Чудо-цветы (СИ)

- Какие красивые, - говорила она, притопывая носком, а затем прохаживаясь по комнате и склоняя взгляд к стройным своим ногам. - Старые были совсем негодные. Значит мне сделали подарок, как нищенке? Нет, нет и ещё раз нет! Всё это от доброго сердца, всё это трогает, волнует меня, мыслей много противоречивых...

Харита села на стул, вслушиваясь в звуки скрипки. Она не решалась теперь сойти вниз.

Она сидела и вспоминала, как они с отцом дали согласие ещё пожить у Флетчера. Ей было приятно и интересно в этом большом доме.

Они сидели на мягком удобном диване в голубой комнате Флетчера и обсуждали.

- Я остаюсь с тем условием, - заявила Харита, - что мне дадут работу.

- Дадим работу, - улыбнулся Флетчер, - впрочем, вы сами найдете её, какую угодно и где вам захочется.

- Напрасно вы так сказали, - заметил Ферроль, посмеиваясь в усы, - потому что Харита - существо деятельное и беспокойное! Она перебьет массу вещей и наделает хлопот всем!

- Клаус! - воскликнула Харита и с укором посмотрела на отца. - Хорошо ли так говорить?

- Следовательно, ваше представление о себе иное? - иронично спросил Флетчер.

Обиженная, Харита выпрямилась и некоторое время молчала. Оба мужчины тихо улыбались, а она принудила себя, наконец, ответить:

- Я сужу так: если я делаю что-нибудь хорошо, - похвалите меня, а если делаю плохо, - стоит ли обращать внимание?

- Нет, не стоит, - важно сказал Флетчер, кивнув головой.

- Не стоит, - подтвердил Ферроль серьёзным тоном.

-Лучше я встану и пройдусь, - вздохнула девушка, - так как вы оба подшучиваете надо мной, а за что?

- За то, - усмехнулся Флетчер. - Просто делайте, что хотите - вы дома!

Все эти воспоминания вихрем пронеслись в голове девушки.

Так она сидела бы долго, если бы ей не пришла разумная мысль о равновесии. Порывшись в чемоданчике, Харита надела ещё почти новую светлую блузу, длинную тёмную юбку - карандаш, которая хорошо подчеркнула все достоинства фигуры. Зеркало отразило красивую, стройную девушку. Волосы Харита тщательно причесала и обвязала бархатной синей лентой. Затем пристегнула к рукавам ажурные нарукавники.

В соседней комнате отца не было. Она встретила его на лестнице и радостно приветствовала.

Ферроль, с неизменной трубкой в руке, осматривал большую вазу с гладиолусами. При виде дочери его глаза загорелись радостью.

- Какая ты сегодня красивая!

Харита весело показала ему ногу.

- Видишь? У меня новые башмачки, - звонко сказала Харита, - они очутились в моей комнате с запиской, что они для меня. Я их взяла. Хорошо ли это, отец?

Ферроль очень удивился, задумался, но в конце концов правильно отнесся к поступку хозяина.

- Ну что же... Он одинокий и великодушный человек, а башмаки - увы! - тебе действительно очень нужны. Я чувствую к Флетчеру доверие и горячо признателен ему. Я думаю, что когда мы поправим свои обстоятельства, то подарим ему тоже какую-нибудь приятную вещь, а пока не думай больше об этом.

- Бедный ты мой! - сказала Харита, обнимая отца и прижимаясь к его плечу головой. - Не можешь мне купить башмаков. Я даже устала, отец; доброта, может быть, утомительнее злобы. А ты откуда идёшь?

- Ты знаешь, хозяин чудесно играет на скрипке. Он мне сейчас наверху играл Баха - это нечто великолепное, как будто - небо, звёзды, храм и цветы - всё это вместе!

- О, да, я слышала, замечательная мелодия! Так вот, оказывается, кто в этом доме невидимый скрипач!

***

Во время завтрака в роскошной светлой столовой с серебряными приборами и кружевными салфетками, Флетчер рассказывал о своих любимых занятиях.

- Таким образом - сад, цветы, обрезка винограда, - это часть моих дел. Играю на гитаре, иногда и на скрипке - музыка отлично успокаивает меня, приподнимает настроение. Люблю также гулять. Здесь неподалёку есть развалины старого форта Бернгрев. Они заросли травой и на камнях греются ящерицы, но там как-то уютно, таинственно и необычно, так что люблю наведываться туда. Оттуда видно какое-то особенное море.

