Огромное окно

Проблема, вставшая перед бодлеровскими сиротами, могла быть поистине названа гордиевым узлом, поскольку казалась неразрешимой. Она заключалась в том, что постыдный план Капитана Шэма должен был вот-вот осуществиться, и единственным способом помешать этому было убедить мистера По в реальном положении дел. Но поскольку Тетю Жозефину уже бросили в озеро, а ее записка превратилась в мокрый комок бумаги, убедить мистера По не представлялось возможности. Солнышко же, поглядев на искусственную ногу Капитана Шэма, придумала простой, хотя и грубый способ разрешить проблему.

Пока более высокие, чем она, люди спорили, не обращая на нее внимания, самая маленькая из Бодлеров подползла вплотную к деревянной ноге, открыла рот и что есть силы впилась в нее зубами. К счастью для Бодлеров, зубы у Солнышка были остры, как меч Александра Великого, и деревяшка Капитана Шэма треснула ровно пополам и с таким громким «крак», что все посмотрели вниз.

Вы, наверное, сами догадались, что деревянная нога была фальшивой, она раскололась, и глазам всех присутствующих предстала от колена до пальцев подлинная нога Капитана Шэма — бледная и потная. Однако не колено и не пальцы привлекли всеобщее внимание, а щиколотка! Там, на бледной потной коже находилось решение бодлеровской проблемы. Укусив деревянную ногу Капитана Шэма, Солнышко разрубила гордиев узел, ибо, когда куски фальшивой ноги отвалились и упали на Дамоклову пристань, все увидели татуировку в виде глаза.

Глава тринадцатая

На лице мистера По выразилось удивление. На лице Вайолет — облегчение. У Клауса на лице читалось умиротворение, что тоже значит «облегчение», только это словечко более мудреное, которое он вычитал в журнальной статье. У Солнышка вид был торжествующий. У громадного существа — не то мужчины, не то женщины — разочарованный. А у Графа Олафа — какое облегчение называть его настоящим именем! — на лице сперва мелькнул испуг, но быстрее, чем моргнул его единственный глаз, он уже скорчил удивленную, как у мистера По, физиономию.

— Моя нога! — воскликнул он с фальшивой радостью. — Моя нога отросла заново! Потрясающе! Изумительно! Медицинское чудо!

— Ах, перестаньте, — остановил его мистер По, складывая на груди руки. — Ничего не выйдет. Ребенку видно, что ваша деревянная нога была поддельной.

— Ребенку и было видно, — шепнула Вайолет Клаусу. — И даже трем детям.

— Ну, может, нога и фальшивая, — согласился Граф Олаф и отступил на шаг, — но этой татуировки я в жизни не видел.

— Ах, перестаньте, — повторил мистер По. — И это не пройдет. Вы пытались скрыть татуировку с помощью деревянной ноги, но мы видим теперь, что в действительности вы Граф Олаф.

— Ну, может, татуировка и моя, — согласился Граф Олаф и отступил еще на шаг. — Но я никакой не Граф Олаф. Я Капитан Шэм. Вот моя визитная карточка, тут все написано как есть.

— Ах, перестаньте, — опять сказал мистер По. — И это ничего не доказывает. Любой может зайти в типографию и заказать карточку с любой надписью.

— Ну ладно, допустим, я не Капитан Шэм, — уступил Граф Олаф. — Но дети все равно принадлежат мне. Так написала в завещании Жозефина.

— Ах, перестаньте, — в четвертый и последний раз проговорил мистер По. — Ничего не выйдет. Тетя Жозефина оставила детей Капитану Шэму, а не Графу Олафу. А вы — Граф Олаф. Стало быть, мне решать снова, кто будет заботиться о Бодлерах. Я отправлю их куда-нибудь в другое место, а вас отправлю в тюрьму. В последний раз вы творите ваши злодеяния, Граф Олаф. Вы пытались присвоить наследство Бодлеров с помощью женитьбы на Вайолет. Пытались присвоить бодлеровское состояние путем убийства Дяди Монти.

— И этот план пока остается моим шедевром, — прорычал Граф Олаф и сорвал повязку с глаза (она, естественно, тоже была фальшивой, как и деревянная нога) и воззрился на Бодлеров двумя блестящими глазами. — Не хочу хвастаться… впрочем, зачем мне теперь врать вам, олухам? Я люблю хвастаться. Как ловко я заставил старую дуреху написать письмо, а? Тут есть чем похвастаться. Какая все-таки Жозефина была глупая курица.

