Завоеванное счастье

Не успел хан и пальцем пошевелить, как под ногами слона, на котором хан восседал, земля поколебалась и «великий властелин — гроза вселенной» вместе со слоном, свитой, принцессой и всем воинством провалился в громадную промоину, вырытую пленниками.

Казалось, что и Кафар погиб под землей со своими друзьями. Нет! Смелые горцы успели выбраться из подземелья, когда туда устремилась вода.

Юноша стоял окруженный толпой не рабов, а уже свободных и счастливых строителей. Все смотрели на дело рук своих: свободная вода стремительно мчалась по прорытому руслу. Враги погибли. Наконец пришло счастье.

Не прошло и года, как вся степь, орошенная водой из прорытого пленниками канала, зазеленела, зацвела — сады, поля, бахчи покрыли ее. Народ получил воду и еду. Ветви деревьев в садах стали сгибаться под тяжестью алых яблок, золотистых персиков, сладкого инжира, сочных гранатов. Тучные лозы ломились от изобилия поспевающего винограда. На бахчах зрели арбузы и дыни. В зеленых лугах паслись табуны коней, отары овец, стада коров. Вдоль канала раскинулись хлопковые поля дехкан.

Народ прославил в своих песнях Кафара. В честь него то место, в котором погибли жестокий хан и его воинство, названо было Кафар-Муры — Кафаровой пещерой.

Дауд кузнец и семеро его сыновей

Неподалеку от Самарканда высится скалистая вершина Аксай. Растет на ней фисташковая роща, а внизу имеется пещера, в которой, как рассказывают, издавна живет могучий старец Дауд по прозвищу Кузнец.

И вот что еще рассказывают про Дауда Кузнеца. Жил он в старые времена. Борода у него была белая, до земли, а лицо все в морщинах.

Дауда Кузнеца все любили, уважали: кому он кетмень починит, кому меч выправит, кому лошадь подкует. К тому же учил он всех, кто хотел, кузнечному ремеслу.

Молва шла повсюду о Дауде Кузнеце.

Вырастил Дауд Кузнец семерых сыновей. Каждый из них, кроме кузнечного мастерства, знал и другие ремесла. Старший, по прозвищу Пахарь, землю пахал, пшеницу сеял. Второй Арык-аксакал, воду в поля направлял. Третий, Плотник, арбы мастерил. Четвертый, Жестянщик, тайнами металла овладел. Пятый, Чабан, пас овец в степи. Шестой, Шорник, сапоги да конскую сбрую тачал. А самый младший, Стрелок, из лука с детства метко стрелял, в охотники пошел.

Жили братья дружно, отцу в кузнице помогали. Только очень всем досаждали в те времена злые духи степи и гор — коварные джинны и пери. Водились они повсюду: мучили детей, отбирали у людей одежду, крали овец, коней, хлеб. И никто не мог их одолеть.

А в ту пору стоял в Самарканде со своим войском Александр Македонский, которого на Востоке зовут Искандером Зулькарнайном. Пошел к нему Дауд Кузнец и сказал:

— Великий Искандер Зулькарнайн! Всех врагов ты победил, а смирить джиннов не можешь.

И ответил тогда полководец:

— Мудро ты говоришь, Дауд Кузнец. А сумеешь ли выковать из меди ворота высотой в десять домов?

— Сумею, — сказал Дауд Кузнец. — У меня семь сыновей и все умельцы. Отцу всегда помогут.

— Иди делай ворота, а я займусь джиннами и прочей нечистью.

Поклонился Дауд Кузнец и пошел к себе в кузницу. Взял сколько нужно меди и за одну ночь вместе с сыновьями выковал ворота двустворчатые, высотой в десять домов.

Мудр и великодушен был Искандер Зулькарнайн. Поднял он свое войско, за ночь загнал джиннов в узкое ущелье Черной горы, запер их воротами, выкованными Даудом Кузнецом.

Вскоре Искандер Зулькарнайн ушел с войском в Индию. А джинны и злые пери изловчились, выкопали лаз под воротами и расползлись кто куда.

В один из дней работал Дауд Кузнец с сыном Жестянщиком в кузнице. Остальные сыновья были кто в поле, кто в степи.

Вдруг слышит какой-то шум. Смотрит, а мимо кузницы толпой люди идут.

— Куда идете? — спрашивает Дауд Кузнец.

— Идем куда глаза глядят. Опять джинны появились, нет нам житья от них: все отбирают — и хлеб, и рис, и хлопок.

— А откуда вы?

— Жили мы в местности Мианкаль на берегу реки Зарафшан. Хорошее место: вода студеная, земля богатые урожаи дает. Но жить там ползучие, кусачие больше не дают.

