Плохо нарисованная курица

Кому-то нравится учиться, кому-то не нравится, всяко бывает. Но вот жил-был один мальчик, звали его Микулаш, он так не любил учиться, что это уже было действительно серьезно. Микулаш носил очки, красный свитер, а приятелем его был Леопольд, которому он иногда говорил:

— Знаешь, Леопольд, кроликам или кошкам живется во сто раз лучше, чем нам, — им не нужно учить ни арифметику, ни грамматику, ни географию. Вот это жизнь! Скажи, так ведь?

В ответ на это Леопольд отвечал только: «Гммм», потому что был с ним не совсем согласен. Он в общем-то любил книжки, многое узнавал из них, ну, например, о бое быков, а также о многом другом и вовсе не хотел быть кроликом.

А Микулаш гнул свое:

— Знаешь, Леопольд, но ведь кроликам в самом деле живется лучше — утром вставать не надо, спи себе хоть до одиннадцати. Днем не нужно выполнять никаких заданий, во здорово! Ну, скажи, правда ведь здорово?

Но Леопольду такие разговоры были неинтересны, и как-то он сказал:

— Послушай! Вот ты все время носишь красный свитер, а знаешь ли ты, что такой вещью делают в Испании?

В ответ Микулаш только засмеялся.

— Зачем, скажи мне, пожалуйста, это знать? Мне совершенно все равно! Какой-нибудь там кролик или даже крокодил не знает, что какая-то там Испания вообще существует.

А Леопольд ему на это:

— Вот ты, умница, постоянно носишь очки, а знаешь ли ты, как устроен глаз? Что находится у тебя в голове, а что в животе? Где у тебя печень, а где слепая кишка?

Но Микулаш раскричался:

— Отстань ты от меня! Какой-нибудь там кролик или кит понятия не имеют, что у них есть какая-то печень, а ведь живут!

А Леопольд, сытый всем этим по горло, спросил Микулаша между прочим:

— Скажи, пожалуйста, что бы ты стал делать, если бы был этим дурацким кроликом?

Тут Микулаш весь просиял и говорит:

— Дружище! Я бы ничего не делал, в том-то и штука! Знаешь ли ты, что такое полежать в саду, просто так пойти в парк или сбегать на речку и выкупаться?

Но Леопольд, трижды постучав пальцем по лбу, сказал:

— Да ведь кролик твой не умеет плавать, ты бы просто утонул!

И ушел. А Микулаш стоял и смотрел ему вслед раскрыв рот. Однако на следующий день во время перемены Микулаш сказал Леопольду:

— Ну так вот знай, существует искусственное дыхание, и с его помощью можно спасти кого угодно. Главное — набраться терпения и делать его хоть два часа. Это мне папа сказал. Так что если даже кролик бог весть сколько времени уже неживой, это еще не значит, что ему конец.

А Леопольд сказал:

— Я рад, что ты хоть о чем-то знаешь, и рад, между прочим, что хотя бы однажды ты чем-то поинтересовался.

По правде говоря, Леопольд тоже не очень-то любил учиться, но в школу ходил в общем-то с удовольствием. А почему бы и не ходить в школу с удовольствием? Ведь в школе много интересного. Скажем, школьные кабинеты, где есть всякие приборы и разные животные. Например, очковые змеи или дикобразы, в некоторых встречаются и более ценные экземпляры, скажем, верблюд двугорбый. Но все это пустяки по сравнению с тем, что было в школе Леопольда и Микулаша. Там в кабинете имели мамонта, а такое не каждый день встретишь.

Это был поистине великолепный экземпляр. Им все очень гордились, а когда дети изучали древность и проходили мамонта, товарищ учитель говорил:

— А теперь встаньте парами, и мы отправимся смотреть, как мамонт выглядел в натуре.

Дети выстраивались парами, и товарищ учитель произносил:

— В коридорах не шумите, всюду идут уроки. Шагом… марш!..

Вот все уже вышли в коридор, товарищ учитель идет на цыпочках, приложив палец к губам, а на третьем этаже командует:

— Стой!

Открывает дверь, дети входят в кабинет и видят мамонта. Он оброс длинными космами шерсти, потому что в то время, когда он жил, ножниц еще не было. У него огромные клыки, открытые глаза его смотрят на ребят, и дети его боятся, никто не решается подойти к нему близко.

