Сказки славянских народов

Обманщица достала руку и ногу Отолонки и отдала их садовнику. Тот поспешил вернуться на берег моря. Девушка приложила их к своим культяпкам, и они тотчас же приросли — даже следа не осталось.

Поблагодарила Отолонка своего избавителя, после ударилась о землю, превратилась в белую уточку с золотым хохолком и улетела.

Под вечер прилетели к ней утки и стали между собой разговаривать:

— Ах, ах! — начала одна. — Удалось-таки злой колдунье короля обмануть: подсунула ему свою дочку-уродину вместо красавицы Отолонки.

— Ах! — подхватила другая. — Кабы только это — всё бы ничего! Злая колдунья подговорила короля закопать Яхимку в землю по пояс.

Проговорили утки, пока стемнело, а потом взмахнули крыльями и полетели во дворец посмотреть, что там делается. Прилетели, и одна из них — белая, с золотым хохолком — ударилась о землю и превратилась в златокудрую Отолонку. В полночь постучалась она в калитку на заднем дворе, где был зарыт бедняга Яхимка.

— Тук-тук-тук! Кто спит, кто не спит — пусть калитку отворит!

— Я и сплю, и не сплю, — ответил Яхимка, — но отворить тебе не могу — меня в землю по пояс зарыли, руки в кандалы заковали.

Отолонка сама себе отперла, подбежала к брату и запричитала:

— Ах, братец, ах, братец! Зачем же ты язык не придержал?

— Не кори меня, сестрица! Я и так жестоко наказан.

Поплакали они, поведали друг другу о своих бедах-несчастьях. Отолонка поцелуями лицо брату умыла, золотыми косами его вытерла и спросила:

— Не найдётся ли у тебя, братец, чего-нибудь перекусить? Наголодалась я на птичьем корму.

— Ничего у меня нет, сестрица. Только тем и живу, что добрые люди тайком мне в рот положат.

Попрощалась с ним Отолонка, пробралась тихонько в королевские покои, открыла шкаф и всю еду, что там была, съела. Потом взяла гребень короля и начала свои золотые косы расчёсывать. В это время под окном утки крыльями захлопали. Отолонка быстро положила гребень на место, обернулась белой уточкой и улетела.

Утром, проснувшись, король взял гребень волосы расчесать. Глядит — на зубцах несколько золотых волосков сверкает. Проголодался он, полез в шкаф, — а там ничего нет, всё до крошки съедено. Позвал он придворных, спрашивает-выпытывает — кто ночью во дворец приходил. Все только плечами пожимают, молчат.

На следующий день под вечер снова собрались утки среди моря и разговорились.

— Бедняге Яхимке сегодня куда хуже стало! — сказала одна.

— Хуже некуда! — подтвердила другая. — Злая колдунья велела слугам по грудь в землю его закопать, чтобы скорее умер!

Поговорили утки, поговорили, а как стемнело, взмахнули крыльями и полетели во дворец. Там Отолонка снова человеческий вид приняла и постучалась в калитку.

— Тук-тук-тук! Кто спит, кто не спит — пусть калитку мне отворит!

— Я и сплю и не сплю, — отвечает ей Яхимка, — но отворить тебе не могу — меня по грудь в землю закопали, руки в кандалы заковали.

Отолонка сама себе отперла, подбежала к брату, лицо ему поцелуями умыла, золотыми косами осушила и спрашивает:

— Не найдётся ли у тебя, братец, чего-нибудь поесть, очень я проголодалась!

Но Яхимка ответил, что ничего у него нет. Тогда Отолонка тихонько в королевские покои забралась. Всё, что в шкафу было, съела, и начала золотым гребнем косы расчёсывать. Вдруг вблизи доска скрипнула. Встрепенулась красавица, выронила гребень и заплакала. Посыпался у неё из глаз скатный жемчуг. Обернулась Отолонка белой уточкой и в окно вылетела.

Утром проснулся король, глядит — по всему полу скатный жемчуг рассыпан, а посреди золотой гребень лежит и на зубцах золотые волосы остались. Открыл шкаф — в нём хоть шаром покати.

