Серебряная Принцесса в Стране Оз

— А вы слышали, как он закричал, ребята? — сказал тот, которого вожак назвал Пухляком. — Он ведь не спит. Что же это, снотворные стрелы уже не действуют, что ли? Я сам видел, что в этом великане торчало не меньше сорока стрел, когда он выходил из прохода. Давайте-ка быстренько, закапывайте его! 

И наоборотники, снова схватив свои лопаты, принялись забрасывать яму землёй, не обращая внимания на яростные вопли Кабампо, которые стали ещё отчаянней, когда он заметил, что Рэнди рядом с ним нет.

— Что вы сделали с мальчиком? Перестаньте! Как вы смеете бросать землю на принца Пампердинкского? Да знаете ли, кого вы пытаетесь похоронить? Я Изысканный слон! — Кабампо стряхнул землю с головы и, подняв хобот, так оглушительно затрубил, что два десятка наоборотников повалились на колени, а остальные уронили лопаты и в страхе уставились на слона. 

— Но, уважаемый гость, это же в обычае — зарывать посетителей! — пролепетал Пухляк, когда рёв разъярённого слона умолк. — Через полгода мы вас откопаем, и вы будете как новенький. Спится у нас хорошо, спокойно, все наши соннозеваки очень довольны.

— Но я же не зевака! — завопил Кабампо и тут же широко зевнул.

— Пока ещё нет, но все впереди, а способности у вас налицо, — заверил Пухляк, окинув слона оценивающим взглядом. — Смотрите, как вы славно зеваете. Лежите спокойно, не надо дёргаться. Спать под землёй очень приятно.

— Приятней не бывает! — откликнулись остальные наоборотники и снова замахали лопатами, вполголоса напевая колыбельную. Кабампо разинул было рот, чтобы возразить, и чуть не задохнулся, потому что туда влетела полная лопата земли. Не помня себя от ярости, Изысканный слон вскочил и бросился на осыпающийся край ямы. Он почти достал хоботом до края. Наоборотники разозлились, громко и возмущённо залопотали и замахали лопатами ещё энергичнее. Слон обвил хобот вокруг толстого пня и, собрав все свои силы, выкарабкался из ямы.

— Эй, вы! — крикнул он, расправляя уши, как паруса. — Где вы зарыли мальчика? Говорите быстро, не то я вас в порошок сотру! — Прихватив хоботом бревно, Кабампо бросился вперёд. Перепуганные наоборотники вместо ответа бросились врассыпную. Кабампо остался один.

— Рэнди! Рэнди, где ты? Мальчик мой, ты не задохнулся? — Кабампо забегал среди плит, ища глазами свежевскопанный участок земли. Никто не отзывался на его крики, и только ветер уныло шумел в верхушках засохших сосен. Не помня себя от отчаяния, Кабампо заколотил бревном по плитам с именами спящих соннозевак, издавая трубные звуки, которые могли бы разбудить и мёртвых.

Глава четвёртая. Странные обычаи соннозевак

Зеваки на самом деле, конечно, были живёхоньки — просто разоспались под землёй. Разбуженные шумом, они начали приподнимать свои каменные плиты и высовывать наружу головы. Зевая и моргая, они с негодованием уставились на невежу, разбушевавшегося в их тихой долине.

— А ну замолчи сейчас же! Прекрати! — потребовал Великий Храпосоня, одной рукой придерживая плиту, а другой лениво грозя слону. — Замолчи, а то мы потом целый месяц не сможем уснуть. Кто ты такой и с чего так расшумелся? — С трудом проговорив эту длинную речь, Храпосоня закрыл глаза и принялся сладко зевать.

Изысканный слон, ошеломлённый видом сотни поднятых плит, так похожих на могильные, и перепачканных землёй лунообразных лиц, уставившихся на него, целую минуту ничего не мог сказать. Затем, шагнув к Храпосоне, он разразился негодующей речью:

— Я мирный путешественник! Я Изысканный слон из Пампердинка! Ваши солдаты забросали меня стрелами, а потом попытались зарыть в землю. Молодой король, мой спутник, исчез. Требую, чтобы его немедленно выпустили! Сию минуту приведите его, или я буду тут стоять и трубить, пока вы все не оглохнете! — И Кабампо, чтобы доказать, что он не шутит, затрубил так громко, что плиты его слушателей вздрогнули и закачались.

