Ведьма Пачкуля и непутевый театр

— Ну да, но…

— Вот и пиши. Используй свои таланты. Предлагаю тебе поработать над этим дома.

Что Пачкуля и сделала.

Глава третья

Гоблины получают приглашение

К западу от Непутевого леса, у подножия Нижних Туманных гор, расположилась небывалого безобразия область, известная как Гоблинские земли. В этих унылых местах, где всегда дует ветер, полно крутых утесов и сырых пещер. Растительности никакой — разве что приземистые кусты утесника, редкие кривые деревца то тут то там да неприятные жгучие сорняки. Только совсем уж тугодумам придет в голову жить на Гоблинских землях.

Вот как раз тугодумства гоблинам, которые поселились в самой большой, самой сырой пещере, где с потолка вечно капала вода, было не занимать. Красавчик, Гнус, Свинтус, Обормот, Пузан, Косоглаз и Цуцик — так их звали, и на семерых им досталось ровно шесть крупиц ума.

Гоблины недавно проснулись и подумывали о завтраке. Понятное дело, что они его не готовили — готовить было не из чего. Просто думали о нем.

— Вот бы у нас сосиски были, — вздохнул Гнус. Гоблины понуро сидели кружком и глазели на пустую сковородку. — Шесть толстых сосисек, шкворчащих на сковороде. Красотень.

— Нас семеро, — напомнил Обормот. И неуверенно прибавил: — Кажись. (У гоблинов плохо с арифметикой. Они умеют считать только до двух.)

— Сам знаю, — с досадой отозвался Гнус. — Думаешь, я тупой? Я сказал шесть, потому что тогда б мне две досталось.

Гоблины немного подумали об этом. В Гнусовых расчетах чудился какой-то прокол, но никто не был уверен наверняка, поэтому все молчали.

— А чё это Гнусу две сосиски? — наконец спросил Косоглаз. — Две — больше, чем одна, не? Чё это ему две сосиски, а остальным только по одной? А? А?

— Потому что я их придумал! — торжествующе возопил Гнус. — Я придумал, значит мне — больше. Так?

— Подеремся за вторую сосиску! — бросил ему вызов Обормот, играя мускулами. Все повеселели. Утренняя драчка из-за несуществующих сосисок — это, конечно, не так приятно, как завтрак, но все-таки способ убить время.

Впрочем, до драки дело так и не дошло, потому что в этот момент в парадный валун постучали. Все переполошились. Гости в пещеру заглядывали нечасто, особенно в такую рань.

— Иди, Кдасавчик, — сказали шесть голосов хором. — Посмотри, кто там.

Красавчик взял кастрюлю, которую привык носить на своей круглой лысой голове. Он официально исполнял обязанности привратника, и ему нравилось одеваться соответственно должности. Топая, он подошел к валуну, откатил его чуть-чуть в сторону и сказал в щелочку:

— Да? Чиво надо?

— Почта, — сообщил скрипучий голос. — Я есть ваш тролль-почтовик. Приносить к вас Письму.

— Какого… что? — переспросил Красавчик.

— Письму, — повторил голос и услужливо добавил: — Такой бумажный, с марка.

— Ишь, — сказал Красавчик, не веря своим ушам. Гоблины никогда еще не получали Письму.

Раздался шорох, и квадратный белый конверт, скользнув в щель, шлепнулся у ног Красавчика. Красавчик наклонился и робко поднял его. Остальные гоблины, тоже пришаркавшие к валуну, заглядывали Красавчику через плечо. На конверте значилось:

Гоблины читать не умели, и для них это были просто черные закорючки.

— Поди, откдыть надо, — нерешительно заметил Косоглаз. — Давай, Кдасавчик.

Дрожащими пальцами Красавчик разорвал конверт. В нем оказалась открытка, которая тоже была покрыта непонятными закорючками. Гоблины озадаченно ее разглядывали.

— Чиво пишут? — спросил Цуцик.

— Понятия не имею, — признался Красавчик. — Есть у кого какие идеи?

Гоблины пустили открытку по кругу.

— Вот это вроде «О»? — предположил Свинтус, показывая на «А». Не то чтобы это как-то помогло.

— Чё ж делать? — запричитал Пузан. — Получили Письму, а прочитать не можем. Чё ж делать?

Гоблины ошалело глазели друг на друга, кусали костяшки и в отчаянии ломали руки.

