Дикая лошадь под печкой

— Мне, может, послышалось? — строго переспросила она, когда откашлялась.

Но Маленькое Орлиное Перо не смутился.

— Да, — повторил он, смело на неё глядя, — я сегодня ночую в палатке.

Дело в том, что несколько дней назад Якоб Борг поставил в саду за домом небольшую палатку. Там был внутри шест, а ещё два крохотных марлевых окошка, чтобы смотреть, как там на улице, дождь идёт или, может, солнце светит.

В этой палатке Якоб Борг любил отдыхать с друзьями после обеда. Они там разговаривали, играли и время от времени выглядывали в марлевые окошки узнать, как там, дождь идёт или солнце светит. Но чтобы ночевать в палатке, до этого ещё никто не додумался.

Никто, кроме Маленького Орлиного Пера.

Он тоже не сразу на это решился. Такая ночёвка — дело всё-таки не простое. Надо было как следует обдумать и взвесить, чем это грозит. Всех возможных опасностей он насчитал тридцать семь. Опасностью номер один было внезапное наводнение — оно могло его унести вместе с палаткой; опасностью номер четырнадцать — столкновение с кометой. Опасностью номер двадцать два — внезапное нападение стаи голодных волков. А опасностью номер тридцать семь была соседская корова Мариелла. Она любила щипать сочную траву, но могла ненароком сжевать заодно и палатку, ведь корова-то была уже совсем старая и полуслепая.

Да, было, конечно, страшно, и всё-таки ещё сильней оказалось желание стать великим Путешественником и Открывателем. Ведь Путешественник и Открыватель, как известно, должен преодолевать любые опасности, и ночёвка в палатке могла как раз стать хорошей тренировкой.

В общем, Маленькое Орлиное Перо подумал, подумал и после всех колебаний вечером объявил о своём решении друзьям. Он, правда, сомневался, оценят ли они, с каким это связано риском, но решил, что это лучше объяснить им потом, когда все приключения будут позади.

Катенька просто в ужас пришла. И напомнила ему ещё про одну опасность, не включённую в список:

— А твой насморк? Там ты совсем простудишься! — сказала она. — Нет, выбрось эту затею из головы.

Зато на других решение Маленького Орлиного Пера произвело сильное впечатление. Все только рты раскрыли. Каждый смотрел на него с завистью и думал, наверно: а способен ли я на такую смелость?

— Глупости, глупости, — не уступала Катенька. — Ладно ещё, если бы Хвостик решил ночевать в палатке. Ослы вообще обычно не спят в комнате.

Нет, с этим Маленькое Орлиное Перо никак не мог согласиться. Кто, в конце концов, собирался стать Путешественником и Открывателем, он или ослик? И потом, он же знал Хвостика, тот просто лёг бы в палатке и сразу заснул, даже не подозревая, какие вокруг опасности.

Хвостик тоже не был в восторге от Катенькиного предложения. Представить только — сменить свою тёплую постель на холодную, со сквозняками, палатку… От одной мысли об этом у него шёрстка на спине дыбом вставала.

К тому же он лично никогда не слыхал, чтобы ослики спали не под красным диваном, а где-то ещё. И что он станет делать в палатке, если ночью проснётся от голода? В доме он мог потихоньку пробраться на кухню, чтобы хоть взглянуть, что там есть, а потом, успокоившись, снова заснуть. Но как быть в палатке, где нет никакой кухни?

Словом, он был очень доволен, когда Маленькое Орлиное Перо всё-таки настоял, что пойдёт ночевать в палатку один.

Когда все умылись и почистили зубы, Маленькое Орлиное Перо взял свой лук и стрелы, взял фонарик, тёплое одеяло и ещё кое-какие необходимые мелочи. Потом попрощался со всеми, и Якоб Борг долго его обнимал.

На улице было уже совсем темно. Над палаткой светила луна, лес невдалеке казался мрачным, зловещим. И тишина была такая, что Маленькое Орлиное Перо боялся дышать.

Для храбрости он стал говорить вслух сам с собой:

— Я думаю, самое главное для Открывателя — вести дневник. На всякий случай.

Он имел в виду тридцать семь грозивших ему опасностей. Пусть потом все: Якоб Борг и Катенька, Бродяга Панадель, Принц Понарошку и осёл Хвостик, — пусть все прочтут, что с ним было.