— Это, что ли, твой король? — Толстый старый соннозевака, поддерживая плиту головой, поднял на вытянутых руках Рэнди. — Эти лодыри поленились ему яму, как положено, выкопать и сунули ко мне, — пожаловался он. — Пожалуйста, забирай его на здоровье. Он лягается, как мул, а я этого терпеть не могу.

Со вздохом облегчения Кабампо вырвал Рэнди из холодных рук зеваки. Его немало порадовало, что у юноши остались силы лягаться. Лицо Рэнди было бледно, в волосах застряла земля. После того, как слон встряхнул его несколько раз, бедный король открыл глаза и растерянно оглянулся вокруг.

— Ничего, ничего, мальчик мой! — сказал слон. — Ничего страшного, просто тебя похоронили в норе одного здешнего сурка.

— Похоронили? — вздрогнув, повторил Рэнди. Кабампо бережно усадил юношу себе на спину.

— Никто его не хоронил, просто уложили в землю поспать, как полагается нормальному разумному существу! — поправил старый зевака и скрылся в яме, хлопнув на прощание плитой. 

— Выметайтесь отсюда поскорей! — проворчал Великий Храпосоня. — Весь отдых нам испортил, бегемотина невоспитанная!

 — Шагу отсюда не сделаю, пока не дадите провожатого, чтоб вывел нас из вашей несчастной долины, — заявил Кабампо. — Зовите солдата, а не то я сам его позову.

— Ох нет, ты уж лучше помолчи. Пухляк! — заголосил Храпосоня, вытягивая длинную шею. — Объедала! Идите скорее сюда! Слышите?

Из-за камней и деревьев, из скалистых расщелин показались наоборотники. Их пуговицы весело посверкивали в полумраке.

— Проводите этих... этих путешественников до выхода из ущелья! — приказал Храпосоня.

— А я думал, что это долина, — заметил, зевая, Кабампо. Рэнди в это время, сидя у него на спине, усердно счищал с себя грязь.

— Ущелье и есть долина, громадина ты необразованная, — сердито отозвался Храпосоня. — Не веришь — посмотри в словаре. Долина или дол, как кому больше нравится.

— А Зевакин дол — это Долина сонь, или Беспробудное ущелье, — сказал слон. Видя, что зеваки укладываются в свои ямы, как кролики в норки, он вежливо добавил: — Приятного сна! А вы, ребята, — повернулся он к солдатам, — достаньте-ка быстренько из той ямы мою мантию с наголовником, да пошли.

Изысканный слон говорил так повелительно, что сразу десять наоборотников бросились исполнять его приказание. Притащив драгоценные одеяния, они почтительно облачили в них странного гостя, после чего, повинуясь его нетерпеливому жесту, Пухляк и Объедала пошли впереди, показывая дорогу, а остальные немедленно разбежались.

Некоторое время низкорослые наоборотники шли молча. Изысканный слон, ворча под нос, топал за ними, продираясь между камней и древесных стволов.

— Вы на нас не сердитесь? — спросил наконец, оглядываясь через плечо, Объедала, более разговорчивый, чем его товарищ.

— Да что ты, — ворчливо сказал Кабампо, — я провёл у вас прелестный вечерок. Сначала стрелами всего истыкали, а потом заживо похоронили. Как можно сердиться на такое гостеприимство?

— У вас свои обычаи, у нас свои, — вступил в разговор Пухляк, выручая смущённого приятеля. — Кабы на вас стрелы подействовали, вы бы и не заметили, как мы вас зарываем. Спокойно проспали бы в земле полгодика, вам же лучше бы было, сударь, как бишь зовут-то вас...

— Его зовут Кабампо, — подал голос Рэнди, который совсем проснулся, пришёл в себя и с интересом прислушивался к разговору. — Понимаешь, мы с Кабампо и так спим каждую ночь, поэтому в долгом сне не нуждаемся. 

— Ну и жизнь у вас, хуже каторги, — проворчал Объедала, недовольно качая головой. — Не успел заснуть — вставай! Не успел проснуться — ложись! Нет уж, по-нашему-то лучше: за полгода отоспался и гуляй смело.