— Я знаю! — вдруг воскликнул Красавчик. — Пусть Почтовик нам пдочитает!

Все радостно заголосили и принялись хлопать Красавчика по спине. Красавчик аж сиял. В последнее время с хорошими идеями у него было негусто. Может, наконец-то началась новая эпоха Хороших Идей.

Тролль-почтовик шагал вниз по склону, весело насвистывая песенку «У почтовика нога велика». Он с удивлением услышал дикие крики, а потом обнаружил, что со всех сторон окружен гоблинами.

— Читай, — велел гоблин с кастрюлей на голове и сунул ему открытку.

— Как насчет волшебного словечка? — спросил тролль-почтовик и с укоризной потряс пальцем.

Гоблины в недоумении вылупились.

— Ну же. Что ваша должна сказать? Когда просить об одолжении? — подсказывал тролль.

— А не то врежем? — с сомнением предположил Обормот.

— Я иметь в виду «пожалуйста», — строго сказал тролль. — Читай, пожалуйста.

— Я не умею, — грустно отозвался Косоглаз.

— Поэтому ты читай, — скомандовал Красавчик.

Почтовик сдался. Он взял у Красавчика открытку и прочел:

— «Великий Гоббо приглашает вас на Большой рождественский бал-маскарад в замке Гоббо. За лучший карнавальный костюм будет вручен приз». Все. Теперь что ваша должна сказать?

Гоблины снова тупо вылупились.

— Спасиба! — завопил тролль-почтовик. — Спасиба!

— Да не за что, — сказал Красавчик. — Обращайся.

Тролль, отчаявшись, покачал головой, вернул Красавчику открытку, закинул сумку на плечо и потопал дальше.

— Ишь, — обалдело вымолвил Красавчик. — Мы приглашение получили. На бал.

Уму непостижимо. Великий Гоббо, вождь всех гоблинских племен, пригласил их на бал! Такая честь.

— Всегда хотел побывать в этом самом замке Гоббо, — с благоговением произнес Пузан. — Он жуть какой шикарный. Моя матушка знала кое-кого, кто там работал. У них есть такое место — называется «комната задумчивости».

— Ну да! — ахнул Свинтус, хватаясь за сердце. — Вот это, я понимаю, фешебень… фешемебель… фенебельше… люкс.

— И еще там настоящие столы с ножками, с которых можно есть…

— Надо же, есть с ножек стола, — потрясенно повторил Обормот. Еще бы, он-то привык есть с пола.

— И Великий Гоббо сидит на здоровенном троне, — продолжал Пузан. — А прекрасные гоблинессы в розовых бикини подают ему виноград.

— Уууух, — выдохнула публика. При мысли о гоблинессах в розовых бикини глаза у гоблинов сделались стеклянные. Юный Цуцик, не совладав с чувствами, ушел посидеть под деревом.

— А как понять «бал-маскарад»? — поинтересовался Косоглаз.

— Я знаю! — взвизгнул Свинтус и принялся скакать и размахивать руками. — Это когда надеваешь необычное и притворяешься, будто ты кто-то другой.

— Ну, это пдоще пдостого, — с облегчением сказал Красавчик. — Поменяемся одеждой, и всего делов.

— Хм — не, так не пойдет, — сказал Свинтус. — Надо кем-то особенным нарядиться. Типа испанкой. Или гориллой. Маскарадный костюм нужен, соображаешь?

— Хитро, — прокомментировал Пузан, мотая головой. — Костюмы на деревьях не растут.

Семь пар беспокойных глаз изучили считаные чахлые деревца на склоне. Нет. Никаких костюмов.

— Мы подумаем насчет костюмов, — решил Красавчик. — Пдям вот возьмем и кдепко так подумаем. Мы во что б то ни стало должны пойти на этот бал. Пдосто надо подумать головой. Ведно?

Гоблины неуверенно переглянулись.

— Мне как-то осматривали голову, — заметил Пузан. — Ни шиша не нашли.

И, сосредоточенно нахмурив брови, они побрели обратно в пещеру, чтобы подумать — а дело это для них было непривычное.

Глава четвертая

Пьеса

— Похоже, у меня творческий кризис, — объявила Пачкуля. Она бродила туда-сюда по хибаре (номер 1 в районе Мусорной свалки) среди чернильных лужиц и смятых листов бумаги. Очевидно, на драматургическом фронте дела шли неважно.