Поэтому он достал школьную тетрадь, подарок Якоба Борга, и задумался, с чего начать.

— Озаглавить можно, наверное, так: «Первая Экспедиция Маленького Орлиного Пера». Или лучше: «Открытия и Находки Маленького Орлиного Пера».

Тут была, пожалуй, неясность. Он ведь ещё не знал, удастся ли этой ночью что-нибудь открыть или найти, поэтому решил вопрос о заголовке отложить до утра. А пока надо просто сделать первую запись.

— Пожалуй, лучше всего написать так: «Пока что всё спокойно». Или, может быть: «Я ужасно одинок в этой палатке».

Он уже решил записать в дневник обе эти фразы, как вдруг вспомнил, что писать не умеет.

— Вот глупость-то! Что делает в таких случаях настоящий Открыватель? Придётся завтра попросить, чтоб Якоб Борг сам занёс мои Открытия в дневник.

А чтобы до той поры ничего не забыть, он поставил в тетради два знака. Один кружок, который означал: «Пока всё спокойно», и одну кляксу, означавшую: «Я ужасно одинок в этой палатке».

Маленькое Орлиное Перо долго смотрел на эти записи и повторял обе фразы до тех пор, пока не заметил, что ему от этого становится только тоскливей и страшней. Надо бы записать ещё что-нибудь другое. Но сколько он ни вслушивался и ни вглядывался в марлевые окошки, то в одно, то в другое, было всё так же тихо и так же одиноко.

И ещё становилось не по себе от того, что никаких Открытий и Находок почему-то всё не было.

— Не понимаю. Просто не понимаю. В конце концов, должно же что-то произойти. Не может же всю ночь быть тихо да тихо.

И он разок-другой шмыгнул носом, потому что опять забыл дома свой носовой платок.

Так он сидел, закутавшись в клетчатое одеяло, и дожидался Открытия. Хорошо бы, конечно, лечь и заснуть, тогда ему не пришлось бы всё время думать про своё одиночество. Но он никогда не слыхал, чтобы великие Путешественники и Открыватели спали. Поэтому он продолжал сидеть и прислушиваться.

В уме у него уже сложилась третья запись для дневника, вот какая: «Боюсь, в этой части света уже нечего открывать», — как вдруг он услышал какой-то шорох. Он осторожно подполз к марлевому окошку и выглянул.

Вновь послышался шорох, кто-то крадучись пробирался по траве.

Потом он увидел тень.

Громадная чёрная тень двигалась через лужайку к палатке. Он затаил дыхание. Тень приближалась.

Знать бы ему, которая это из тридцати семи опасностей! Но от ужаса он ни одной не мог вспомнить.

А ещё хорошо бы поставить знак в дневнике, чтобы Якоб Борг и другие узнали когда-нибудь, сколько страху ему довелось натерпеться. Но он не мог шевельнуться.

Шорох прекратился. Тень, наверное, была уже возле самой палатки. Маленькое Орлиное Перо схватился за свой лук, но пустить стрелу не решался. «Что, если выстрел только разъярит чудовище? Может, оно увидит, что я его не трогаю, и тоже меня не тронет. Или подумает, что в палатке никого нет, и пойдёт себе дальше».

Да, это было бы, конечно, лучше всего.

Однако чудовище — страшная чёрная тень — продолжало стоять у палатки. И вдруг постучалось. Раз, другой.

Маленькое Орлиное Перо натянул на голову одеяло и решил притвориться мёртвым. Он слышал, как чудовище называет его по имени, но не отзывался. Он думал о Якобе Борге, о Панаделе. И конечно, о Катеньке. Взглянуть бы на неё ещё хоть разок, и всё.

Нет, было уже поздно. В палатку вновь постучались, и чей-то голос спросил шёпотом:

— Маленькое Орлиное Перо, ты уже спишь?

Маленькое Орлиное Перо молчал.

Он закрылся с головой одеялом и тяжело дышал. Как бы хотелось ему сейчас лежать вместе с друзьями под красным диваном! Он услышал, как медленно открывается полог палатки. «Может быть, кто-нибудь после хотя бы найдёт мой дневник, — подумал он. — И может, даже сумеет его расшифровать».

Тут одеяло с его головы стянули, и он услышал голос Панаделя:

— Что это ты делаешь? Зачем ты сидишь под одеялом, а, Маленькое Орлиное Перо?