Тысяча и одна ночь

И ювелир после этого прождал несколько дней, пока не сумел придумать хитрость. А потом, в одну дождливую ночь, с громом и сильным ветром, он вышел, взяв с собой воровские принадлежности, и отправился к дому везиря, господина той девушки. Он прицепил к стене крючьями лестницу и поднялся на крышу дворца, а взобравшись туда, он посмотрел на двор и увидел, что все невольницы спят, каждая на своём ложе. И он увидел ложе из мрамора, на котором лежала девушка, подобная луне, когда она засияет в четырнадцатую ночь месяца. И он направился к ней и сел у её изголовья, и снял с неё покрывало, и вдруг оказалось, что покрывало на ней золотое и в головах у неё свеча, и каждая из них в подсвечников из рдеющего золота, а свечи – из амбры. А под подушкой у девушки была серебряная шкатулка» в которой лежали все её украшения, и она стояла закрытая у неё в головах.

И ювелир вынул нож и ударил им девушку в ягодицу, причинив ей заметную рану. И девушка проснулась, испуганная и устрашённая, и, увидав ювелира, побоялась кричать и молчала, думая, что он хочет взять её богатства.

«Возьми шкатулку с тем, что в ней есть, тебе нет пользы убивать меня, и я под защитой твоего благородства», – оказала она. И ювелир взял шкатулку с тем, что в ней было, и ушёл…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала пятьсот восемьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда ювелир поднялся во дворец везиря, он ударил девушку в ягодицу и ранил её, а потом он взял шкатулку, в которой были её украшения, и ушёл. Когда же настало утро, он надел свои одежды и, захватив с собой шкатулку, в которой была украшения, пошёл к правителю этого города, поцеловал перед ним землю и сказал: «О царь, я человек тебе преданный, и родом я из земли хорасанской. Я пришёл, чтобы переселяться к твоему величеству, так как распространились вести о твоих кротких поступках и справедливости твоей к подданным, и захотелось мне быть под твоим знаменем. Я достиг этого города в конце сегодняшнего дня и, найдя ворота запертыми, лёг перед ними.

И когда я был между оном и бодрствованием, я вдруг увидел четырех женщин, одна из которых была верхом на помеле, а одна верхом на опахале, и понял я, о царь, что это колдуньи, которые летят в твой город. И одна из них приблизилась ко мне и пихнула меня ногой и ударила меня лисьим хвостом, бывшим у неё в руке, и сделала мае больно. И охватил меня от удара гнев, и я ударил её бывшим у меня ножом и попал ей в ягодицу, когда она повернулась, уносясь. И когда я её ранил, она убежала, и у неё упала вот эта шкатулка с тем, что в ней есть, и я взял её и открыл и увидел в ней эти дорогие украшения.

Возьми их, мне нет в них надобности, так как я человек странствующий по горам, и я изгнал земную жизнь из своего сердца и отказался от мира с его благами и стремлюсь к лику Аллаха великого». И он оставил шкатулку перед царём и ушёл.

И когда он вышел от царя, царь открыл шкатулку и, вынув оттуда все украшения, стал их вертеть в руках и нашёл среди них одно ожерелье, которое он пожаловал тому везирю, господину девушки. И он призвал этого везиря и, когда тот явился, сказал ему: «Вот ожерелье, которое я тебе подарил». И, увидав ожерелье, везирь узнал его и сказал царю: «Да, а я подарил его одной моей невольнице-певице». – «Приведи мне эту девушку сейчас же!» – сказал царь везирю. И тот привёл девушку, и когда она явилась к царю, царь оказал: «Обнажи ей ягодицы и посмотри, есть там рана или нет». И везирь обнажил ягодицы девушки и увидел на них ножевую рану и сказал царю: «Да, о владыка, там есть рана». – «Это – колдунья, как сказал мне тот постник, наверное и без сомнения!» – сказал царь везирю. И потом царь велел бросить девушку в колодец колдунов, и её отправили в колодец в тот же день.

А когда наступила ночь и ювелир узнал, что его хитрость удалась, он пришёл к сторожу колодца, неся в руке мешок, в котором была тысяча динаров, и просидел, беседуя со сторожем, до первой трети ночи, а потом он начал с ним разговор и сказал: «Знай, о брат, что та девушка невиновна в беде, о которой рассказывают, и это я вверг её в несчастье». И он рассказал ему всю историю, с начала до конца, и затем сказал: «О брат мой, возьми этот мешок, в нем тысяча динаров, и отдай мне девушку: я уеду с ней в мою страну. Эти динары для тебя полезнее, чем заточение девушки; воспользуйся же наградой за нас, и мы оба будем призывать на тебя благо и безопасность». И сторож, услышав рассказ ювелира, до крайности удивился, какова его хитрость и как она удалась, и взял мешок с тем, что в нем было, и предоставил ювелиру девушку с условием, что он не пробудет с ней в этом городе ни одного часа. И ювелир сейчас же взял девушку и ехал, ускоряя ход, пока не прибыл в свою страну, достигнув желаемого.

