Тысяча и одна ночь

И тогда госпожа Будур села с госпожой Хаят-ан-Нуфус и вспомнила своего возлюбленного, Камар-аз-Замана, и усилилась её печаль. И она заплакала от разлуки с ним и его отсутствия и произнесла:

А окончив говорить, Ситт Будур села рядом с госпожой Хаят-ан-Нусуф и поцеловала её в уста, и затем, в тот же час и минуту, она поднялась, совершила омовение и до тех пор молилась, пока Ситт Хаят-ан-Нуфус не заснула, и тогда Ситт Будур легла в её постель и повернула к ней спину и лежала так до утра. Когда же настал день, царь и его жена вошли к своей дочери и спросили её, каково ей, и она рассказала им о том, что видела и какие слышала стихи.

Вот что было с Хаят-ан-Нуфус и её родителями. Что же касается царицы Будур, то она вышла и села на престол своего царства. И поднялись к ней эмиры и все предводители и вельможи царства, и поздравляли её с воцарением, и поцеловали землю меж её рук и пожелали ей счастья. А Ситт Будур улыбнулась и проявила приветливость и наградила их, и оказала эмирам и вельможам царства уважение, увеличив их поместьями и свиту. Так все люди полюбили её и пожелали ей вечной власти, и они думали, что она мужчина.

И стала она приказывать и запрещать, и творила суд и выпустила тех, кто был в тюрьмах, и отменила пошлины, и она до тех пор сидела в месте суда, пока не настала ночь. И тогда она вошла в помещение, для неё приготовленное, и нашла Ситт Хаят-ан-Нуфус сидящей, и, сев рядом с нею, потрепала её по спине, и приласкала и поцеловала её меж глаз, и произнесла такие стихи:

Затем царица Будур поднялась на ноги и, вытерев слезы, совершила омовение и стала молиться, и молилась до тех пор, пока Ситт Хаят-ан-Нуфус не одолел сон и она не заснула. И тогда Ситт Будур подошла и легла рядом с нею и пролежала до утра, а потом она поднялась, совершила утреннюю молитву и, сев на престол своего царства, стала приказывать и запрещать и творила справедливый суд.

Вот что было с нею. Что же касается до царя Армануса, то он вошёл к своей дочери и спросил её, каково ей, и она рассказала ему обо всем, что с ней случилось, и сказала те стихи, которые говорила царица Будур. «О батюшка, – сказала она, – я не видела никого умнее и стыдливее моего мужа, но только он плачет и вздыхает». – «О дочь моя, – отвечал ей царь, – потерпи с ним – осталась только эта третья ночь, и, если он не познает тебя и не уничтожит твою девственность, у нас найдётся для него план и способ, и я сниму с него власть и изгоню его из нашей страны».

И он сговорился так со своей дочерью и задумал такой план…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала двести десятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Арманус сговорился так со своей дочерью и задумал такой план. И подошла ночь, и царица Будур перешла с престола царства во дворец и вошла в то помещение, которое было ей приготовлено, и увидала она, что свечи зажжены и что госпожа Хаят-ан-Нуфус сидит там. И ей вспомнился её муж, и то, что с ним произошло со времени их разлуки за этот небольшой срок, и она заплакала, испуская непрерывные вздохи, и произнесла такие стихи:

А окончив говорить, она хотела встать на молитву, но вдруг Хаят-ан-Нуфус схватила её за подол и, уцепившись за неё, воскликнула: «О господин, не стыдно ли тебе перед моим отцом – он сделал тебе столько добра, а ты пренебрегаешь мною до этого времени».

И, услышав это, Ситт Будур села на своём месте прямо и сказала: «О моя любимая, что это ты говоришь?» – и Хаят-ан-Нуфус ответила: «Я говорю, что никогда не видела такого чванного, как ты. Разве все, кто красивы, так чванятся? Но я сказала это не для того, чтобы ты пожелал меня, а потому, что боюсь для тебя зла от царя Армануса: он задумал, если ты не познаешь меня сегодня ночью и не уничтожишь мою девственность, отнять у тебя утром власть и прогнать тебя из нашей страны. А может быть, его гнев увеличится, и он убьёт тебя. И я, о господин мой, пожалела тебя и предупредила, а решение принадлежит тебе».

И, услышав от неё эти речи, царица Будур склонила голову к земле и не знала, что делать, а потом она подумала: «Если я не послушаюсь царя, то погибну, а если послушаюсь – опозорюсь. Но я сейчас царица всех Эбеновых островов, и они под моей властью, и мне не встретиться с Камар-аз-Заманом ни в каком другом месте, так как ему нет дороги в его страну иначе, как через Эбеновы острова. Я не знаю, что делать, и вручаю свою судьбу Аллаху (прекрасный он промыслитель!). Я же не мужчина, чтобы подняться и открыть ему невинную девушку!»