Тысяча и одна ночь

И я отправился к нему со слугой, – говорил ювелир, – и оказалось, что он не в состоянии говорить. И, увидав его, я сел у его изголовья, а он открыл глаза и при виде меня заплакал и воскликнул: «Привет тебе! Добро пожаловать!» Я поддержал его и посадил и прижал к своей груди, а он сказал мне: «Знай, о брат мой, с тех пор как я слёг, я не садился. Слава же Аллаху за то, что я увидал тебя!»

И я до тех пор поддерживал его, – говорил ювелир, – пока не поставил на ноги и не заставил пройти несколько шагов.

И он переменил одежду и выпил питьё, и все это для того, чтобы успокоилось его сердце. А когда я увидел на нем признаки здоровья, я рассказал ему, что было с невольницей (а меня никто не слышал), и потом я сказал: «Укрепи свой дух и силу, я знаю, что с тобою». И он улыбнулся, а я сказал ему: «Ты найдёшь лишь то, что тебя обрадует и исцелит». Затем Али ибн Беккар приказал подать кушанье и, когда его подали, сделал знак своим слугам, и те разошлись, а он сказал мне: «О брат мой, видел ли ты, что меня поразило?» И он извинился передо мною и спросил меня, каково мне было это время. И я рассказал ему о том, что со мною случилось, с начала до конца.

И Али ибн Беккар удивился, а затем он сказал слугам: «Принесите мне то-то и то-то». И ему принесли дорогие подстилки и копры и прочую домашнюю утварь из золота и серебра – больше того, что у меня пропало, и ибн Беккар отдал мне эти вещи, а я отослал их домой.

Я остался у Али ибн Беккара на ночь, а когда заблистало утро, он сказал мне: «Знай, что все имеет конец, и конец любви – смерть или единение, а я ближе к смерти. О, если бы я умер раньше того, что случилось! Ведь если бы Аллах не был к нам милостив, мы были бы посрамлены, и я не знаю, что приведёт меня к избавлению от того, что со мною. Если бы не страх перед Аллахом, я бы, наверное, ускорил свою гибель [209]. Знай, о брат мой, я как птица в клетке, и душа моя несомненно погибнет от горестей, но ей назначено определённое время и установленный срок».

И он стал плакать и сетовать и произнёс:

А когда он кончил говорить эти стихи, я сказал ему:

«О господин, знай, что я намереваюсь уйти домой, – быть может, невольница вернётся ко мне с вестями». – «В этом нет беды, – сказал Али ибн Беккар, – но только скорее возвращайся и расскажи мне все, – ты видишь, в каком я состоянии».

И я простился с ним, – говорил ювелир, – и ушёл к себе домой, и не успел я как следует усесться, как пришла невольница, задыхаясь от слез. «Что с тобой?» – спросил я её, и она сказала: «О господин, знай: нас постигло то, что постигло, и случилось дело, которого мы боялись. Когда я вчера ушла от тебя, я нашла мою госпожу разгневанной на одну из тех двух прислужниц, которые были с нами в тот вечер, и она велела побить её, я девушка испугалась и убежала от своей госпожи; она вышла, и её встретил один из тех, что поставлены сторожить у ворот, и схватил и хотел вернуть её обратно к её госпоже, но девушка намекнула ему словами, и сторож обошёлся с ней ласково и выспросил, что с ней было. И девушка рассказала ему, что с ними произошло.

И весть об этом дошла до халифа, и он приказал перевести мою госпожу Шамс-ан-Нахар и все, что у неё есть, во дворец и поставить двадцать евнухов сторожить её. Я с нею до сих пор не видалась и не сообщила ей о причине Этого, и я подозреваю, что все произошло из-за этого случая. Я испугалась за себя и растерялась, о господин, и не знаю, как поступить и как ухитриться в нашем с нею деле. У неё нет никого, кто бы лучше хранил тайну и был ближе к её сокрытию, чем я. Ступай же, господин, к Али ибн Беккару и расскажи ему об этом…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала сто шестьдесят восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что невольница говорила ювелиру: „У моей госпожи нет никого, кто был бы ей ближе и лучше хранил бы тайну, чем твой господин и отправляйся поскорей к Али ибн Беккару; расскажи ему об этом, чтобы он был готов и остерёгся бы. А когда дело раскроется, мы придумаем, как поступить для спасения наших душ“.