Посмотри же, о царь, каковы козни мужчин и их хитрость. Твои везири удерживают тебя от того, чтобы взять за меня должное, а завтра мы будем с тобой стоять перед справедливым судьёй, и он возьмёт должное мне с тебя, о царь».

И царь, услышав слова девушки, приказал убить своего сына.

И вошёл к нему пятый везирь и поцеловал землю меж его руками и сказал: «О царь, великий саном, повремени и не торопись убивать твоего сына! Нередко за поспешностью следует раскаяние, и я боюсь, что ты будешь каяться, как каялся человек, который в жизни больше не смеялся». – «А как это было, о везирь?» – спросил царь. И везирь оказал:

Рассказ пятого везиря (ночи 587—591)

Дошло до меня, о царь, что был один человек из родовитых и благоденствующих, и были у него деньги и слуги, и рабы, и поместья, и умер он и преставился к милости великого Аллаха и оставил маленького сына. И когда мальчик вырос, он принялся есть и пить, и слушать музыку и песни, и проявлял щедрость и раздавал, и истратил деньги, которые оставил ему отец, так что все это богатство пропало…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала пятьсот восемь восьмая ночь – она сказала: «О, счастливый царь, что когда пропало богатство, которое оставил ему отец, и от него ничего не осталось, юноша стал продавать рабов и невольников и поместья и истратил все, что у него было: и деньга отца и прочее, и так обеднел, что стал работать вместе с работами. И он провёл таким образом год. И когда, в один из дней, он сел у стены, поджидая, пока кто-нибудь его наймёт, вдруг приблизился к нему человек, прекрасный лицом и одеждой и приветствовал его, и юноша опросил: „О дядюшка, разве ты знал меня до сей поры?“ – „Я совсем не знаю тебя, о юноша, – отвечал подошедший, – во я вижу на тебе следы благоденствия, хотя ты теперь в таком положении“. – „О дядюшка, – отвечал юноша, – исполнился приговор и предопределение. Есть ли у тебя, о дядюшка, о светлоликий, какое-нибудь дело, для которого ты меня наймёшь?“ – „О дитя моё, – отвечал подошедший, – я хочу нанять тебя для дела нетрудного“. – „А что это такое, о дядюшка?“ – спросил юноша. И подошедший сказал: „Со мной десять старцев в одном доме, и нет у нас никого, кто бы исполнял наши просьбы. У нас для тебя столько еды и одежды, что тебе хватит, и ты будешь прислуживать нам, и будет тебе от нас то благо и те деньги, которые тебе достанутся, и, может быть, Аллах вернёт тебе через нас счастье“. – „Слушаю и повинуюсь!“ – ответил юноша. А старец оказал ему: „У меня есть одно условие“. – „А какое оно, твоё условие, о дядюшка?“ – опросил юноша. И старец сказал: „О дитя моё, такое, чтобы ты скрывал наши тайны и то, что ты у нас увидишь, и когда ты увидишь, что мы плачем, не спрашивай о причине нашего плача“. – „Хорошо, о дядюшка“, – ответил юноша. И тогда старец сказал ему: „О дитя моё, пойдём со мной, по благословению Аллаха великого!“

И юноша пошёл вслед за старцем, и тот привёл его к бабе и ввёл его туда и удалил с его тела бывшую на нем грязь, а затем старик послал человека, и тот привес красивое полотняное платье, и старец одел в него юношу и отправился с ним домой к своим людям. И когда юноша вошёл, он увидел себя в доме, высоко почстроенном, с крепкими колоннами, обширном, с покоями, расположеными друг против друга, и залами, и в каждой зале был бассейн с водой, над которым щебетали птицы, а окна выходили со всех сторон в прекрасный сад в этом же дворе. И старец ввёл юношу в один из покоев, и юноша увидел, что он украшен разноцветным мрамором, и потолок в нем расписан лазурью и ярким золотом, а пол устлан шёлковыми коврами, и он нашёл там десять старцев, которые сидели друг против друга, одетые в одежды печали, и плакали и рыдали, и удивился им и решил спросить старца, но вспомнил условие и удержал свой язык.