Тысяча и одна ночь

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала девятьсот шестьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир сказал своей жене: „Потерпи – его владелец щедр, и я постараюсь купить этот перстень у него, и если он мне его продаст, принесу его тебе. А если у него есть другой камень, я куплю его и оправлю для тебя, как этот“.

Вот что было с ювелиром и его женой. Что же касается Камар-аз-Замана, то он переночевал у себя, а наутро взял сто динаров и, придя к старухе, жене цирюльника, сказал ей: «Возьми эти сто динаров». И она молвила: «Отдай их твоему отцу». И когда Камар-аз-Заман отдал деньги цирюльнику, она спросила: «Сделал ли ты, как я тебе сказала?» – «Да», – отвечал юноша. И она молвила: «Вставай теперь и отправляйся к шейху ювелиров. Когда он даст тебе перстень, надень его на конец пальца, потом быстро сними и скажи: „О мастер, ты ошибся – перстень вышел узкий!“ И он спросит тебя: „О купец, сломать ли мне его и сделать пошире“. И ты скажи: „Не нужно его ломать и делать второй раз. Возьми его и отдай невольнице из твоих невольниц“. А потом вынь другой камень, цена которого будет семьсот динаров, и скажи: „Возьми этот камень и оправь его для меня, он лучше, чем тот“. И дай ему тридцать динаров, а каждому мастеру дай по два динара и скажи ювелиру: „Эти динары – за чеканку, а плата за работу остаётся за мной“. И потом возвратись в своё жилище и переночуй там, а утром приходи и принеси с собой двести динаров, и я довершу для тебя остальную хитрость».

И Камар-аз-Заман отправился к ювелиру, и тот приветствовал его и посадил возле лавки. И Камар-аз-Заман спросил его: «Исполнил ли ты заказ».

«Да», – ответил ювелир и подал ему перстень. И Камар-аз-Заман взял его и надел на конец пальца, а затем быстро снял и сказал: «Ошибся, о мастер!» И он бросил ему перстень и воскликнул: «Он тесен для моего пальца!» И ювелир спросил: «О купец, расширить мне его?» – «Нет, – отвечал Камараз-Заман, – но возьми его в подарок и надень его комунибудь из своих невольниц. Цена ему пустяковая, так как он стоит пятьсот динаров, и не нужно его оправлять второй раз».

И затем он вынул другой камень, ценой в семьсот динаров, и сказал: «Оправь этот». И дал ювелиру тридцать динаров, а каждому мастеру дал два динара, и ювелир сказал: «О господин, когда мы оправим перстень, мы возьмём за него плату». Но Камар-аз-Заман молвил: «Это за чеканку, а плата остаётся».

И он оставил ювелира и ушёл, и ювелир оторопел от великой щедрости Камар-аз-Замана, и мастера тоже. А потом ювелир отправился к своей жене и сказал ей: «О такая-то, мои глаза не видели никого щедрее этого юноши, а ты – твоё счастье хорошее, так как он отдал мне перстень даром и сказал: „Отдай его комунибудь из твоих невольниц“. И он рассказал жене всю историю и затем сказал: „Я думаю, этот юноша не из сыновей купцов – он из сыновей царей или султанов“.

И всякий раз, как ювелир хвалил Камар-аз-Замана, в его жене усиливалась любовь к нему, и страсть, и увлечение. И она надела перстень, а ювелир сделал Камар-азЗаману второй, немного шире, чем первый. И когда он кончил работу, его жена надела этот перстень и держала на пальце дальше первого и сказала: «О господин мой, посмотри, как красивы эти два перстня на моем пальце. Я хочу, чтобы оба перстня были мои». – «Потерпи, оесказал ювелир, – может быть, я куплю для тебя и второй». И затем он проспал ночь, а утром взял перстень и отправился в лавку.

Вот то, что было с ним. Что же касается Камар-аз-Замана, то он пошёл утром к старухе, жене цирюльника, и дал ей двести динаров. И старуха сказала: «Отправляйся к ювелиру, и когда он отдаст тебе перстень, надень его на палец, но затем быстро сними его и скажи: „Ты ошибся, о мастер, перстень вышел широкий. Когда мастеру, такому, как ты, приносит работу подобный мне, тот должен снять мерку. Если бы ты снял мерку с моего пальца, ты не ошибся“. А потом вынь другой камень, цена которому тысяча динаров, и скажи ювелиру: „Возьми этот и оправь его, а тот перстень отдай невольнице из своих невольниц“. И дай ему сорок динаров, а каждому мастеру дай по три динара и скажи: „Это за чеканку, а что до платы за работу, то она остаётся за мной“. И посмотри, что он скажет. А потом приходи и принеси с собой триста динаров – отдай их твоему отцу, чтобы он помогал ими себе в жизни, он ведь человек бедный по состоянию». – «Слушаю и повинуюсь!» – отвечал Камар-аз-Заман.

