Волшебные сказки Швеции (илл. Йона Бауэра)

— Друл бы до такого никогда не додумался! — сказали тролли. — Да и мы тоже. А вот Вилл-Пастух знает, как справиться с любой бедой.

Не успели тролли успокоиться, как приключилась новая напасть! Раздался страшный вопль, и в тот же миг тролли увидали, как на юге поднялось огромное облако дыма. На этот раз отличился Трампе-Рампе. Он, как обычно, бродил по окрестностям и увидал Клампе-Лампе, который тащил бревно для своего очага, где горел тысячелетний огонь. Тут Трампе-Рампе припомнил свои злоключения в избе старой троллихи и взъярился не на шутку. Теперь-то он проучит соперника! Ему было известно, что Клампе-Лампе мог жить припеваючи, пока в очаге у него горел огонь. Так вот он его возьмёт и потушит! Сказано-сделано. Набрал Трампе-Рампе в лёгкие побольше воздуха и дунул что есть силы. Да просчитался: огонь разгорелся ещё пуще. Тогда он дунул ещё раз во всю мочь, так, что искры из костра разлетелись во все стороны и подожгли лес. Пламя бежало от дерева к дереву. Вот-вот доберётся оно до тролличьих владений и выжжет всё вокруг! Тролли метались в страхе, а Клампе-Лампе совсем потерял разум от страха.

И снова на выручку пришёл маленький Вилл-Пастух. Он пас своё стадо неподалёку, заметил дым и поспешил на подмогу. Увидев, в чём дело, он вихрем помчался назад, впряг лучших коней в огромный плуг и пропахал борозду вокруг горящего леса — такую широкую, что огонь не мог через неё перекинуться. И пожар вскоре потух сам по себе. Угроза остальному лесу миновала.

Все тролли, большие и маленькие, гномы и эльфы пришли пожать пастуху руку.

— Молодец! — хвалили они его наперебой. — До такого никто бы не додумался!

А Вилл-Пастух похлопал своих взмыленных коней, весело протрубил в берестяной рожок и отправился к своему стаду.

Клампе-Лампе прознал, что пожар — дело рук Трампе-Рампе. Кто-то видел, как тот улепётывал из леса. И задумал он отомстить. Ему известно было, что Трампе-Рампе проще всего повстречать на Высокой горе. Он отправился туда и столкнулся с обидчиком нос к носу. Тролли мигом схватились и давай мутузить друг друга. Ну и шум тут поднялся! Земля ходуном ходила, а Высокая гора сотрясалась от вершины до основания. Тролли повыскакивали из своих пещер, решив, что началось землетрясение. Слава богу, нет! Но устоит ли Высокая гора, было неизвестно. Два тролля сцепились, словно дикие волки, и шипели, как бешеные драконы. Они катались по земле так, что в стороны летели огромные камни и корни. Никто не мог взять в толк, что на них нашло, почему они кличут на себя напасти, одна хуже другой. Незавидные это были времена. И как на грех не было короля, который бы положил конец этим распрям.

Многие пытались разнять дерущихся, но тщетно. А уж старик тролль со старухой троллихой, что жили в пещере в Высокой горе, такого страху натерпелись! Они были привычны к шуму и грохоту — горные ветры частенько вступали в противоборство над их домом, — но подобного ещё не видывали. Старик молил, чтобы драчуны пощадили его гору, но те так распалились, что ничего не слышали и не видели. Они дрались день и другой — без передышки. Ни один не мог взять верх, и ни один не желал сдаваться. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта драка, но тут появился наш приятель, Вилл-Пастух. Он-то нашёл способ их утихомирить!

Вилл поспешил к Белобородому деду со Снежной горы и нашептал ему что-то на ухо. Старик кивнул, и Вилл вернулся назад с большим мешком под мышкой. Это был самый большой волшебный мешок Белобородого деда, который он открывал лишь раз в сто лет. Там хранились миллионы миллионов снежинок. Вернувшись на Высокую гору, Вилл развязал мешок. Снежинки радостно пустились в бешеный пляс. Они летели прямо в глаза Клампе-Лампе и Трампе-Рампе, которые продолжали колошматить друг друга. Сотни сотен и тысячи тысяч снежинок… Вскоре глаза драчунам залепило снегом. Они совсем ослепли, и пришлось им прекратить драку. В раже тролли не заметили, сколько народу собралось вокруг. А когда выбрались из снежного облака и огляделись, то поджали хвосты. Поняли Клампе-Лампе и Трампе-Рампе, что сами себя осрамили и им нечего больше рассчитывать на уважение троллей. Не сказав ни слова, пустились они наутёк, так что только пятки засверкали.

