Тысяча и одна ночь

А Садан попал в плен, и был он точно пьяный от кровотечения, и его крепко связали и присоединили к Гарибу. И когда Гариб увидел Садана пленником, он воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! – и спросил: – О Садан, что значит это положение?» И Садан отвечал: «О владыка, Аллах – слава ему и величие! – судил затруднение и облегчение, и неизбежно то и другое!» И Гариб молвил: «Ты прав, о Садан».

А Аджиб проводил ночь радостный и говорил своим людям: «Садитесь завтра на коней и бросьтесь на войско мусульман, чтобы не осталось от них и следа». И его люди отвечали: «Слушаем и повинуемся!»

Что же касается мусульман, то они провели ночь разбитые, плача о своём царе и Садане, и Сахим сказал им: «О люди, не огорчайтесь, помощь Аллаха великого близка!» И Сахим выждал до полуночи, а потом он направился к лагерю Аджиба и до тех пор проходил мимо шатров и палаток, пока не увидел Аджиба, который сидел на ложе своего величия, окружённый вельможами. А Сахим при всем этом был в обличье постельничего. И он подошёл к зажжённым свечам и, сняв нагар со светилен, насыпал на них летучего банджа, а потом он вышел из шатра и подождал немного, пока дым от банджа не полетел на Аджиба и его вельмож и они не упали на землю, точно мёртвые.

И Сахим оставил их и, подойдя к палатке-тюрьме, увидел в ней Гариба и Садана, а подле неё тысячу богатырей, которых одолела дремота. И Сахим закричал: «Горе вам, не спите! Сторожите вашего обидчика и зажигайте факелы!» И Сахим взял факел, разжёг его куском дерева и наполнил банджем и, подняв факел, обошёл вокруг палатки, и от банджа полетел дым и вошёл людям в ноздри, и они все заснули, и все войско было одурманено дымом банджа. А у Сахим-аль-Лайля был уксус на губке, и он давал его нюхать пленникам, пока они не очнулись, и тогда он освободил их от цепей и пут, и они увидели его и благословили, радуясь ему. А затем они вышли, унеся от сторожей все оружие, и Сахим сказал им: «Идите в свой лагерь!» И они пошли, а Сахим вошёл в шатёр Аджиба, завернул его в свой плащ и понёс, идя по направлению к шатрам мусульман. И милостивый господь покрывал его, пока он не достиг шатра Гариба, и, придя, Сахим развернул свой плащ, и Гариб посмотрел, что в плаще, и увидел своего брата Аджиба, который был связан. И Гариб закричал: «Аллах велик, он даёт победу и поддержку!» А потом он пожелал Сахиму блага и сказал: «О Сахим, приведи его в чувство!»

И Сахим подошёл и дал Аджибу уксус с ладаном, и Аджиб очнулся от дурмана и открыл глаза и увидел себя связанным и закованным. И он опустил голову к земле…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот сорока, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Сахим схватил Аджиба и одурманил его банджем и принёс его к брату Гарибу и разбудил, Аджиб открыл глаза и увидел себя связанным и закованным и опустил голову к земле. И Гариб сказал: „О проклятый, подними голову!“ И Аджиб поднял голову к увидел себя между персами и арабами, и его брат сидел на престоле власти, месте своего величия. И Аджиб молчал, ничего не говоря, и тогда Гариб закричал: „Оголите этого пса!“ И его оголили и опускали на него бичи, пока не ослабили его тела и не потушили его звука. И Гариб поставил сотню всадников сторожить его.

И когда Гариб кончил пытать своего брата, послышались в лагере нечестивых возгласы: «Нет бога, кроме Аллаха!» – «Аллах велик!» А причиною этого было вот что.

Царь ад-Дамиг, дядя Гариба, когда Гариб уехал от него из аль-Джезиры, оставался в городе после его отъезда десять дней, а потом он выехал с двадцатью тысячами всадников и ехал, пока не оказался близко от места стычки. И он послал своего скорохода-стремянного разузнать новости, и тот отсутствовал один день, а потом он вернулся и рассказал царю ад-Дамигу о том, что случилось у Гариба с его братом. И ад-Дамиг выждал, пока не наступила ночь, а потом он крикнул войску неверных: «Аллах велик!» – и наложил на них меч острорежущий. И Гариб со своими людьми услышал славословие и крикнул своему брату Сахим-аль-Лайлю: «Выясни, в чем дело с этим войском и какова причина криков: „Аллах велик!“ И Сахим шёл, пока не приблизился к месту стычки, и спросил слуг, и те сказали ему, что царь ад-Дамиг, дядя Гариба, прибыл с двадцатью тысячами всадников и сказал: „Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, я не оставлю сына моего брата, но поступлю, как поступают доблестные. Я прогоню этот нечестивый народ и сделаю угодное всевластному владыке“. И он набросился со своими людьми, во мраке ночи, на нечестивых врагов.

Сахим же вернулся к своему брату Гарибу и рассказал ему, что сделал его дядя, и Гариб закричал своим людям: «Берите оружие, садитесь на коней и помогайте Моему дяде!» И воины сели на коней и ринулись на нечестивых и наложили на них меч острорежущий, и не наступило ещё утро, как они перебили из нечестивых около пятидесяти тысяч и взяли в плен около тридцати тысяч, а остальные побежали по земле вдоль и вширь. И мусульмане вернулись, поддержанные Аллахом, победоносные, и Гариб сел на коня и встретил своего дядю ад-Дамига и пожелал ему мира и поблагодарил его за то, что он сделал.

«Посмотреть бы, – сказал ему ад-Дамиг, – пал ли этот пёс в стычке?» И Гариб ответил: «О дядюшка, успокой душу и прохлади глаза! Знай, что он у меня и связан».

И ад-Дамиг обрадовался сильной радостью, и они въехали в лагерь, и оба царя спешились и вошли в шатёр и не нашли Аджиба. И Гариб закричал и воскликнул: «О сын Ибрахима, друга Аллаха – мир с ним! – вот великий день! Сколь он ужасен!» А потом он крикнул постельничим: «Горе вам, где мой обидчик?» И они отвечали: «Когда ты уехал и мы поехали вокруг тебя, ты не приказывал нам заточить его». – «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» – воскликнул Гариб. А его дядя сказал ему: «Не спеши и не носи заботы! Куда он уйдёт, когда мы его преследуем?»

Виновником бегства Аджиба был его слуга Сайяр, который скрывался в лагере. Ему не верилось, что Гариб выехал и не оставил в палатке никого, чтобы сторожить, своего обидчика. Выждав немного, он взял Аджиба, понёс его на спине и вышел в поле, а Аджиб был ошеломлён болью пытки. И Сайяр пошёл, ускоряя ход, и шёл от начала ночи до следующего дня, пока не добрался до ручья, возле яблони. И он спустил Аджиба со своей спины и вымыл ему лицо, а Аджиб открыл глаза и, увидав Сайяра, сказал ему: «О Сайяр, отнеси меня в Куфу. Я очнусь и соберу витязей, солдат и воинов и покорю ими своего врага. И знай, о Сайяр, что я голоден».

И Сайяр пошёл в чащу и поймал птенца страуса и принёс его своему господину. Он зарезал птицу и разрубил её и, набрав хворосту, ударил по кремню, разжёг огонь и изжарил птицу. Ею он накормил Аджиба, напоил из ручья, и душа вернулась к нему, и тогда Сайяр пошёл к стану каких-то кочевников, украл у них коня и, приведя его к Аджибу, посадил его на коня и отправился с ним в Куфу.

И они ехали несколько дней и подъехали близко к городу, и наместник вышел навстречу царю Аджибу и пожелал ему мира и увидел, что он слаб после пыток, которыми его пытал его брат. И царь вошёл в город и позвал врачей и, когда они явились, сказал им: «Вылечите меня скорее, чем в десять дней!» И они ответили: «Слушаем и повинуемся!»

И врачи стали ухаживать за Аджибом, и он выздоровел и оправился после болезни, которой хворал, и пыток. А потом он велел своему везирю написать письма всем наместникам, и везирь написал двадцать одно письмо и послал их наместникам, и те снарядили войска и направились в Куфу, ускоряя ход…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот сорок первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Аджиб послал письма, призывая войска, и они направились в Куфу и явились. Что же касается Гариба, то он опечалился, узнав о бегстве Аджиба, и послал за ним тысячу богатырей, которых рассыпал по всем дорогам. И они ехали день и ночь и не принесли об Аджибе сведений, а потом они вернулись и рассказали обо всем Гарибу. И тот стал искать своего брата Сахима, но не нашёл его, и побоялся он для него превратностей времени и огорчился великим огорчением. И пока это было так, вдруг вошёл к нему Сахим и поцеловал пред ним землю. Гариб, увидав его, поднялся и воскликнул: „Где ты был, о Сахим?“ – „О царь, – отвечал Сахим, – я достиг Куфы и увидал, что пёс Аджиб прибыл к месту своего величия и приказал врачам лечить себя от болезни, и его стали лечить, и он поправился и написал письма и послал их своим наместникам, и те привели к нему войска“.