Золотая чешуя, синие глаза... (СИ)

  - И-и-и! Хлюп... И...

  И сердце, закованное в ледяной горный хрусталь драконье сердце, дрогнуло. И осыпались на холодные камни перезвоном одиночество с тоскою. И ушли вдаль, ища себе другого хозяина, тоска и боль... И вспыхнул огонь, и дрогнули крылья, и возликовали небо с землею, радуясь пробуждению сына от страшного отчаянья...

  И в лицо дунуло теплом чужого дыхания так, что снесло шапку, рассыпав по плечам тонкие волосы, осушив слезы, вернув улыбку...

  - Ну что же ты... Не плачь. Не плачь, маленькая.

  И маленькие руки обхватили могучую голову не в силах обнять как следует.

  - Дяденька Дракон...

  - Глупая...Меня зовут Дракон. Просто ты уже сама давно угадала...

  А солнце пело и смеялось, заставляя звенеть капель и таять полупрозрачные резные сосульки. А из-за гор, с юга, ветер принес песнь Весны, что уже спешила сюда с перелетными птицами...

  А Весёле потом здорово попало. Только она никому не сказала, что подружилась с драконом. Самым настоящим. С золотыми глазами. Разговаривающим.

  А время летело, унося в вечность дни, недели, года... Девочка все чаще сбегала в лес, слушать драконьи сказки. И все чаще можно было увидеть горящий в лесу костер. И дракона, на чьих лапах, удобно сидела девчонка смешная с веснушками и лентой голубой в волосах. И если кто посмелее будет да подойдет поближе, то услышать сможет сказания давно ушедшей старины...

  - И взбунтовалось море, потопило корабль, а принцесса на дно морское попала...

  Много песен и сказок знал Дракон. Все рассказывал. Голосом глухим баюкал, громче говорить боялся... А вдруг, испугается?

  Он показал ей небо. Как его видел он. Огромное. Бездонное. Дал ощутить чувство полета.

  - Выше! К солнцу!

  Звенел голос хрустальный, разгоняя сомнения, что не примет Весёла неба. Не почувствует его радость. Да только отпали сомнения!

  Делить радость напополам, что может быть лучше? Только руки вцепившиеся в пластины на гребне, да отражение синего в золотом... Что может быть дороже...

  Ой, сладка малина с земляникой у Лешего. Во рту тает. Сама в руки сыпется с веточек. Вкусно...

  А Дракон научился улыбаться просто так. Ну, как не улыбнуться глядя на перемазанную довольную мордашку. Даже вот Леший хихикает!

  - Не думал я, что сойдешься ты с ней, друг. Не гадал, не чаял. Ее же в лесу многие знают. Все берегут, ибо мастерица она в неприятности влезать...

  Хитрый взгляд в сторону вольготно расположившегося рядом крылатого друга.

  - Не заметил, если не считать, что со мной связалась...

  Вздох душу раздирающий...

  - Что с тобою связалась, то счастье для нее. Ты погаснуть душе ее не даешь... В чудеса верить заставляешь такие, о которых даже я не все ведаю...

  А Весёла научила Дракона ловить рыбу. Попыталась. Речка уж больно мелкая попалась для него. Только разве что лапы намочишь.

  - Да куда ж ты лезешь?! Всю рыбу ведь распугал, окаянный!

  Громко возмущалась Весела не зная то ли плакать, то ли смеяться. Уж больно забавное было выражение морды у него. Обиженно-отчаянное. Рыбки хочется, а поймать не можешь. Смех да и только.

  И подарила ему полотенце, которое сама вышивала. Только зачем оно ему? Дракон ведь.

  - Что это?

  Безграничное удивление. Что-то часто он стал удивляться общаясь с ней. А вернее - почти постоянно.

  - Полотенце. Сама вышивала!

  По белому полотну стелились травы узорные и птицы, каких и не встретишь. Красивое. Наверное. По человеческим меркам.

  - Тебе не нравится...?

  Нравится или нет?

  - Спасибо... Мне никогда никто ничего не дарил...

  Он принял подарок, да и сам одарил браслетиком с сапфирами и топазами. Тоненьким. То-то радости было! Не снимая носила его Весёла. Гордилась. Как же! Друг подарил! А потом... подружка его исчезла. Как не было ее. Месяц прошел, другой минул... Нет, не шелестит трава, не шумит гравий... Хотя, постойте...