Длинная вереница поющих и приплясывающих троллей устремилась к Семимильной горе

А старик и старуха с Высокой горы подошли к Виллу-Пастуху и пожали ему руку, благодаря за помощь.

— У тебя, малыш Вилл, — сказали они, — больше ума, чем у любого тролля, хоть весь наш край обыщи с севера на юг и с востока на запад. Ты спас нас от стольких напастей, так что ты, конечно, лучше всех можешь одолеть любую беду.

— Ты можешь одолеть любую беду… — пронеслось в толпе.

А ведь именно это сказала посланцам Угель-Гугель, самая мудрая в подлунном мире! «Королём и хозяином Семимильной горы, правителем всех троллей, гномов и эльфов станет тот, кто способен одолеть любую беду» — вот её слова.

Тролли всё точно подсчитали — в самом деле, прошло ровно семь дней с тех пор, как они побывали в избушке Угель-Гугель!

И снова поднялся шум и гомон на Высокой горе. Но теперь от радости. Маленького Вилла-Пастуха подхватили на руки, и длинная вереница поющих и приплясывающих троллей устремилась к Семимильной горе. Там Вилла торжественно усадили на трон, и тысячи троллей принялись выкрикивать имя нового короля так, что оно разносилось над горами и долинами, над лесами и озёрами.

Так Вилл-Пастух стал повелителем троллей. Он жил долго и счастливо, и все говорили о нём с гордостью: «Наш король может одолеть любую беду».

Эту сказку я услышал вечером Иванова дня, когда солнце сверкало, как золотая корона, на остром греб-не Высокой горы. Водопад Булсери-Була и поныне

срывается со склона и омывает валун, который в ярости швырнул когда-то Друлсери-Друл. А река, русло которой вырыли тролли, по-прежнему течёт к морю. И сегодня можно увидеть вмятину на склоне Горбатой горы и огромный камень, который пробил её. И по сей день ни кустика не растёт на пожарище — там, где Клампе-Лампе спалил лес, а на вершине Высокой горы лежит снег, что высыпался из мешка Белобородого деда, и снег этот никогда не тает.

Добром за добро

По просёлочной дороге ехал верхом молодой крестьянин Петер Ларс. Он направлялся в город купить себе новый костюм, чтобы вечером выглядеть молодцом: ведь сегодня он отправится свататься.

У него было отличное настроение: он был уверен, что не получит отказа — какой бы гордой и богатой ни была Лиза, она всё же удостоила его, самого бедного из своих ухажёров, пары тёплых взглядов. И недаром же её сват пригласил их с отцом прийти в дом её родителей ровно в шесть часов и изложить своё намерение.

Путь Петера Ларса лежал полями, а потом через большой Дремучий лес. Наконец он выехал на луг — и тут заметил, что кто-то шевелится в канаве. Подъехав поближе, он увидел, что там копошится какая-то странная женщина.

Она подняла голову и уставилась на всадника. Ни разу в жизни не видел Петер Ларс такой уродины! Чёрные, как горошины перца, глаза были почти скрыты под свисающими на лицо космами. Нос — как морковка, а губы — словно две подгорелые лепёшки.

— Не окажешь ли ты мне услугу? — обратилась она к путнику. — А я тебе заплачу за труды.

— Чего тебе надо? — спросил Петер Ларс.

«Не окажешь ли ты мне услугу? — обратилась она к путнику. — А я тебе заплачу за труды»

Оказалось вот чего. Бродила она по лесу и повредила ногу. Хотела было отправиться в соседний лес за целебным средством, но сама и ступить не может: упала, да так вот и осталась лежать в канаве. А в соседнем лесу, как раз там, где тропинка поднимается на пригорок, растут прямо у дороги семь сосен, и если собрать по кусочку смолы с каждой и приложить к больному месту — всё разом пройдёт. Вот бы кто помог ей и принёс эту самую смолу! А за хлопоты она, конечно, отблагодарит, как полагается. Но уже пяти путникам дала она по золотому, чтобы те оказали ей услугу, да только они денежки в городе прокутили, а домой вернулись в объезд, так что она их больше не видела, хоть и лежит в этой канаве с раннего утра.