Дикая лошадь под печкой

— Давай залезай ко мне! — позвал он.

— А как? — спросил я.

— Сейчас, подожди.

Он сбросил вниз верёвочную лестницу, и я легко взобрался по ней наверх.

— Добро пожаловать на Непобедимую Крепость! — приветствовал меня Якоб.

— А что такое Непобедимая Крепость?

— Я так назвал это дерево, — гордо объяснил он. — На него никому не взобраться. Здесь я непобедим, понимаешь?

Верхушка у ветлы была отпилена, от ствола во все стороны росли зелёные ветки. Якоб там довольно удобно устроился.

— Ничего местечко, — одобрил я.

— Ещё бы! — сказал Якоб. — Отсюда знаешь как здорово эйкать!

— Это как?

— Ну, проходит мимо человек, а ты сверху крикнешь: «Эй!» Он вертит головой во все стороны, не может понять, кто это его окликает.

— Вроде как я сейчас, да?

— Ага, — кивнул Якоб, довольный. — Меня-то ему не видно. Знаешь как интересно!

Он втащил верёвочную лестницу наверх и сунул её в какую-то расщелину. Тут я заметил у самой верхушки дупло.

— А там что? — спросил я.

— Идём, покажу, — сказал Якоб.

Он протиснулся в дупло и позвал откуда-то из глубины:

— Давай!

Я тоже попробовал залезть, но для меня отверстие оказалось слишком узким.

— Не получается! — крикнул я. Якоб высунулся, оглядел меня.

— Да, ты немного толстоват, — подтвердил он.

— А что там у тебя внутри? — поинтересовался я.

— Там внутри… — Он осекся и посмотрел на меня испытующе. — А ты правда туда не полезешь?

— Исключено, — ответил я.

Это его успокоило.

— Там внутри у меня игрушки разные. И ещё кровать.

— Кровать? — изумился я. — Да как же она там уместилась?

— Ну, она маленькая, — объяснил Якоб. — Маленькая кровать, и ещё стул, и лампа.

Я удивился ещё больше:

— Так много туда вошло?

— Конечно, — сказал Якоб. — Жаль, что ты такой толстый! Я бы тебе показал. Ещё там аквариум, телевизор, шкаф, полный шоколада, и ещё…

— Нет, нет, — остановил его я, — не может быть! В таком небольшом дупле не может поместиться столько вещей!

— Да они все маленькие. И телевизор маленький, и шкаф маленький.

— Всё равно удивительно, — сказал я.

— Да, Непобедимая Крепость — необыкновенное дерево, — согласился Якоб. — В каникулы я иногда здесь живу.

— С друзьями вместе?

— А то как! Здесь наверху мы обедаем. Вечером смотрим телевизор, потом ложимся спать.

— Прямо тут?

— Ага, прямо тут. Я покачал головой:

— Да, такой удивительной ветлы я ещё не видывал.

Якоб исчез в дупле, потом вылез, держа в руках бутылку лимонада и пакет кукурузных хлопьев. Я попробовал, и мне опять показалось, что всё на свете не так уж плохо. А Якоб тем временем начал рассказывать —

Была у Катеньки одна мечта. Такая, что даже по ночам снилась.

И даже не только по ночам. Сидит она, бывало, у окна с книжкой в руках. На улице дождь. Катенька смотрит то в окно, то в книгу. Но ни дождя, ни книги не видит. Перед глазами у неё совсем другое.

Знаете что?

Лошадь.

Да, лошадь — вот о чём мечтала она днём и ночью, наяву и во сне.

Посидит, посидит и вздохнёт:

— Ах, была б у меня лошадка!

Потом опять посмотрит в окно и через некоторое время добавит:

— Пусть хоть небольшая. Пусть хоть совсем малюсенькая.

И снова вздохнёт и станет мечтать дальше.

Катенька знала про лошадей всё. Она прочла про них кучу книг, разбиралась в разных породах, знала, чем лошадей кормят и поят и как их чистят. Вся стена над её красным диваном была увешана фотографиями лошадей. Лошади были разной масти, большие и маленькие. Да ещё на полке возле дивана красовалась целая коллекция разных лошадок: стеклянных, глиняных, гипсовых, латунных. Была даже одна японская лошадка из бумаги. Были лошади бегущие, прыгающие, танцующие, были могучие тяжеловозы, серые в яблоках, были стройные вороные скакуны и цирковые лошади в разукрашенной сбруе, были маленькие пони и крестьянские сивки, запряжённые в телеги. И каждой Катенька дала имя.

