Стань диким!

Огонек перевернулся и встал на все четыре лапы. Он ликовал. Потом увидел, что Синяя Звезда все еще лежит в пыли, и в первый раз за время битвы вспомнил про ее раны. Неужели от его удара они открылись? Он побежал к ней и тревожно заглянул в глаза. Она весело посмотрела на него снизу вверх, и он успокоился.

На этот раз лучше, — заметила она, отдуваясь. Потом встала и отряхнулась. — А теперь моя очередь.

Она прыгнула на него и пригнула к земле, потом отступила и, не успел он подняться, повторила все снова. Огонек поднатужился, но она в очередной раз с легкостью повалила его.

— Посмотри на меня, ведь я больше тебя, Огонек! Не пытайся выдержать мой вес. Придумай что-нибудь. Если ты можешь увернуться — сворачивайся!

Огонек снова поднялся на лапы, готовый к ее очередному прыжку. На этот раз он не зарывал лапы в песок, а стоял на самых кончиках подушечек, упираясь когтями. Когда Синяя Звезда бросилась на него, он отскочил в сторону, привстал и, когда она скользнула мимо, передними лапами оттолкнул ее от себя.

Синяя Звезда аккуратно приземлилась на все четыре лапы и обернулась к нему:

— Отлично! Ты быстро учишься, — промурлыкала она. — Но это было простое движение. Посмотрим, что ты будешь делать с таким. Они тренировались до самого заката. Огонек вздохнул с облегчением, когда Синяя Звезда промяукала:

— На сегодня хватит. Она казалась усталой, и движения ее чуть замедлились, тем не менее она с прежней легкостью выпрыгнула из песчаной ямы на травку. Огонек стал карабкаться следом за ней. Мышцы его болели, голова шла кругом от всего, что он узнал. Возвращаясь в лагерь лесной дорогой, он думал только о том, как придет и расскажет Клубку и Горелому о сегодняшнем занятии. И только у ворот лагеря Огонек вдруг осознал, что забыл поведать Синей Звезде о Горелом.

Глава XX

Когда Огонек вернулся с занятий, лагерь выглядел получше. Коты, группами и поодиночке, весь день чинили, копали и отстраивали заново укрепления. Белоснежка и Златошейка все еще восстанавливали стены детской, но внешняя стена лагеря снова казалась крепкой и неприступной.

Огонек сразу побежал через поляну посмотреть, не осталось ли свежей еды. Он промчался мимо Дымка и Горчицы — они как раз собирались отправляться в дозор.

— Извини, — мяукнула Горчица, когда Огонек стал обнюхивать место, где ученики обычно складывали свой ужин. — Мы съели двух последних мышей.

Огонек повел плечами: ладно, он сам себе потом наловит. И побежал к пещере учеников. Клубок сидел, привалившись к старому пню, и облизывал переднюю лапу.

— А где Горелый? — спросил Огонек, усаживаясь рядом.

— Еще не вернулся с задания, — отвечал Клубок. — Погляди-ка! — И протянул Огоньку переднюю лапу, чтобы тот ее осмотрел. Подушечка была расцарапана и кровоточила.

— Коготь послал меня ловить рыбу, я наступил в воде на острый камень и порезался.

— Рана глубокая. Надо бы показать Пестролистой, — посоветовал Огонек. — Не знаешь случайно, куда Коготь послал Горелого?

— Понятия не имею, я был по брюхо в холодной воде и не прислушивался, — сказал Клубок.

Он встал и заковылял к пещере Пестролистой. Огонек уселся поудобнее и стал смотреть на ворота лагеря и ждать Горелого. После вчерашнего разговора воинов он не мог отделаться от чувства, что с его другом вот-вот случится что-то ужасное. Сердце у него упало, когда на поляну из ворот вышел Коготь. Один.

Он подождал еще немного. Луна поднялась и сияла почти над головой. К этому времени Горелый должен уже вернуться! Ох, почему Огонек не поговорил с Синей Звездой, когда у него была такая возможность! Он видел, как Частокол и Долгохвост стоят на страже возле ее пещеры, и ему вовсе не хотелось, чтобы они слышали его жалобы.

Коготь принес в лагерь добычу и поделился ею с Бураном — воины поели перед своей пещерой. Огонек почувствовал, что очень проголодался. Надо бы пойти поохотиться — в лесу он может встретить Горелого. И пока Огонек раздумывал, что делать, в воротах лагеря показался Горелый. Огонек очень обрадовался, и не только потому, что в зубах он нес свежеубитую дичь. Ученик подошел к Огоньку и положил добычу на землю.