И меня охватила от этого великая забота, – говорил ювелир, – и бытие моё покрылось мраком из-за слов девушки.

И невольница собралась уходить, и я спросил её: «Как же поступить, когда в этом деле не осталось времени?» А она сказала мне: «Следует поспешить к Али ибн Беккару, если он твой друг и ты хочешь его спасения. Тебе надлежит поскорее сообщить ему об этом деле и не Затягивать для него срока и не быть на далёком расстоянии, а мне должно позаботиться о том, чтобы разведать новости».

Потом она простилась со мной и вышла. И когда невольница ушла, я поднялся и вышел за ней следом и отправился к Али ибн Беккару. Я увидел, что он тешит свою душу надеждами на единение и развлекается несбыточными мечтами. Увидав, что я быстро вернулся к нему, он воскликнул: «Я вижу, что ты вернулся ко мне сейчас же!» – «Потерпи и брось свои думы! – сказал я ему. – Случилось событие, которое сулит гибель твоей души и имущества».

И когда он услышал эти слова, лицо его изменилось, и он встревожился и воскликнул: «О брат мой, расскажи мне, что произошло!» – «О господин мой, – отвечал я, – знай, что случилось то-то и то-то и ты несомненно погиб, если пробудешь в этом доме до конца дня». И Али ибн Беккар оторопел, и дух едва не покинул его тело, а затем после этого он воскликнул: «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! – и спросил: – Что мне делать, о брат мой, и каково твоё мнение?» – «Моё мнение, – ответил я, – такое: возьми с собою денег, сколько можешь, и тех слуг, которым доверяешь, и пойдём в другие земли раньше, чем кончится сегодняшний день». – «Слушаю и повинуюсь!» – сказал мне Али ибн Беккар.

А потом он вскочил смущённый, не зная, что делать, и то шёл, то падал. Он захватил, что мог, попросил прощенья у своих родных, завещал им то, что было ему нужно, и взял с собою трех нагруженных верблюдов, а затем он сел на своего коня, и я сделал то же самое, что сделал он. И мы выехали украдкой, переодетые, и поехали и продолжали ехать весь остальной день и ночь, а когда пришёл конец ночи, мы сложили наши тюки, спутали верблюдов и заснули.

И усталость опустилась на нас и заставила нас забыть о самих себе, и вдруг нас окружили воры и взяли все, что с нами было. Они перебили слуг, когда те захотели защитить нас, и оставили нас на месте в сквернейшем виде, после того как забрали наше имущество, угнали всех животных и уехали.

И когда мы с Али ибн Беккаром остались одни, то мы Поднялись и пошли, пока не настало утро, и тогда мы достигли одного города и, войдя в него, направились в мечеть. Мы вошли в неё нагие и просидели в углу мечети весь остальной день, а когда пришла ночь, мы переночевали там, без еды и питья.

И наступило утро, и мы совершили утреннюю молитву и сидели, и вдруг вошёл человек и приветствовал нас. Он сотворил молитву в два раката, а затем обернулся к нам и спросил: «О люди, вы чужеземцы?» – «Да, – сказали мы, – и воры преградили нам дорогу и раздели нас» и мы пришли в этот город и не знаем в нем никого, кто бы приютил нас». – «Не хотите ли пойти со мной в мой дом?» – спросил этот человек.

И тогда, – говорил ювелир, – я сказал Али ибн Беккару: «Пойдём с ним мы спасёмся от двух дел: во-первых, мы боимся, что кто-нибудь войдёт к нам в эту мечеть и узнает нас, и мы будем посрамлены, а во-вторых, мы люди иноземные и нет нам места, где бы приютиться». – «Делай, что хочешь», – отвечал Али ибн Беккар. А тот человек сказал нам второй раз: «О бедняки, послушайтесь меня и идите со мной в мой дом!» И я ответил ему: «Слушаю и повинуюсь!»