Как стать настоящим львом

Почти растроганный, вожак объявил:

— Для начала очень неплохо! Таких, как вы, я бы охотно взял себе в помощники.

— Вы нам льстите, — сладко пропела фрау Зёдербаум. — У вас наверняка есть отважный сын, который когда-нибудь возглавит ваше предприятие…

Тут папаша Гериберта вдруг приуныл. Второй пилот уже не казался вкусным, и даже то, что фрау Зёдербаум ласково гладила его пышную гриву, вожака не радовало. Сейчас ему больше всего хотелось заплакать. Знать бы только, как это делается, ведь настоящие львы по природе своей к плачу не приспособлены…

Гериберту в этот момент тоже было до того тошно, что хотелось завыть. Но не потому, что у него в желудке лежал второй пилот, а потому, что он бежал уже двадцать третий круг с этими чокнутыми антилопами гну. Новое рабочее место оказалось хуже всех прежних. Работа невероятно бессмысленная: все время бегать по кругу и при этом не умолкая говорить об автомобилях. Антилопы в самом деле целыми днями разговаривают об автомобилях: непосредственный впрыск, двухкамерный карбюратор, отделение для запаски, позолоченные аварийные знаки. Гериберт понял теперь, почему отец так любит охотиться именно на этих животных. Кроме того, беготня была для него очень утомительна. В обычных условиях льву незачем много двигаться, а вот гну бегают постоянно. Все дело в инстинкте бегства, наставлял Гериберта Джеронимо, который был у антилоп за главного.

— Мы живем в постоянном страхе перед львиными атаками.

— Но ведь в зоопарке вам ничего не грозит.

— Директор настаивает, чтобы все выглядело естественно. И потом, мы, гну, сами по себе очень вкусливые — то есть, я хотел сказать, пугливые.

Описывая бесконечные круги, Гериберт пытался выяснить, кто же скрывается под шкурами антилоп. В какой-то момент ему показалось, что все здесь — пеликаны. Потом — что он имеет дело с фламинго. Или с бородавочниками. После пятьдесят четвертого круга он был уверен: в костюмы гну нарядились три енота, четыре окапи, пять марабу и одна коала. Возможно, в компанию затесался и королевский пингвин, но за это Гериберт ручаться бы не стал. В тот день они накрутили двести двадцать шесть кругов, а вольер у гну был весьма просторен. В нем имелись ров с водой и два препятствия, которые нужно было перескочить двести двадцать шесть раз, то есть всего совершить четыреста пятьдесят два прыжка — подлинное мучение.

Когда последний посетитель покинул территорию зоопарка, стадо гну внезапно остановилось как вкопанное. Гериберт остановки не ожидал и по инерции налетел на впереди стоящего.

— У тебя что, глаз нету? Ты же не слепозмейка какая-нибудь!

Все оглушительно заржали, столпившись вокруг Гериберта, и ему стало очень и очень неуютно.

— А может, наш новичок — крот?

— Тогда пусть обзаведется собакой-поводырем!

Антилопы развеселились не на шутку, на Гериберта посыпался град насмешек. Он не знал, как отбиться, и в отчаянии крикнул:

— Вы, наверное, считаете себя остроумными, но хорошо смеется тот, кто смеется последним! Уж не знаю, кто вы такие, зато знаю, что сам я — лев.

Тотчас воцарилась мертвая тишина. Антилопы переглянулись. Джеронимо отступил на шаг, уголки его морды подрагивали, и вскоре, не в силах более сдерживаться, он разразился хохотом. Другие последовали его примеру. От удовольствия антилопы аж подскакивали — или катались по земле, задрав вверх все четыре конечности.

— Вы мне не верите? Ладно, тогда убедитесь сами!

Гериберт выбрался из весьма облегающего костюма антилопы гну и предстал перед всеми как лев, то есть в своем истинном виде.

Другие гну не шевелясь следили за его разоблачением. Потом снова грянул смех. От стыда и обиды Гериберт готов был провалиться сквозь землю. Но тут антилопы одна за другой скинули рабочую одежду, и перед Герибертом предстали двенадцать взрослых львов и одно странное черно-белое животное с хоботком.

— Что-о-о-о, так вы тоже львы?

— Кроме вон того. Он — чепрачный тапир, по его словам, во всяком случае. Но скорее всего, у него просто заело молнию на костюме, под которым скрывается еще один лев. Я бы не удивился!