А одна девочка, Иренка, со страху даже заплакала и сказала:

— Он укусит меня!

Но товарищ учитель сказал:

— Не бойтесь, дети, мамонт вас укусить не может, потому что он уже давным-давно неживой.

А один мальчик по имени Кветослав поднял руку и говорит:

— Извините, товарищ учитель, я его не боюсь, потому что он неживой. — И дотронулся до хобота.

А все девочки тихо произнесли шепотом:

— Ооооо! Он дотронулся до хобота!

Но тут Микулаш с Леопольдом переглянулись, и Микулаш сказал:

— Подумаешь, дотронулся до хобота! Это каждый дурак сумеет. С мамонтом можно проделать и еще кое-что.

Леопольд спросил:

— А что?

И Микулаш прошептал:

— Если сделать ему искусственное дыхание, он оживет. А так с ним неинтересно.

Но Леопольд в ответ только покачал головой:

— Что ты, приятель, из этого, пожалуй, ничего не выйдет, он все-таки неживой уже очень давно.

Но Микулаш засмеялся в ответ:

— Ха, ха! Сразу видно, что не слишком-то много ты знаешь об искусственном дыхании. Самое главное — делать его непрерывно, иногда это затягивается очень надолго. Но дело стоящее.

И тогда Леопольд сказал:

— Если ты так считаешь, давай попробуем. Я — за.

И они в самом деле попробовали. Утром встали пораньше, пришли в школу самыми первыми, направились прямо в кабинет и стали делать мамонту искусственное дыхание. Делать его было совсем нелегко, процедура затянулась, давно уже прозвенел звонок на урок, и тогда Леопольд сказал:

— Я думаю, это занятие надо прекратить. Мы опаздываем на урок, а у нас сейчас пение.

Но Микулаш сказал:

— Так-то оно так, но я даже и не подумаю бросить. Теперь главное не останавливаться и довести дело до конца.

И они задержались и продолжали делать искусственное дыхание. Вдруг, можете себе представить, мамонт глубоко вздохнул, потом выдохнул, затем стал дышать совершенно нормально, заморгал глазами, поднял хобот и затрубил. После чего этим же хоботом он поднял Микулаша с пола и преспокойно засунул себе в рот, так как, судя по всему, за это время он сильно проголодался. Проглотив Микулаша, он облизнулся и сделал шаг к Леопольду. Но тот не стал дожидаться, когда его постигнет судьба друга, повернулся к мамонту спиной и помчался из кабинета в класс, а сам в это время думал: «Ничего себе дела! Микулаш сожран, теперь из этого раздуют грандиозный скандал».

А в это время на уроке пели «Сизая голубка, где ты была?» Товарищ учитель постучал смычком по парте, а когда ребята прекратили петь, в шутку спросил Леопольда:

— Ну, так как, сизая голубка? Где ты была?

Леопольд в ответ сказал:

— Извините, наши часы отстали.

А товарищ учитель заметил:

— Это очень интересно. А потом еще спросил: — А где Микулаш? Надеюсь, ты не станешь утверждать, что был один? Как будто я вас обоих не знаю!

Леопольд стал соображать, что бы такое ответить. Не мог же он сообщить, что Микулаша только что съел мамонт. Пока он думал, товарищ учитель сказал:

— Ну, так как? Я спрашиваю тебя, где Микулаш?

И вдруг из-за дверей раздается:

— Здесь!

Товарищ учитель оборачивается и видит — в дверях стоит огромный мамонт.

Тут все дети страшно завизжали, особенно Иренка, и спрятались под парты. Класс вдруг совершенно опустел, и казалось, будто визжат параты, корзина для бумаг и учитель, который спрятаться под парту не смог, потому что там уже не было свободного места. Он замер со скрипкой и смычком и был похож на памятник. А мамонт спокойно прошел к задней парте, на которой раньше сидел Микулаш, и запел немного в нос «Сизая голубка, где ты была?» скорей всего затем, чтобы восполнить то, что он пропустил.

К этому моменту, однако, в классе уже был товарищ директор вместе с паном школьным сторожем, и товарищ директор сказал:

— Что это значит? Почему здесь мамонт распевает народные песни? А где дети? Почему тут обучают только одного-единственного мамонта?