Тысяча и одна ночь

И Гариб, услышав эти слова, понёсся на Фальхуна и взмахнул своей дубиной так, что кольца на ней загремели, точно грохочущий гром, и Фальхун оторопел, а Гариб ударил его дубиной. А этот удар был лёгкий и попал ему между лопаток, и Фальхун упал, словно высокая пальма. И Сахим с несколькими людьми бросился на Фальхуна и связал его, а потом они повязали ему вокруг шеи верёвку и потащили, словно корову. И когда братья Фальхуна увидели, что их брат – пленник, они бросились на Гариба, но тот взял в плен ещё троих, а последний сын гуля умчался и бежал до тех пор, пока не вошёл к своему отцу.

«Что позади тебя и где твои братья?» – спросил Садан. И его сын ответил: «Их взял в плен мальчик с ещё неначерченным пушком, но он вышиной в сорок локтей».

И, услышав слова своего сына, Садан, горный гуль, сказал: «Да не бросит солнце на вас благословения!» А затем он вышел из крепости, вырвал большое дерево и пошёл искать Гариба и его людей, идя пешком, так как кони не несли его из-за огромности его тела. И его сын последовал за ним, и они шли, пока не приблизились к Гарибу, и Садан бросился, без слова, на его людей и, ударив их деревом, размозжил пять человек. И он бросился на Сахима и ударил его деревом. Но Сахим уклонился, и удар пропал попусту. И тогда Садан рассердился, отбросил дерево и, ринувшись на Сахима, схватил его, как ястреб хватает воробья. И когда Гариб увидел, что его брат в руках Садана, он закричал: «Аллах велик! О сан Ибрахима, друга Аллаха и Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует!..»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала шестьсот двадцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Гариб увидал своего брата пленником в руках Садана, он закричал; „Аллах велик! О сан Ибрахима, друга Аллаха и Мухаммеда, да благословит его Аллах и да приветствует!“ И, повернув своего коня в сторону горного гуля, взмахнул дубиной так, что кольца на ней зазвенели. И Гариб воскликнул: „Аллах велик!“ И ударил Садана дубиной по ряду его рёбер, и тот упал на землю, покрытый беспамятством, и Сахим выскользнул из его рук. И Садан очнулся не раньше, чем его скрутили и заковали, и, когда его сын увидел его в плену, он повернулся, убегая, но Гариб погнал ему вслед своего коня и ударил его дубиной между лопаток, и сын гуля упал со своего коня, и Гариб скрутил его и положил рядом с братьями и отцом, и их крепко связали верёвками и поволокли, точно верблюдов. И воины ехали, пока не достигли крепости, и они нашли её наполненной всяким добром, имуществом и редкостями, и нашли там тысячу двести персов, связанных и закованных. И Гариб стал на престол гуля с горы – а он принадлежал раньше Сасу, сыну Шиса [526], сына Шеддана, сына Ада – и поставил своего брата Сахима от себя справа, и его приближённые стали справа и слева.

А после этого он велел привести Садана, гуля с горы, и спросил его: «Каким ты себя видишь, о проклятый?» И Садан отвечал: «О господин, я в сквернейшем положении, в унижении и в умопомрачении. Я и мои дети связаны верёвками, точно верблюды». – «Я хочу, – сказал Гариб, – чтобы вы приняли мою веру, то есть веру ислама, и объявили единым владыку всеведущего, создателя света и мрака и создателя всякой вещи (нет бога, кроме него, владыки судящего!), и признали бы пророческий сан друга Аллаха Ибрахима-мир с ним!»

И приняли ислам Садан, гуль с горы, и его дети, и был ислам их прекрасным, и Гариб велел их развязать, и их освободили от уз. И тогда Садан-гуль заплакал и припал к ногам Гариба, целуя их, и его дети также, но Гариб удержал их от этого, и они встали вместе со стоящими. И Гариб сказал: «О Садан!» И Садан отвечал: «К твоим услугам, о владыка!» И Гариб спросил: «Каково дело этих чужеземцев?» – «О владыка, – отвечал Садан, – это моя дичь из стран персов, и они не одни». – «А кто же с ними?» – спросил Гариб. «О господин, – молвил Садан, – с ними дочь царя Сабура, царя персов, по имени Фахр-Тадж, и с нею сто невольниц, подобных лунам».

И Гариб, услышав слова Садана, изумился и спросил: «Как ты до них добрался?» И Садан отвечал: «О эмир, я выехал на охоту с моими сыновьями и пятью рабами из моих рабов, но мы не нашли по дороге дичи. И мы разъехались по степям и пустыням и оказались в одной стране из земель персов, и мы кружили, ища добычи, чтобы её захватить и не вернуться обманувшимися. И показалась перед нами пыль, и мы послали раба из наших рабов, чтобы он узнал истину, и раб скрылся на некоторое время, а затем вернулся и сказал: «О владыка, это царевна Фахр-Тадж, дочь царя Сабура [527], царя Персов, турок «и дейлемитов, а с нею две тысячи всадников, и они едут». И я сказал рабу: «Ты возвестил о благе – нет добычи; больше такой Добычи!» И потом я с моими сыновьями понёсся на персов, и мы убили из них триста всадников и взяли в плен тысячу двести и захватили дочь Сабура и то, что было с нею из редкостей и богатств, и привезли их в эту крепость».

«И Гариб, услышав слова Садана, спросил его: „Совершил ли ты с царицей Фахр-Тадж грех?“ И Садан отвечал: „Нет, клянусь жизнью твоей головы, клянусь той верой, которую я принял!“ – „Ты поступил хорошо, о Садан, – сказал Гариб, – её отец-царь земли, и он обязательно соберёт и пошлёт за ней войска и разрушит страну тех, кто её захватил. А кто не обдумывает последствий, тому судьба не друг. Где же эта девушка, о Садан?“ – отвёл ей и её невольницам отдельный дворец», – ответил Садан. «Покажи мне это место», – сказал Гариб. И Садан ответил: «Слушаю и повинуюсь!» И Гариб с Садан-гулем встали и шли, пока не пришли ко дворцу царевны Фахр-Тадж. И они нашли её печальной, униженной и плачущей после величия и изнеженности. И когда взглянул на неё Гариб, он подумал, что месяц от него близко, и он возвеличил Аллаха, всеслышащего, премудрого, а Фахр-Тадж, взглянув на Гариба, увидела, что это могучий витязь, и доблесть блистала меж его глаз, свидетельствуя за него, а не против него. И царевна поднялась перед ним и поцеловала ему руки, а после рук припала к его ногам и сказала: «О богатырь нашего времени, я под твоей защитой! Защити меня от этого гуля; Я боюсь, что он уничтожит мою девственность и после этого съест меня. Возьми меня служить твоим рабыням». – «Ты в безопасности, пока не достигнешь страны твоего отца и места твоего величия», – сказал. Гариб. И царевна пожелала ему долгой жизни и славного возвышения.

И Гариб велел развязать персов, и их развязали а потом он обратился к Фахр-Тадж и спросил её: «Что привело тебя из твоего дворца в эти пустыни и степи, так что тебя взяли разбойники?» – «О владыка, – ответила царевна, – мой отец и жители его царства и стран турокдейлемитов и магов поклоняются огню, вместо всевластного владыки. У нас, в нашем царстве, есть монастырь, называемый Монастырём Огня. И в каждый праздник там собираются дочери магов и огнепоклонников и остаются там месяц, на все время праздника, а потом возвращаются в свои земли. И я выехала по обычаю с моими невольницами, и отец послал со мною две тысячи всадников, чтобы меня охранять, и на нас напал этот гуль и убил часть моих людей, а остальных взял в плен и заточил в этой крепости. Вот что случилось, о доблестный храбрец, да избавит тебя Аллах от превратностей времени». – «Не бойся, я доставлю тебя во дворец, к месту твоего величия», – сказал Гариб. И девушка благословила его и поцеловала ему руки и ноги.

А потом Гариб вышел от неё и велел оказывать ей уважение. И он проспал эту ночь, а когда настало утро, он поднялся и совершил омовение и молитву в два раката согласно вере отца нашего, друга Аллаха, Ибрахима – мир с ним! И то же сделали гуль и его сыновья, и все люди Гариба помолились за ним. А потом Гариб обратился к Садану и сказал ему: «О Садан, не покажешь ли ты мне Долину Цветов?» – «Хорошо, о владыка», – отвечал Садан. И потом Садан с сыновьями, и Гариб со своими людьми, и царевна Фахр-Тадж со своими невольницами поднялись и все вышли, и Садан приказал своим рабам и рабыням резать животных и стряпать обед и подать его среди деревьев. (А у него было сто пятьдесят невольниц и тысяча рабов, которые пасли верблюдов, коров и баранов.) И Гариб со своими людьми поехал в Долину Цветов, и, увидав её, Гариб нашёл в ней редкостные растения, росшие купами и отдельно, и птиц на ветвях, распевавших разные напевы, и соловей повторял звуки напевов, и горлинка, создание всемилостивого, наполняла своим голосом местность…»