И потом он отправился к ювелиру, и тот сказал ему: «Добро пожаловать!» И посадил его, и дал ему перстень. И Камар-аз-Заман надел перстень на палец, и быстро снял его, я сказал: «Надлежит такому мастеру, как ты, когда приносит ему подобный мне работу, снимать мерку. Если бы ты снял мерку с моего пальца, ты бы не ошибся. Но возьми перстень и отдай кому-нибудь из своих невольниц».

И затем он вынул камень ценой в тысячу динаров и сказал: «Возьми этот камень и оправь его для меня в перстень по мерке моего пальца». И ювелир воскликнул: «Ты прав, и истина с тобой!» И он снял мерку, и Камар-аз-Заман вынул сорок динаров и сказал ему: «Возьми это за чеканку, а плата за работу останется за мной». – «О господин, – сказал ювелир, – сколько раз мы брали с тебя плату! Твои милости к нам велики!» И Камар-аз-Заман ответил: «Не беда!» И он побеседовал с ним некоторое время, и всякий раз, как мимо проходил нищий, он подавал ему динар, а потом он оставил ювелира и ушёл.

Вот то, что было с ним. Что же касается ювелира, то он отправился домой и сказал своей жене: «Как щедр этот юноша-купец! Я не видел никого щедрее и красивее и нежнее речами». И он стал говорить своей жене о красотах и щедрости Камар-аз-Замана, далеко заходя в похвалах ему. И жена его сказала: «О необходительный! Если ты знаешь в нем эти качества и он дал тебе два драгоценных перстня, тебе следует его пригласив и сделать ему угощение и подружиться с ним. Когда он увидит от тебя дружбу и придёт в наше жилище, ты, может быть, получишь от него большее благо. А если ты не согласен сделать ему угощение, то пригласи его, и я сделаю ему угощение от себя». – «Разве ты считаешь, что я скупой, что говоришь такие слова?» – воскликнул ювелир. И жена его сказала: «Ты не скупой, но необходительный. Пригласи его сегодня вечером и не приходи без него, а если он будет отказываться, заклинай его разводом и настаивай». – «На голове и на глазах!» – сказал ювелир. И потом он оправил перстень и лёг спать, а наутро, в третий день, отправился в лавку и сел там.

Вот что было с ним. Что же касается Камар-аз-Замана, то он взял триста динаров, отправился к старухе и отдал их её мужу. И она сказала ему: «Может быть, ювелир тебя пригласит сегодня, и если он тебя пригласит и ты будешь у него ночевать, то, что бы с тобой ни случилось, расскажи мне утром и принеси с собой четыреста динаров и отдай их твоему отцу». И Камар-аз-Заман сказал: «Слушаю и повинуюсь!» (а всякий раз, как у него кончались деньги, он продавал часть камней) – и отправился к ювелиру, и тот поднялся к нему, и заключил его в объятия, и пожелал ему мира, и завязал с ним дружбу. И он вынул перстень, и Камар-аз-Заман увидел, что перстень – по его мерке, и сказал: «Да благословит тебя Аллах, о господин из мастеров! Оправа подходит, но камень не такой, как я хочу…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала ночь, дополняющая до девятисот семидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Камар-аз-Заман сказал ювелиру: „Оправа подходит, но камень не такой, как я хочу, у меня есть лучшие. Возьми этот и отдай его кому-нибудь из своих невольниц“.

И он вынул другой камень и сто динаров и сказал: «Возьми твою плату и не взыщи с нас, – мы тебя утомили». И ювелир сказал ему: «О купец, то, из-за чего мы утомлялись, ты нам отдал, и ты пожаловал нам многое. К моему сердцу привязалась любовь к тебе, и я не могу с тобой расстаться. Заклинаю тебя Аллахом, будь моим гостем сегодня вечером и залечи моё сердце». – «Это недурно, – сказал Камар-аз-Заман, – но я обязательно должен отправиться в хан, чтобы предупредить моих слуг и сказать им, что я не ночую в хане, чтобы они меня не ждали». – «А ты стоишь в каком хане?» – спросил ювелир. И Камар-аз-Заман сказал: «В таком-то хане». И ювелир воскликнул: «Я к тебе туда приду!» – «Это недурно», – сказал Камар-аз-Заман. И ювелир отправился в этот хан перед закатом, боясь гнева своей жены, если он придёт домой без гостя, и взял Камар-аз-Замана и привёл его к себе в дом. И они сели в комнате, которой нет подобной, а женщина увидела Камар-аз-Замана, когда он входил в дом, и пленилась им. И Камар-аз-Заман с ювелиром разговаривали, пока не принесли ужин, и они поели и попили, а потом им принесли кофе и напитки. И ювелир не переставал развлекать Камар-аз-Замана беседой до ночной молитвы. И они совершили обязательную молитву, и потом вошла к ним невольница, неся две чашки с питьём, и когда они выпили, их одолел сон, и они заснули. И тогда пришла та женщина и, увидев, что они спят, стала смотреть в лицо Камар-аз-Замана, и его красота ошеломила ей ум. И она воскликнула: «Как может спать тот, кто любит красавиц!»