— Тут хватит на всех троих! — гордо мяукнул он. — И вкус у нее особый — она с территории Сумрачного племени. Огонек аж рот раскрыл от удивления:

— Ты охотился на территории Сумрачного племени?

— Такое мне дали задание.

— Коготь послал тебя охотиться на вражескую территорию! — У Огонька это в голове не укладывалось. — Ты должен сказать об этом Синей Звезде. Это же очень опасно!

При упоминании о предводительнице Горелый покачал головой. Он смотрел затравленно, в глазах его застыл ужас.

— Смотри никому не говори, ладно? — шепнул он. — Я выжил и даже наловил еды. Ну и все, нечего вспоминать.

— Это сегодня ты выжил! — фыркнул Огонек.

— Ш-ш-ш! Коготь на нас смотрит. Ешь и молчи! — прикрикнул Горелый. Огонек пожал плечами и стал жевать. Горелый ел торопливо, стараясь не встречаться с Огоньком глазами.

— Оставим еды Клубку? — спросил он чуть погодя.

— Он пошел к Пестролистой, — прошамкал — Огонек с набитым ртом. — Он порезал лапу. Не знаю, когда он вернется.

— Хорошо, оставь ему что хочешь, — проговорил Горелый слабым голосом. — А я что-то устал. Надо полежать.

И он полез в пещеру. Огонек остался возле пня один. Он сидел и смотрел, как лагерь готовится ко сну. Придется рассказать Горелому о подслушанном разговоре. Он должен знать, что ему угрожает опасность.

Коготь лежал рядом с Бураном, они беседовали. Но краем глаза он поглядывал на пещеру учеников. Огонек зевнул, чтобы показать Когтю, до чего он устал. Потом встал и пошел к Горелому. Горелый спал. Но при этом он перебирал лапами и шевелил усами, и Огонек догадался, что друг его видит сон. То, что это плохой сон, стало ясно, когда Горелый вдруг тоненько замяукал и завизжал. Вдруг черный кот вскочил и стал бешено озираться вокруг, испуганно тараща и без того огромные глаза. Он выгнул спину дугой, шерсть на хвосте его стала торчком.

— Успокойся, Горелый! — стал уговаривать его Огонек. — Ты дома, на своей постели. Никого здесь нет, только я! Горелый уставился на него, не узнавая.

— Да я это, я, — повторял Огонек. Горелый заморгал и, кажется, узнал своего приятеля. И тут же упал на подстилку как подкошенный.

— Горелый, — серьезно мяукнул Огонек. — Я должен тебе кое-что рассказать. Я сам это случайно услышал прошлой ночью, когда ходил в лес за диким чесноком… Горелый по-прежнему дрожал, уткнувшись носом в моховую подстилку. Но Огонек не отставал:

— Горелый, я слышал, как Коготь говорил Частоколу и Долгохвосту, что ты предал Грозовое племя. Он сказал им, что ты потихоньку сбежал от нас во время похода к Пасти и рассказал Сумрачному племени, что наш лагерь не охраняется. Горелый повернул голову к Огоньку.

— Но я этого не делал! — испуганно крикнул он.

— Конечно, не делал, — согласился Огонек. — Но Частокол и Долгохвост поверили, и Коготь убедил их, что от тебя нужно избавиться. Горелый не мог произнести ни слова, он задыхался.

— Почему Коготь хочет так поступить с тобой, Горелый? — осторожно спросил Огонек. — Он один из самых сильных воинов нашего племени. Чем ты ему помешал?

Огонек подозревал, что и сам знает ответ, но он хотел услышать правду из уст Горелого и подождал, пока тот соберется с мыслями. Наконец черный кот придвинулся к Огоньку поближе и зашептал в самое ухо:

— Потому что глашатай Речного племени не убивал Ярохвоста. Это сделал Коготь.

Огонек молча кивнул, и Горелый продолжал прерывающимся от волнения шепотом:

— Ярохвост убил глашатая Речного племени…

— Так значит, Коготь не убивал Желудя, — не удержался Огонек, хотя не собирался перебивать рассказ Горелого. Горелый покачал головой:

— Ну да! После того как Ярохвост убил Желудя, Коготь велел мне возвращаться в лагерь. Я хотел остаться, но он так рявкнул на меня, что я помчался в лес со всех ног. Я бы и дальше бежал, но просто не мог уйти, пока они там сражаются. Я повернул назад и стал осторожно пробираться к полю боя — вдруг Когтю потребуется моя помощь… К тому времени, когда я вернулся, все воины Речного племени бежали, там остались только Ярохвост и Коготь. Ярохвост смотрел, как удирает последний Речной воин, а Коготь… Горелый замолчал — ему трудно было говорить.