Тисту - мальчик с зелеными пальцами

Седоус был единовластным хозяином этой части отцовских владений. Когда в воскресенье мать Тисту приглашала своих приятельниц в оранжереи, садовник в новом фартуке встречал гостей у самой двери, на сей раз любезный и разговорчивый.

И если кто-нибудь из этих дам закуривал сигарету или же намеревался прикоснуться к цветам, Седоус — мгновенно подскакивал к своевольнице и сурово отчеканивал:

— Ну уж нет, сударыня! Неужели вам хочется в моем присутствии убить их, уничтожить, отравить их своим дымом?

Тисту, занимаясь порученным ему делом, был несказанно удивлен: это совсем не клонило ко сну. Напротив, он работал с удовольствием. От жирной земли так приятно пахло! Он брал пустой горшочек, насыпал в него землю, делал большим пальцем ямку — вот и все! Так он переходил от одного горшочка к другому, и вскоре вдоль стены вытянулась целая цепочка уже готовых горшочков.

Пока Тисту трудился в поте лица, Седоус медленно обходил сад. Именно в этот день Тисту понял, почему старый садовник так редко разговаривает с людьми. Оказывается, он разговаривал с цветами!

Вы, конечно, без труда поймете, что если петь дифирамбы каждой розе, каждой гвоздике в саду, то к вечеру непременно осипнешь и даже не сможешь произнести такие простейшие фразы, как «Спокойной ночи, сударь», или «Приятного аппетита, сударыня», или же, если чихнуть перед самым вашим носом, — «Будьте здоровы!». Одним словом, те самые фразы, которые позволяю людям заметить: «Ах, до чего же он вежлив!»

Седоус ходил от цветка к цветку и у каждого осведомлялся о его здоровье.

— Ну, что у, тебя новенького, чайная роза, вечная моя проказница? Опять потихоньку набираешь бутоны, чтоб выпустить их на свет в самый неожиданный момент? А ты, вьюнок, как поживаешь? Все еще считаешь себя королем гор и поэтому не желаешь цепляться за верхушки моих оранжерейных рам? Скажите пожалуйста, какие церемонии!

Потом он повернулся к Тисту и издали крикнул:

— Ну, а у тебя-то как идет дело? Нынче все закончишь или оставишь на завтра?

— Не тревожьтесь, господин учитель, мне осталось засыпать землей только три горшочка, — ответил Тисту.

Он быстро управился с последними горшочками и отправился к Седоусу в другой конец сада.

— Я все сделал.

— Вот и хорошо, теперь пойдем поглядим на твою работу, — отозвался садовник.

Они повернули обратно, но добрались до горшочков не скоро, потому что Седоусу то непременно надо было пожелать доброго здоровья огромному цветущему ну, то подбодрить голубую гортензию… И вдруг оба они, удивленные, ошеломленные, потрясенные, застыли на месте.

— Ну и ну, ну и ну! Уж не снится ли мне это? — пробормотал Седоус, протирая себе глаза. — Ты тоже хорошо видишь вот эту диковинку?

— Еще бы не видеть!

В нескольких шагах от них стояли вдоль стены цветочные горшочки — те самые, которые недавно наполнил землей Тисту. И во всех этих горшочках за какие-то пять минут выросли и распустились яркие цветы!

Поймите нас правильно: мы говорим не о каких-то хилых, бледных и робких ростках. Совсем нет! В каждом горшочке цвели пышным цветом великолепные бегонии, а все они, расставленные вдоль стены, напоминали собой густые ярко-красные заросли.

— Это просто невероятно… просто невероятно!.. — повторял ошеломленный садовник. — Чтобы вырастить этакие бегонии, надо по край ней мере два месяца!

Но ничего не поделаешь: чудо есть чудо. Его всегда поначалу лишь замечают, а потом уж пытаются как-то объяснить.

Тисту спросил:

— Но раз мы не бросали в землю семена, то откуда же взялись все эти цветы, господин Седоус?

— Необъяснимо… необъяснимо… — буркнул садовник.

Потом он вдруг схватил своими узловатыми руками ручонки Тисту и выпалил:

— Покажи-ка мне свои пальцы!

Он внимательно рассмотрел пальцы своего ученика, изучив их сверху и снизу, в тени и на свету.