  Робкие, еле слышные шаги. Не Весёлы, нет. Чужие.

  А на пороге пещеры стояла женщина. И глаза у нее были такие же синие, как и той, что он так долго не видел.

  - Так вот ты какой... Дракон.

  Улыбка. Грустная. Тоскливая.

  - А она не придет больше. Ее за князя отдают.

  Громкий рык потряс своды пещеры. Как же больно слышать такие слова... От которых сердце на кусочки рвется...

  - Не по ее воли случилось это. Не вини мою дочь Дракон. Ведь до самой последней минуты тебя звала моя Веселушка.

  И упали на траву долго сдерживаемые материнские слезы. Какая же мать горя будет желать своей дочери?

  И вспыхнул огонь в золотых глазах. Заплясал изумрудом горным.

  - Не отдам...

  И разрезали могучие крылья небо, и сам ветер дорогу указывал к той, что ждала за забором бревенчатым, в красной горнице, чужому отданная... Что звала, сквозь слезы милого друга...

  Приехал однажды к ним в деревню князь младой. Красивый... Наверное. Все подружки Весёлины заглядывались. А она не смотрела. Все к Дракону бегала. Да только заприметил ее князь. Невестой захотел назвать. Своею сделать.

  А дед с бабкою да староста и рады были! Еще бы! И деревне почет, и им уважение! Не успела аукнуться, как и приданное собрали, и платье венчальное сшили... Обо всем договорились... Материно благословенья не спросили.

  А мать Весёлы, Синеока, знала, что к другому душа дочери тянется. К нему, Дракону. Дочка во сне говорила... Звала его. Плакала. Да что может один человек противопоставить дружине княжеской да деревни? Ничего... А дракон... Дракон может и поможет. Вызволит дочь любимою, счастливой сделает. Ведь всю жизнь его помнить и звать будет, коли княжною станет.

  Потому и пошла к дракону, и страх забыла, и сомнения.

  А увидела - поняла, что дочь в нем увидела. Сердце доброе да глаза его удивительные... Нет, не жаль сказанного. Может и к добру это выйдет. Говорят, Дракон человеком оборотиться может. Условно, конечно.

  А он летел на зов. На зов одинокого сердца, на сапфировый браслетик. Где он, там и Весёлушка. Да только как вызволить, подругу милую, коль охраняют ее так, что не подступишься, мышью не прошмыгнешь... Но на то он и Дракон. Старый. Мудрый. Не отдаст своего. Не позволит.

  А Леший с Водяным весело смотрели ему вслед.

  - Лети, лети друг. Спасай свою нареченную...

   Весёла уже не ждала, не плакала. Словно не живая сидела в горнице. Еле тлела на самом дне сердца надежда, готовая вот-вот угаснуть. Няньки да девчонка-чернавка спали как убитые. Да и не к чему им было за ней следить. У князя воинов много, не сбежишь.

  И только браслетик, с которым она хоть режь, не захотела расстаться, придавал сил. А вдруг...?

  Так и мерила шагами горницу. От стенки до стенки. Как схватил ее вдруг кто-то! Рукою рот зажал, чтоб не вскрикнула.

  - Что ж не рада ты мне Весёлушка? Али обидел тебя я чем?

  Голос. Знакомый, родной!

  - Дракон...

  Не заметила, как обернулась... В глаза дорогие взглянула, золотые с искрой зеленой, изумрудной.

  И только тут заметила, что человеком пред ней стоит он. Почти. Если не считать рук с когтями, для врагов страшными, ушей острых, да клыков. А так - человек человеком!

  - Ты...?

  - Забыла? Я ведь - дракон.

  - А как...?

  - Терем спит. Усыпил я его. Как иначе мне было к тебе пробраться... А узнал я все от матери твоей. Не побоялась ко мне прийти, рассказать...

  Тишина. Темная. Ласковая.

  - Пойдем?

  А наутро невесты княжьей хватились, да только найти не сумели. Пропала девушка. В деревню послали - никто ничего не знает! Людей опросили - не видел никто! Поискали, поискали - и бросили. Только Синеока улыбалась на диво таинственно! Словно бы знала все... Ну, так она и знала, кто дочь украл!