«В чём тут дело? — задумался король. Собрал придворных, спрашивает-выпытывает — все только плечами пожимают, молчат. Лишь один из поваров затылок почёсывает, рот то открывает, то закрывает — не смеет заговорить. Заметил его король и спрашивает:

— Рассказывай, что видел!

— Я, пан король, вышел ночью воды из колодца налить. Гляжу: бежит по двору красавица, где ступит — лазоревые цветы вырастают. Прокрался я за ней, вижу — в твои покои пробралась. Всё, что в шкафу было, до крошки съела, а потом принялась гребнем твоим свои золотые косы расчёсывать. Я было к ней — да как на грех, доска подо мной скрипнула, и красавица исчезла. Куда — не знаю.

— Вечером оставь в шкафу самые вкусные яства. Я сам караулить буду.

Под вечер снова утки среди моря собрались и стали между собой разговаривать.

— Ах, ах! Совсем плохо пришлось бедному Яхимке! — говорит одна.

— Да уж дальше некуда, долго он не протянет! — подхватила другая. — Сегодня злая колдунья велела по шею в землю его закопать.

Поговорили-поговорили утки, а как стемнело, взмахнули крыльями и полетели во дворец. Там Отолонка снова человечье обличье приняла и постучалась в калитку:

— Тук-тук-тук! Кто спит, кто не спит, пусть калитку мне отворит!

— Я и сплю и не сплю, но отворить тебе не могу — по шею в землю меня закопали, руки в кандалы заковали.

Отолонка сама себе отперла, лицо брату поцелуями умыла, золотыми косами осушила и пошла в королевские покои. Всё, что было в шкафу, до крошки съела. Только начала косы расчёсывать, король подкрался к ней, схватил за руки и молвил:

— Теперь уж ты не убежишь от меня, красавица моя!

Утки услыхали его голос, испугались и прочь улетели, а Отолонка расплакалась и всё ему рассказала.

— Прости меня, Отолонка! — сказал король. — Если ты хоть немного любишь меня, останься со мной навсегда!

— Вели братца моего откопать — тогда останусь.

Король тотчас же велел освободить Яхимку. Потом собрал королевский совет. Пришли все паны-вельможи и знатные царедворцы. Позвали и злую колдунью.

— Ну, старуха, — сказал ей король, — ты тут всех мудрее. Посоветуй, как поступить с теми злодеями, что две невинные души погубить хотели!

— А вот как! — ответила злая колдунья. — Одного в бочку посадить, а бочку в море бросить, а другого к хвостам диких коней привязать, а коней в чистое поле выпустить — пусть разорвут его в клочья, а клочья по белу свету разнесут.

— Вот ты сама и придумала наказание — и себе, и своей дочери-обманщице, — сказал король и велел своей страже сделать так, как посоветовала злая колдунья.

Тут и свадьбу сыграли. Собрались за столами самые знатные люди со всего королевства. Все наперебой расхваливали красоту невесты. А Яхимка рядом с ней сидел и от радости куска хлеба в рот себе положить не мог.

Двенадцать месяцев

Болгарская народная сказка

В доме у одной богатой женщины жили две девочки. Старшая была её родной дочерью, а младшая находилась у неё в услужении. Богачка пуще глаза берегла свою дочку: ситным хлебом её кормила, в лучшие платья наряжала, дарила ей пёстрые бусы, сафьяновые туфельки и колечки. А служанка горе мыкала. Ходила она, бедняжка, босиком, чёрствыми корочками питалась, а вместо бус носила ожерелье из мелких ракушек. Сама их собрала, сама и нанизала на суровую нитку. Старшая спала до полудня и, проснувшись, начинала хныкать — и то ей подай, и это принеси. Младшая же вставала чуть свет и, прибрав в доме, бежала за водой к глубокому колодцу, вокруг которого росли старые тополя.

Вода в том колодце была чище слезы, и по ночам к нему сходились двенадцать месяцев. Один за другим умывались они студёной водой, затем усаживались в круг на траве под тополями и беседовали до первых петухов. Как только пропоют первые петухи, месяцы поднимались и уходили к себе — в дремучие Тилилейские леса.

Однажды хозяйка разбудила служанку среди ночи, дала ей кувшин и сказала: