Царевна-лягушка

Растянулся под сосной.

«Я в лесу без пищи рыщу,

А меня жаркое ищет!» -

Лук схватив, сказал Иван

Да скорее за колчан…

…Вдруг зайчишка говорит

Чистой речью человечьей:

«Не стреляй, Иван-царевич!

Дорога мне жизнь моя, -

Пригожусь тебе и я».

Подивившись этой речи,

Вскинул вновь Иван за плечи

Лук с тугою тетивой.

«Ладно, - молвит, - бог с тобой!

Мне ещё не вовсе плохо».

Съел лишайничка да моха,

Подкрепился тем чуть-чуть

И пустился дальше в путь.

Тропка кажет путь Ивану

На зелёную поляну;

Посреди поляны той

Озерцо блестит водой;

Камыши растут высоко,

Шелестит листом осока,

И, краса озёрных вод,

Сизый селезень плывёт.

«Я измаялся без пищи,

А меня тут пища ищет!» -

Лук схватив, сказал Иван

Да скорее за колчан…

…Вдруг Ивану говорит

Птица речью человечьей:

«Не стреляй, Иван-царевич!

Дорога мне жизнь моя, -

Пригожусь тебе и я».

Подивившись этой речи,

Вскинул вновь Иван за плечи

Лук с тугою тетивой.

«Ладно, - молвит, - бог с тобой!

Мне попить – и то годится».

Зачерпнул Иван водицы,

Да и дальше в путь потёк

Через реденький лесок.

Вот последние кусточки,

И царевич из лесочка

Вышел на берег к реке.

На прибрежном на песке

Видит он большую щуку.

Взял царевич щуку в руку,

Да и молвит сам себе:

«Вот спасибо-то судьбе!

Без еды терплю я муки,

А еда плывёт мне в руки».

Острый нож он достаёт.

Вдруг и щука, в свой черёд,

Молвит речью человечьей:

«Не губи, Иван-царевич!

Дорога мне жизнь моя, -

Пригожусь тебе и я».

Тут совсем Иван дивится –

Ну, добро бы зверь иль птица,

А то рыба обо всём

Молвит русским языком.

Говорит он щуке чудной:

«Мне удел достался трудный –

Я Кощея здесь ищу,

Коль поможешь, отпущу».

Тут ему сказала щука:

«Не простая это штука,

Знает путь одна Яга,

Деревянная нога»…

… «Как же мне найти Ягу?» -

«Это я сказать могу.

За рекою есть опушка,

На опушке той избушка –

Просто чудо из чудес:

К людям задом, дверью в лес,

И стоит на курьих ножках.

Крикни ты избе в окошко:

«Обернись сюда лицом,

Задом в лес, ко мне крыльцом!»…

Всё пошло по речи щучьей,

За рекой быстротекучей,

Где густой лежал туман,

Разыскал избу Иван –

Дверью в лес, на курьих ножках.

Подошёл, взглянул в окошко

Да как гаркнет во всю мочь,

Чтобы робость превозмочь:

«Эй, по щучьему веленью,

Моему соизволенью,

Обернись сюда лицом,

Задом в лес, ко мне крыльцом!»

Как сказал, так и случилось:

Вмиг изба оборотилась,

И царевич внутрь вошёл.

Видит печку, лавку, стол,

Слышит бабий голос с печи:

«Чей тут запах человечий?

Прочь отсюда, русский дух!»

Отвечал царевич вслух:

«Кабы честь была у бабы,

Меня баба не гнала бы.

Накормила б поскорей –

Я не ел уж десять дней;

Накормила б, напоила,

Отдохнуть бы уложила,

А потом у молодца

Расспросила б про отца,

Да что мать, да как невеста,

Да зачем в глухое место

Этот молодец попал…»

Словом, в стыд Ягу вогнал…

…Накормила, напоила,

Спать на лавку уложила.

Отдохнул он, а потом

Рассказал ей обо всём

И спросил, как поскорее

Разыскать ему Кощея.

И ответила Яга:

«Жизнь Кощею дорога,

Не напрасно так ведётся,

Что Бессмертным он зовётся:

Смерть он держит взаперти.

Надо смерть его найти,

И тогда конец Кощею,

Душегубу и злодею. 

Вот тебе веретено –

Доведёт тебя оно

Вплоть до синего до моря.

Дуб стоит у лукоморья,

На дубу – корявый сук,

На суку висит сундук,

Спит в нём заяц тупорылый,

В зайце утка белокрыла,

В утке той яйцо лежит,

А в яйце игла блестит.

Заколдована иголка:

У иголки стоит только

Отломать один конец –

Тут Кощею и конец»…

…Помня древнюю указку,

За совет, приют да ласку

Ей Иван поклоны бьёт,

С веретёнцем в путь идёт.

Покатилось веретёнце

По тропинке против солнца.

Вслед Иванушка потёк,

Под собой не чуя ног.

Долго ль, коротко ль то было,

Много ль дней, ночей уплыло,

Но настал желанный миг –

Лукоморья он достиг.

Только, вишь, какое горе:

Дуб стоит у лукоморья,

На дубу – корявый сук,

На суку висит сундук,

Да висит под облаками –

Не достать его руками,

Не добраться одному…

Вдруг медведь бежит к нему.

Был могуч он и проворен,

Он подрыл у дуба корень,

Дуб свалился, треснул сук,

Оземь брякнулся сундук.

А царевич чуть не плачет –

Из обломков заяц скачет,

Мчится серый прямо в лес.

Ан ему наперерез

Заяц выскочил из бора.

Вмиг догнал он зайца-вора,

Разодрал напополам.

А из зайца к небесам

Тотчас взмыла утка бела

Да над морем полетела,

Шею вытянув вперёд.

Белу утку, в свой черёд,

Сизый селезень сбивает

Да на части раздирает –

Только пух летит везде,

А яйцо уже в воде.

Вновь Иван у моря тужит,

Глядь, ему и щука служит –

Чинно к берегу плывёт

И яйцо в зубах несёт.

Взял царевич в белы руки

То яйцо у верной щуки,

Из яйца берёт иглу

Да ломает о скалу.

Тут конец пришёл Кощею,

Колдуну и лиходею,

Смертный час его настал!

А где раньше дуб стоял,

Пред Иваном снова диво:

Разукрашенный красиво,

Убран тонкою резьбой,

Весь прозрачный, кружевной,

Терем высится хрустальный,

У окна тиха, печальна

Василисушка сидит,

В даль далёкую глядит,

Ждёт и мамка с нею вместе

От Ивана доброй вести,

И хлопочут возле них

Десять девушек сенных.

Он царевну окликает,

А царевна выбегает

И стрелой летит с крыльца,

Чтобы встретить молодца...