— Живите у нас, в кишлаке много места, — предложил Дауд Кузнец.

Подумали пришельцы и остались.

На другой день Дауд Кузнец, как всегда, работал в кузнице. Слышит шум, смотрит: с выпученными глазами, оскаленными клыками валят чудища — джинны и злые пери.

— Идем на Дауда Кузнеца, — рычат они. — Посмел он сманить из Мианкаля людей! Кто нас теперь кормить будет?

Не испугался Дауд Кузнец: схватил щипцами с наковальни раскаленный кусок железа и замахнулся. Искры так и посыпались.

Шарахнулись джинны, завопили в страхе, забормотали проклятия и превратились в ядовитых пауков, скорпионов, змей. Тучей полезли в кузницу.

Плохо пришлось бы Дауду Кузнецу, но тут на помощь сбежались вернувшиеся сыновья и давай в нечисть горящими углями бросать.

Горели джинны, как солома. А оставшиеся в живых убежали, расползлись по горным ущельям.

Порадовался Дауд Кузнец: «Видно, нам джинны больше досаждать не будут».

Послушайте, что случилось позже.

Однажды старший сын Дауда Кузнеца Пахарь работал на склоне горы. Слышит, кто-то смеется. Обернулся: сидит на меже девушка-красавица.

— Кто ты? — спрашивает Пахарь.

Она ему в ответ:

— Пери лугов и цветов Ак-Альбасты.

— Чего же смеешься?

— Смотрю, как ты напрасно пот проливаешь.

— Совсем не напрасно. Пшеницу посею, урожай соберу. Зерно перемелю. Лепешек в тандыре напеку.

— Вот как! — воскликнула пери Ак-Альбасты. — Я тоже люблю лепешки. Давай помогу. Ты плуг веди, а я волов стану погонять.

Целый день трудились они, а к заходу солнца пери Ак-Альбасты пошла с Пахарем в кузницу.

— Зачем нам пери Ак-Альбасты? — удивился Дауд Кузнец.

— А вы, отец, не смотрите, что я с виду слабая да изнеженная. Мое слово много значит. Скажу — и солнце пригреет землю. Скажу — и тучка прольет дождь на иссохшую ниву. Скажу — и тандыр вкусных лепешек испечет.

— Живи у нас, — сказал Дауд Кузнец. — Будешь мне дочкой, а сыну женой.

В один из дней второй сын Дауда Кузнеца копал арык в долине, около виноградника. Присел на камень отдохнуть.

— Ха-ха-ха! — засмеялся кто-то за спиной.

Обернулся Арык-аксакал, увидал девушку. Косы черные, румянец во всю щеку.

— Ты что смеешься? — говорит Арык-аксакал.

— Смешно — такой могучий джигит маленький арычек за день вырыть не может.

— Ты кто?

— Я пери Кара-Альбасты. Хочешь помогу? — Она встала, дунула, и вода из горной речки хлынула в арык.

— О, да ты волшебница! — изумился Арык-аксакал и повел пери Кара-Альбасты к отцу.

И осталась пери в доме кузнеца.

Третий сын захотел смастерить сундук. Пошел он в горы, выбрал толстое ореховое дерево и давай его рубить. Рубил-рубил, устал и заснул. Вдруг чувствует: щекочет кто-то ему нос травинкой.

Проснулся — девушка красивая. Схватил он ее за косу и спрашивает:

— Почему отдыхать не даешь? Кто ты?

— Я пери Оташин, и тебя жалею. Разве ты не знаешь, что под ореховым деревом спать вредно?

— Ты мне нравишься, — сказал джигит. — Идем со мной.

Увел Плотник пери Оташин к себе домой.

И опять удивился Дауд Кузнец.

— Вы не смотрите, отец, что я такая нежная и слабая, — сказала пери. — Дуну — и в вашем горне огонь загорится. Дуну — в очаге под котлом пламя вспыхнет. Дуну — в сандале жаркие угли появятся.

— Что ж, оставайся, — решил Дауд Кузнец, — будешь Плотнику женой, а мне дочкой.

Пошел в горы Жестянщик — четвертый сын. Руду в скалах долго искал. Утомился, прилег. Вдруг кто-то за усы дергает. Открыл глаза юноша, видит: сидит около него девушка. Лицо — роза, глаза — тюльпаны, а на руках железные браслеты тонкой работы — никогда таких Жестянщик не видел.

— Ты кто такая? — спрашивает он.

— Я пери Джез-Тырнак. Могу выкопать яму под корнями дерева, а там железной руды — сколько хочешь…