- Хорошо было бы туда сходить! - воскликнула Харита.

- Обязательно вас свожу... Ну, что ещё? Охочусь вот иногда, в здешних лесах у гор достаточно дичи. Но тут у меня есть соперник - мой друг Генри Вансульт - настоящий страстный охотник.

- Охота, - это хорошо, - сказал Ферроль. - Я пару раз тоже был на охоте, но меня всегда рыбалка больше привлекала. Знаете, сидишь с удочкой и мечтаешь поймать самую большую рыбу.

Все рассмеялись.

- Это можно устроить, - сказал Флетчер. - У нас в ручьях, речушках можно поймать форель или выйти в море на лодке... Там уж точно будет большая рыба! Наловить рыбы и приготовить что-нибудь вкусненькое...

- На костре, - добавила Харита. - Слушайте, как это здорово! Давайте устроим...

- Обязательно! - согласился Флетчер.

- Я немного скучаю сидеть без дела, - сказала Харита, - без дела и без движения. Исключение лишь, когда я читаю. Я обожаю книги! Тогда я могу часами сидеть спокойно и двигаться в самой книге, вместе с героями.

Позавтракав, они спустились вниз, во двор.

Дождь уже прошёл, оросив землю влагой, облака чудесно растаяли в голубом небе. Весело смеялось солнце, сверкая, подобно магнию, сад блестел цветами и зеленью газонов. Откуда-то тянуло оранжерейным теплом.

Флетчер позвал девушку идти с ними осмотреть мызу, но она отказалась:

- Если позволите, я сделаю это одна как-нибудь в другой раз, - сказала Харита и показала носок башмака. - В таких новеньких башмачках после дождя особо не походишь. Я очень вас благодарю за них!

- Я не люблю благодарностей, это лишнее, - промолвил Флетчер, слегка ей кланяясь, впрочем, точно ли я снял мерку?

- Ах!.. Вспомнила: вы нагнулись, когда я стояла на лесенке у шкапа и выбирала книгу. Да, всё в порядке и ничего не жмёт!

- Право, дорогой Флетчер, - сказал подошедший Ферроль, пуская дым из трубки - вы отнеслись к нам с таким участием, что я никогда не забуду вас, и очень хотел бы в свою очередь быть вам полезен. Надеюсь, вы намекнёте, при случае.

- Стары мы с вами, - отвечал, помолчав, Флетчер, - чтобы не понимать друг друга.

На этом разговор окончился. Сказав, что ей предстоят хозяйственные дела, Харита бодро взошла наверх и собрала всё белье, предназначенное для стирки.

Затем она спустилась с корзиной в сад и пошла по выложенной камнем дорожке, по обе стороны засаженной кустами, покрытыми множеством цветов.

Сквозь лиственные вершины деревьев пробивалось солнце. На аллею падал нежный розовый свет.

В центре сада мерила облака вершиной высокая араукария, нижние ветви которой лежали среди кактусов и алоэ. Цветы магнолий оттенка слоновой кости, пурпурные цветы и кусты колючих роз раскидывались на фоне синих теней или яркого света.

Дорожка привела к отдалённому тенистому месту под тюльпановым деревом, где на четыре камня был положен толстый срез красного кедра, и вокруг этого стола поместились каменные скамьи. Отсюда видна была виноградная плантация за оврагом и затуманенные расстоянием горы.

Харита любила сады, а потому внимательно осмотрелась и заглянула под араукарию. Там было сокровенно и тихо, в тёмной тени стояла трава. Казалось, только что здесь кто-то был, но его пока нет.

Далее начинался обрыв, пытавшийся скрыться в зарослях вьющегося и колючего кустарника.

Здесь лучи солнца таяли в полутёмной чаще, озаряя её дождём золотых пятен.

Харита спустилась по тропинке сквозь заросли к воде, струящейся под обрывом скалы. Чисто и задорно пела какая-то неведомая птица.

Ручей, шириной в неполную возможность перепрыгнуть его, катил свои воды медленно и тихо, как музыка. Лишь лежащие на воде у самого берега сломанные стебли тростника, да отблески на скале выдавали его поверхность. Над высокими зарослями тростника летали стрекозы.

Харита присела к ручью и поводила ладонями по зеркальной сине-зелёной поверхности. Потом подняла ладони - с пальцев падали нефритово-оловянные капли.