— И вовсе не глупая курица! — возмутился Клаус. — Она была добрая и нежная!

— Нежная? — переспросил Граф Олаф с гадкой усмешкой. — Что ж, озерные пиявки сейчас, наверно, придерживаются того же мнения. Возможно, это их самый нежный из завтраков.

Мистер По нахмурился и покашлял в белый платок.

— Хватит с нас вашей отвратительной болтовни, Олаф, — заявил он сурово. — Мы вас наконец поймали, и на этот раз вам не удастся удрать. Полицейское отделение озера Лакримозе будет радо схватить известного преступника, разыскиваемого за мошенничество, убийство и вовлечение детей в опасность.

— И поджог, — подсказал Граф Олаф.

— Я сказал — хватит! — загремел мистер По.

Граф Олаф, бодлеровские сироты и даже громадина, не ожидавшие от мистера По такой суровости, вытаращили глаза.

— Вы в последний раз охотитесь на детей, я прослежу, чтобы вас непременно передали в руки соответствующих властей. Маскарады больше не помогут. Беспрерывная ложь не поможет. В сущности, в данной ситуации вам больше ничего не предпринять.

— Неужели? — сказал Граф Олаф, и его губы искривились в мерзкой усмешке. — Пожалуй, кое-что я еще могу предпринять.

— И что же? — поинтересовался мистер По.

Граф Олаф с улыбкой оглядел каждого из Бодлеров по очереди, как будто дети были шоколадками, которые он отложил на потом. После чего улыбнулся громадине, а затем растянул рот в медленной улыбке, глядя на мистера По.

— Я могу убежать, — сказал он — и бросился бежать. Побежал он в сторону тяжелых металлических ворот, громадное существо заковыляло за ним.

— Вернитесь! — закричал мистер По. — Именем закона, вернитесь! Во имя законности и справедливости! Во имя Управления денежных штрафов!

— Что толку кричать им вслед! — закричала Вайолет. — Бежим! Их надо догнать!

— Я не могу позволить детям гнаться за таким человеком, — сказал мистер По и опять закричал: — Стойте, я сказал! Стойте сейчас же!

— Их нельзя упустить! — крикнул Клаус. — Бежим, Вайолет! Бежим, Солнышко!

— Нет, нет, это не детское дело, — удержал их мистер По. — Оставайся здесь с сестрами, Клаус. Я их верну. Они не уйдут от мистера По. Эй, вы! Стойте!

— Мы не можем оставаться здесь! — крикнула Вайолет. — Мы сядем в парусную лодку и поплывем искать Тетю Жозефину! Вдруг она еще жива!

— Бодлеры, вы поручены мне, — твердо сказал мистер По. — Я не позволю маленьким детям разъезжать на парусных лодках без сопровождения.

— Но если бы мы раньше не уплыли без сопровождения, — запротестовал Клаус, — мы бы уже находились в руках у Графа Олафа!

— Не в этом дело, — сказал мистер По, быстрым шагом следуя за Графом Олафом и непонятным существом. — Дело в том…

Но дети не услышали, в чем же дело, из-за грохота захлопнувшихся металлических ворот. Громадное существо закрыло их перед самым носом у мистера По.

— Немедленно остановитесь! — приказал мистер По сквозь ворота. — Вы, неприятный человек, вернитесь! — Он попытался открыть высокие ворота, но они оказались заперты. — Они заперты! — крикнул мистер По детям. — Где ключ? Надо найти ключ!

Бодлеры бросились к воротам, но остановились, услыхав позвякивание.

— Ключ у меня, — послышался голос Графа Олафа с той стороны ворот. — Но не волнуйтесь. Скоро увидимся, сироты. Очень скоро.

— Немедленно отоприте ворота! — закричал мистер По, но никто, разумеется, и не подумал отпереть ворота. Он тряс и тряс их, но металлические ворота с пиками так и не открылись. Мистер По кинулся к телефонной будке и вызвал полицию, но дети знали, что к тому времени, как подоспеет помощь, Графа Олафа и след простынет. До предела измученные и запредельно несчастные бодлеровские сироты понуро опустились на землю. Они очутились на том самом месте, где мы нашли их в начале этой истории.