— Послушай, малыш, — произнес он наконец после долгого раздумья, — в тебе сокрыто одно удивительнейшее, необычайнейшее в мире свойство: у тебя зеленые пальцы.

— Зеленые? — несказанно удивился Тисту. — Да нет же, пальцы у меня розовые, ну а сейчас, конечно, просто грязные. И они совсем не зеленые.

Он оглядел свои пальцы со всех сторон и убедился, что у него самые обыкновенные, вполне нормальные пальцы.

— Ах боже мой, ты, конечно, ничего не разглядишь! — снова заговорил Седоус. — Зеленые пальцы невидимы. Весь твой секрет таится под кожей, и это именуется скрытым талантом. Лишь специалист может его обнаружить. А коли я специалист, то утверждаю: у тебя зеленые пальцы.

— А зачем они нужны, эти самые зеленые пальцы?

— О, дружок, это же великолепное свойство! Истинный дар природы! — ответил ему садовник. — Видишь ли, всюду есть семена — и не только в земле, но и на крышах домов, и на подоконниках, и на тротуарах, и на стенах, и в дощатых заборах. Тысячи, миллиарды семян, которые пропадают зря. Они лежат себе, полеживают и ждут не дождутся, когда порыв ветра унесет их в поле или в сад. Застряв где-нибудь меж камней, они часто гибнут, не в силах пустить ростки. Но бывает и так, что зеленый палец случайно прикоснется к этим забытым семенам, и тогда они непременно прорастут, зацветут. Впрочем, доказательство перед тобой. Твои пальцы наткнулись в земле на семена бегонии — и вот результат… Ей-богу, я тебе завидую. Вот бы мне, да при моей-то профессии, такие зеленые пальцы!

Однако Тисту как будто не поразило такое удивительное открытие.

— Теперь опять будут болтать, что я не такой, как все, — уныло протянул он.

— Лучше всего вообще никому об этом не говорить, — заметил Седоус. — К чему возбуждать у людей лишнее любопытство или зависть? Скрытые таланты всегда приносят нам неприятности. Ясно, что у тебя зеленые пальцы. Ну и хорошо! Береги их, и пусть эта тайна останется между нами.

И в записной книжке, предназначенной, по мысли отца, для беспристрастной оценки каждого проведенного с Тисту урока, старый садовник написал без всяких затей:

«У этого мальчика большая склонность к садоводству».

Глава седьмая, в которой Тисту познает под бдительным оком господина Трубадисса, что такое «порядок»

Нет ни малейшего сомнения в том, что вспыльчивый характер господина Трубадисса объяснялся давним его знакомством с пушками.

Господин Трубадисс был доверенным лицом отца Тисту. Недаром он следил за многочисленными заводскими служащими и для большей уверенности, что все они на своих рабочих местах, пересчитывал их каждое утро; он заглядывал в стволы пушек, дабы удостовериться в их идеальной отшлифовке, по вечерам он проверял, надежно ли заперты заводские во рота, и частенько трудился по ночам, проглядывая длиннющие колонки цифр в бухгалтерских книгах. Одним словом, господин Трубадисс превыше всего ценил порядок Вот потому-то отец и рассудил доверить ему дальней: шее обучение Тисту.

— Сегодня я познакомлю вас с городом и объясню, что такое поря док, — прогремел на весь вестибюль господин Трубадисс, словно обращаясь к целому полку.

Заметим мимоходом, что господин Трубадисс поначалу служил в армии и лишь потом занялся пушками; и хотя он пороха не выдумал, тем не менее знал, как с ним надо обращаться.

Тисту мигом скатился вниз по перилам.

— Соизвольте снова подняться наверх и спуститься на сей раз по лестнице, — сурово обратился к нему господин Трубадисс.

Тисту повиновался, хотя про себя и подумал: раз уж он внизу, глупо подниматься наверх и опять спускаться вниз.

Что это у вас на голове? — спросил господин Трубадисс. — Клетчатый картузик…

— Тогда наденьте его не набок, а прямо, как положено.

Не думайте, что господин Трубадисс был злым человеком. Вовсе нет, только вот уши у него были красные-красные, да еще он любил сердиться из-за пустяков.

«Лучше бы я занимался с Седоусом», — огорченно подумал Тисту. Подумал и двинулся в путь вместе с господином Трубадиссом.