— Заткнись, Джеронимо, — добродушно проворчал тапир. — Ты же видишь, наш новый гну немного сбит с толку…

— О, прошу прощения. Итак, Гериберт, добро пожаловать в антилопий вольер! Больше львов, чем у нас, ты во всем зоопарке не сыщешь.

— А болтовню про автомобили можно и прекратить. Мы ведь думали, может, ты настоящий гну и интересуешься такой дребеденью, — добавил чепрачный тапир.

Скинув рабочую одежду, двенадцать львов сидели в вольере и никак не могли унять смех. Озадаченный Гериберт выглядел и в самом деле комично. Маленький лев наконец-то смекнул, что в этом зоопарке возможно все. Однако кое-какие неясности еще оставались.

— А почему мы все антилопы, почему нам нельзя быть львами?

— Ты сам-то хочешь быть львом? — полюбопытствовал Джеронимо.

— Конечно. Я родился львом, отец у меня лев, дед был львом, и прадедушка был…

— Ослом, надо полагать. — Голос, несомненно, принадлежал Грегору, более чем активному (в ночные часы) вомбату. Грегор с Ахмедом и Дорис как раз проходили мимо и решили заглянуть к антилопам пропустить стаканчик.

— Гериберт, ты здесь уже столько времени, а уразумел маловато. Хорошо еще, что ты не устроился к нам орангутангом или гориллой, не то давно бы вылетел за несоответствие.

— Ладно, объясняю раз навсегда: я умею читать, писать, исчислять дроби и извлекать квадратные корни. У меня самая большая в Центральной саванне коллекция марок, я могу подражать бородавочникам и пою в хоре газелей. А еще я знаю, как приготовить три десятка различных блюд из пшена и плодов хлебного дерева…

— Не сомневаюсь, это типично львиные качества. В стае тебя наверняка просто обожают, — подмигнув остальным, заметил Грегор.

— Ну, не совсем обожают — точнее, совсем не обожают, а мой папаша вообще хотел меня прибить…

— Прицельным ударом когтистой лапы! Мне это хорошо знакомо, — почти весело воскликнул Джеронимо. Как выяснилось, предводителя антилоп в зоопарк тоже отправила мама, спасавшая его от разгневанного отца. Джеронимо увлекался цветочными композициями, в зоопарке он отвечал за озеленение и уже трижды получал за это призы. А кроме того…

— …кроме того, я люблю львов, — вставил Грегор.

— Я тоже, — согласился с ним Гериберт.

Джеронимо посмотрел на Грегора так выразительно, что вомбат поспешил сменить тему:

— Я хотел сказать, что питаю особую слабость ко львам, особенно к тем, которые страдают от жажды, и по этому случаю нам всем не мешает малость выпить…

Так они и сделали. Ахмед и Дорис расставили складные столики, достали бокалы и бутылки (весь этот комплект Грегор называл «мобильным водопоем»), и развеселившиеся звери принялись с удовольствием пить за здоровье друг друга. У Гонзо, Мокки и Шульца, трех импозантных берберских львов, в лапах откуда ни возьмись оказались гитары. И вскоре тринадцать львов, три вомбата и один чепрачный тапир уже пели басом «Цветок душистых прерий» — песню, которая, по словам Грегора, славит «красоту африканских саванн». Праздник удался на славу, и, когда он закончился, гости решили остаться в антилопьем вольере до утра.

Когда наутро Гериберт проснулся с легкой головной болью, перед ним, размахивая какой-то фотографией, стоял директор.

— Вы что, совсем рехнулись? Ты можешь мне это объяснить?

— Чего шуметь-то, я вомбат и днем должен спать, — проворчал Грегор, однако отвлекающий маневр ему не удался. Директор неумолимо тыкал пальцем в фотографию.

— Кутеж! В моем зоопарке! Да у вас у всех крыша поехала. Будь моя воля, я бы тут же вас усыпил!

Гериберт, Джеронимо и Грегор озадачено рассматривали на удивление четкий снимок: тринадцать львов, три вомбата и чепрачный тапир (на фоне множества пустых бутылок) азартно занимаются перетягиванием «каната» — отчаянно сопротивляющейся анаконды. Как выяснилось, после закрытия в зоопарке остался запертый по ошибке посетитель, который и сделал фотографию, а теперь грозился отнести ее в газету.