Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт

Однажды прихожу в чулан; а там целая куча яиц. Разбиваю одно, из него выскакивает солдат и — раз! — в окошко. Второе разбиваю — тоже солдат и тоже в окошко. И в третьем солдат. Я все яйца разбил, и в каждом было по солдату. А в последнем оказался конь.

Сел я на коня и приказал солдатам строиться. Солдаты построились и запели:

На высокой ели,

Атъ-два!

На высокой ели

Воры порох ели,

Атъ-два!

Атъ-два!

Были эти воры,

Атъ-два!

Были эти воры

Страшные обжоры,

Атъ-два! Атъ-два!

А когда объелись,

Атъ-два!

А когда объелись,

Дрынъ! — и разлетелись.

Атъ-два!

Атъ-два!

Потом я скомандовал: «Разойдись!» — и солдаты пошли по домам.

Ещё бывает — стою на полу, а надо мной гиря от ходиков. Я хвать за неё — и вверх! Колесики крутятся, часы стучат, а я лечу. Выше! Ещё выше! Вдруг гиря трах-тарарах обо что-то, и я — вниз! Падаю, падаю, падаю… Потом как закричу и проснусь.

Стоит мне уснуть, я всегда попадаю в Гдетотам. А когда просыпаюсь, снова оказываюсь в Тут.

Глава тринадцатая, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт, находясь в Тут, решают, что очутились в Гдетотам

— Я ТОЖЕ, КОГДА СПЛЮ, ПОПАДАЮ в Гдетотам, — сказала Анечка. — Но сейчас-то я не сплю, а в Гдетотам очутилась.

Она глядела не отрываясь в самый конец мира за бесконечным стеклянным окном и видела там себя и Соломенного Губерта, и было это наяву — ведь она ясно видела и себя, и Соломенного Губерта.

— А я в Гдетотам плавать умею! — сказал Соломенный Губерт и прищёлкнул пальцами. Прищёлкнул пальцами он и в Тут, и в Гдетотам.

— Прыгну в реку и выловлю шляпу! — продолжал он уверенно.

— А если шляпа утонула?

— На дне найду.

— А если её Рыба-Кит проглотила?

— Проткну Рыбу-Кит гарпуном!

— А вдруг шляпа размокла?

— Высохнет!

— А если высохнет и ничего не останется?

— Тогда я тоже стану невидимкой.

— Как это?

— А вот как! — сказал Соломенный Губерт и отпрыгнул на одной ножке от бесконечного стеклянного окна.

— А я вас вижу! — сказала Анечка-Невеличка.

— Вы меня видите в Тут! А в Гдетотам видите?

Анечка поглядела в бесконечное стеклянное окно.

— Нет, в Гдетотам не вижу.

— А сейчас? — спросил Соломенный Губерт и шагнул к бесконечному стеклянному окну.

— Сейчас вижу.

— И в Тут, и в Гдетотам? — Да.

— Значит, Соломенную Шляпу я найду.

— Но тогда придётся стать невидимкой в Тут!

— Попытаюсь!

— Как? — спросила Анечка-Невеличка.

— Очень просто! — ответил Соломенный Губерт.

— Как — просто?

— А так! Мы забудем, что мы в Тут, и представим, что мы в Гдетотам.

— Но ведь в Тут мы всё-таки останемся!

— Лично меня уже в Тут нету. Лично я нахожусь в Гдетотам.

Анечка-Невеличка поглядела в самый конец мира за бесконечным стеклянным окном и снова увидела себя и Соломенного Губерта, который сказал:

— Я нахожусь в Гдетотам, видите? Я только в Гдетотам, и больше нигде меня нету.

Анечке вдруг показалось, что голос Соломенного Губерта приходит из далёкого далека, почти с самого конца мира за бесконечным стеклянным окном.

«Ой, он уже в Гдетотам, и больше нигде его нету!» — подумала Анечка. Но тут она услыхала его голос так близко, словно бы Соломенный Губерт стоял рядом. И тогда ей показалось, что и она тоже в Гдетотам и что больше нигде её нету.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА ОНА В ГДЕТОТАМ,

И БОЛЬШЕ НИГДЕ ЕЁ НЕ БЫЛО.