Одного только ей не хватало: собственной настоящей лошадки.

— Ну, Катенька, подумай сама, — убеждал её Якоб, — где же нам дома держать лошадь? Комната не конюшня, лошадь просто у нас не поместится.

Катенька всё сама понимала, но что делать, если ей так этого хотелось?

На день рождения ей в этом году, как и в прошлом, и в позапрошлом, опять подарили маленьких лошадок. Не живых, конечно, игрушечных. Даже осёл Хвостик сам вылепил лошадку из пластилина. А для осла это совсем не простое дело. Ведь у него нет пальцев, только копыта, а копытами лепить трудно. Он старался сделать, чтобы лошадь как будто ржала. Но получилось что-то похожее на яичницу, когда она растекается по сковородке. Он принёс Катеньке этот подарок и сказал:

— Поздравляю с днём рождения! Эту лошадку я сам для тебя слепил.

— Спасибо, Хвостик. Большое, большое спасибо, — сказала Катенька. И вдруг разрыдалась.

Ослик растерялся.

— Не плачь, Катенька. Я знаю, у меня не совсем получилось. Просто когда я её уже сделал, солнце стало сильно припекать и пластилин немного потёк. Ай-яй! Ай-яй!

— Да нет, Хвостик, получилось красиво. Я не из-за того плачу. Просто мне так хочется… так хочется настоящую лошадь!

И слёзы у неё полились в три ручья.

Все ужасно расстроились. И как её утешать, никто не знал.

Но день рождения всё-таки удался на славу, хотя глаза у Катеньки весь день были немного заплаканные. На угощение был пирог, потом допоздна играли в жмурки и ещё устроили лотерею, настоящую, там можно было выиграть воздушный шарик и точилку для карандашей. И ещё ходили с цветными фонариками вокруг дома.

Спать легли уже совсем поздно.

Принц Понарошку долго не мог заснуть.

— Всё думаю про Катеньку, — сказал он Маленькому Орлиному Перу. — Так её жалко!

— Не говори. Представляешь — плакать в собственный день рождения! Ужас!

— Ей надо помочь, — сказал Принц Понарошку.

— Да, было бы здорово. Но как?

— Мы достанем ей лошадь.

Маленькое Орлиное Перо так и сел на кровати:

— Лошадь?

— Тс-с! — одёрнул его Принц Понарошку. — Забыл, что все уже спят? Да, надо найти для неё лошадь. Настоящую лошадь.

— А как?

— Если б я знал, — вздохнул Понарошку. Маленькое Орлиное Перо призадумался.

— Может, купить в магазине? — сказал он.

— Ерунда, — вмешался в разговор Панадель. Он, оказывается, тоже ещё не спал. — Лошадь надо просто украсть.

— Украсть?

— Конечно. Вы что, никогда не слыхали, как это делается? Идут к конокраду и говорят ему: дорогой конокрад, так, мол, и так, укради для нас, пожалуйста, лошадь. И — айн, цвай, драй — лошадка уже у тебя, а ты ничего не видел, ничего не знаешь. Проще простого.

— Не думаю, что Катеньке понравится краденая лошадь.

— А зачем ей говорить, что она краденая? — возразил Панадель. — Мало ли, откуда она у нас? Может, с неба упала. Найдём, что сказать.

— Нет, краденая лошадь, да ещё враньё… Катеньке это вряд ли понравится. И мне тоже не нравится, — сказал Принц Понарошку.

Бродяга обиделся.

— Я люблю действовать решительно. Раз-два и готово. А не хотите, как хотите. Считаем вопрос закрытым.

— Какой вопрос? — не понял Маленькое Орлиное Перо.

— Ну, есть такое выражение, — проворчал Бродяга. Отвернулся и тотчас захрапел.

А двое друзей всё продолжали думать, где бы им раздобыть лошадь.

И вдруг Принц Понарошку придумал:

— А что, если поймать для Катеньки дикую лошадь?