Золотые шлемы Оллеберга

— А кто завоевал их?

— Было это во времена королевы Кристины, её регент взял их.

— А что было после?

— После взяли мы Сконе, Блекинге и Бухуслен.

— Славно! А кто взял?

— Карл X Густав [11].

— Ну а после?

— После не росла страна!

— И это все?

Послышался стук дубинки по столу.

— Эрик Святой просит слова! — сказал Густав Васа.

— Звать меня Эрик Йедвардсон, и святым я вовсе не был. Скажи, Свенск, что сталось с моей Финляндией?

— Финляндия отошла назад к России по просьбе Аньяльского союза, по Фредриксхамнскому миру в 1809 году, когда финны поклонились царю [12].

Слова потребовал Густав II Адольф [13].

— А что сталось с балтийскими странами? — спросил он.

— Отошли к своим владельцам.

— А император, правит ли он нынче?

— Нынче есть два императора, один в Берлине и один в Вене [14].

— Два Габсбурга?

— Один — Габсбург, другой — Гогенцоллерн. И это называется единением Германии, как сказал Бисмарк [15]!

— Уму непостижимо! А католики в северной Германии обратились в новую веру?

— Нет! В северогерманском рейхстаге католиков теперь большинство, и берлинский император оказывает влияние на кардинальскую коллегию при выборе папы.

— Стало быть, папа ещё существует?

— Ясное дело, существует, хотя один из них только что умер.

— А что хочет бранденбуржец [16] от Рима?

— Того никто не ведает. Иные говорят, будто он хочет стать римско-германским императором евангелической конфессии.

— Стало быть, синкретистским императором [17], о чем мечтал Иоанн Саксонский [18]. Хватит с меня, больше не желаю слушать. Пути господни неисповедимы, а мы смертные, да, что есть мы? Прах и тлен!

— Карл XII [19] желает говорить.

— Можешь ли ты, Свенск, сказать мне, что сталссь с Польшей?

— Польши нет более. Её поделили!

— Поделили? А что Россия?

— Россия только что отпраздновала основание Петербурга, и стокгольмский бургомистр шёл в процессии.

— Как пленник?

— Нет, среди приглашённых. Все нации теперь в той или иной мере подружились, в Китае только что французский корпус добровольно встал под знамя немецкого фельдмаршала.

— Цена немалая! Стало быть, нынче дружат со своими врагами?

— Да, теперь все исполнены христианского духа, а в Гааге учредили постоянный суд мира.

— Это ещё что такое?

— Суд мира.

— Тогда моё время кончилось! Да будет воля гсс-подня!

Король опустил забрало и умолк. Слова попросил Карл X [20]:

— А скажи, Свенск, каковы дела с финансами в старой доброй Швеции?

— Трудно сказать, думается мне, они худо разбираются в бухгалтерии. Одно лишь можно точно сказать, что половина шведской земли заложена за границей, да ещё, что мы должны триста миллионов.

— О, господи помилуй!

— А коммунальные долги достигли двухсот миллионов.

— Двухсот?

— Ас 1881 по 1885 год страну покинуло 146 тысяч шведов.

— Не желаю больше ничего слушать! Густав Васа ударил дубинкой по столу:

— Изо всего этого уразумел я, что дела в стране обстоят худо. Бездельники, вот кто вы есть, завистливые, беспечные ленивцы, дело делать медлите, а препоны чинить — тут как тут. А скажи-ка, Свенск, как там моя церковь [21], мои пастыри?

— Священники крестьянствуют, иные маслобойни завели, епископы жалованье получают до тридцати тысяч, деньги копят, точно так же как до вестеросского риксдага; впрочем, почти все они еретики, свободомыслящие, как мы сейчас говорим. Ожидается вроде бы новая реформация. Посмотрим, что будет.

— Что? Что?.. А что это за музыка наверху.

— Это Скансен! Это холм, на котором собраны воспоминания об отечестве, здесь, словно предчувствуя конец, желают оставить завещание и собирают в одном месте сувениры прошлого. Проявление уважения к предкам, но не более.

— Как следует из нашей встречи, дела предков поглотил поток времени, одни всплыли наверх, другие потонули. А мы сидим здесь, как собственные тени, и для вас, живущих, мы всего лишь… Погаси свет!

Великан Свенск погасил свечи и вышел, за ним по пятам шёл солдат; Свенск велел ему войти в какую-то каморку, похожую на клетку.

— Если скажешь кому хоть слово, худо тебе будет, — сказал великан.

— Да что там, я понимаю, — ответил Каск. — Однако я этого не забуду! Подумать только, они пропили старую добрую Швецию и заложили её в чужих странах. Просто страх берет, если это правда.

«Щёлк! » — сказала турбина, лифт пошёл вверх и поднял солдата в Скансен.

Солнце садилось, на колокольне Хошёстапельн звонили к обедне, как раз в эту пору Густав Васа входил б Стокгольм со своими далекарлийцам [22].