И БЫЛ С НЕЙ В ГДЕТОТАМ СОЛОМЕННЫЙ ГУБЕРТ

Глава четырнадцатая, в которой Анечка-невеличка и Соломенный Губерт не могут сделать ни шагу

ДАЙТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, руку. — сказал Соломенный Губерт, стоя у большого шкафа и раскачиваясь, точно паяц на ниточках.

Анечка попыталась протянуть руку, но это почему-то не получилось, и она сказала:

— У меня почему-то не получается. Вы лучше подойдите ко мне!

— Или вы ко мне!

Анечка попыталась сделать и это, но и это не получилось: ноги её не отрывались от земли. Тогда Анечка потянулась рукой к руке Губерта, но тут же потеряла равновесие и тоже закачалась, точно паяц на ниточках.

— Вы что это вытворяете? — крикнул Соломенный Губерт.

— Руку вам протягиваю!

— Да вы всё время качаетесь!

— И вы тоже!

— Вы что, хоть на минутку остановиться не можете? У меня же голова закружится! — резко сказал Соломенный Губерт и зажмурился.

Анечка расставила руки и, удержав равновесие, перестала качаться. Зато Соломенный Губерт с зажмуренными глазами раскачивался и раскачивался, точно паяц на ниточках.

— Немедленно остановитесь! — закричал он.

— А я остановилась. Откройте глаза и увидите. Вы руки расставьте и тоже остановитесь! — посоветовала Анечка.

Соломенный Губерт открыл глаза, расставил руки и сразу же перестал раскачиваться.

— Что это?! Ой! — крикнула вдруг Анечка-Невеличка. — Видите?!

— Вижу! — ответил Соломенный Губерт.

То, что они увидели, хоть и было удивительно, но было на самом деле. Откуда ни возьмись, появились два сапожка и преспокойно стали расхаживать. Таких сапожков Анечка никогда не видела. Были они до колена, не выше, а расхаживали как ни в чём не бывало.

Потом, откуда ни возьмись, появилась вторая пара сапожков, за ней — ещё несколько пар, и тоже стали расхаживать как ни в чём не бывало, хотя были тоже до колена, не выше.

— Бегают, как цыплята! — шепнула Анечка.

— Как страшилы бегают! — сказал Соломенный Губерт.

— Тише! — испугалась Анечка. — Вы их обидите, и они могут на нас напасть…

— Я бы этого им не советовал!

— Я бы тоже. Я бы им советовала бегать, как цыплята.

— А что толку, если они будут бегать, как цыплята?

— Я их позову, и они, может быть, подбегут! — сказала Анечка и позвала: — Цып-цып-цып, цыплятки! Не бойтесь! Цып-цып, идите сюда!

Сапожки сразу же подошли близко-близко. Стоило протянуть руку, и можно было их поймать. Анечка потянулась было, но покачнулась, точно паяц на ниточках, и чуть не стукнулась головой об пол. Однако она успела схватить в каждую руку по сапожку, вернее сказать, не схватить, а просунуть в один сапожок одну руку, а в другой — другую.

И тут случилась поразительная вещь: Анечка побежала на руках, словно руки её превратились в ноги!

Соломенный Губерт вздрогнул и сразу же закачался, точно паяц на ниточках. И хотя качаться было очень неприятно, он бы предпочёл стоять и качаться, чем видеть, как Анечка-Невеличка бегает на руках, словно на ногах.

— Остановитесь! — крикнул он, когда Анечка пробегала мимо.

— Не получается! — на бегу ответила она.

Вдруг какой-то громкий голос, словно бы где-то заговорило радио, только громче, намного громче, приказал:

— Выключить ток!

Что-то щёлкнуло, и все сапожки — до колена, не выше — остановились. Вместе с остальными остановились сапожки, которые были на Анечкиных руках, и она во весь рост шлёпнулась на пол, причём сапожки сразу же соскочили с её рук.