Серёжик (без иллюстраций)

Старый кряжистый дуб с засохшими ветками был такой высокий, что, кажется, верхушкой подпирал облака... Он недовольно заскрипел, когда Серёжик поставил на него лапку, и вдруг… Кора под лапкой скукожилась, сморщилась, как листок бумаги, и разорвалась! Из чёрной дыры ствола подул пропахший гнилью ветер, и неведомая сила стала затягивать ёжика внутрь! Ещё секунда — его закружило, как фантик, и он понёсся по склизкому чёрному тоннелю, пытаясь лапками ухватиться за его стенки. Дышать было невозможно, ужасный запах становился всё сильнее. Вот под лапкой оказался какой-то выступ, Серёжик вцепился в него, но куда там! Его тянуло и засасывало вниз, как будто кто-то включил огромный пылесос. Пытаясь затормозить, ёжик все больше и больше пачкал лапки чем-то вонючим и липким. Страх внутри его сердечка всё рос, рос и, когда стал таким огромным, что уже не помещался в ёжике, тот закричал. Но вместо крика из горла вырвался писк, как у мыши-полёвки.

От этого стало совсем жутко. Серёжик прямо на лету свернулся клубком. И дальше полетел так быстро, что уже через несколько секунд плюхнулся в какую-то грязь.

Было тихо. Ёжик подождал и осторожно выглянул. Никого. Тогда он встал и осмотрелся. На стене, у двери, висел тусклый светильник. Как ни был слаб его свет, Серёжик разглядел, что сидит в клетке! Часть комнаты была перегорожена чугунной решёткой, врытой в земляной пол. Но земли почти не было видно, под лапками колыхалась вязкая жижа, от которой шёл отвратительный запах. Серёжик залез на прутья и повис там, стараясь обсохнуть.

Тут же послышались шаги, и дверь распахнулась.

Перед ним стояли гномы! Те самые гномы, которых он видел у реки: Жадди, Златти и Нытти.

— Говорил же я, что гостеловка сработала!!! — заверещал Златти. — Только что это?

— Чёрная обезьяна… — предположил Нытти и сделал шаг назад.

— Обожаю жареных обезьян! — причмокнул Жадди и бросился к клетке.

Глаза его горели таким голодным блеском, что Серёжик взвизгнул.

— Да это же тот самый бешеный ёжик! — воскликнул Златти. — Только грязный.

— В речке отмоем! — хихикнул Нытти.

— И съедим! — подпрыгнул Жадди. — Это ж не приютский ёжик, значит, его можно съесть?

Все три гнома с любопытством рассматривали Серёжика. Он висел, держась за чугунные прутья, и думал только об одном: потерял он свисток, когда летел, или нет?

Златти покачал головой:

— Гляньте, как он смотрит. Запросто чего-нибудь откусит. Бешеного есть нельзя. Можно заразиться.

Серёжик, чтобы подтвердить, что он бешеный, зарычал.

Гномы отпрянули. Златти почесал затылок, достал из-за пазухи какой-то справочник, полистал.

— И в воду он не полезет, если бешеный. Написано, что у всех, кто болеет бешенством, водобоязнь!

— Ну и что? — сказал Нытти. — Мы его туда на веревке забросим.

— Да перегрызёт он веревку! — вмешался Жадди. — Такому цепь нужна.

Серёжик зарычал снова и стал плеваться (он видел по телевизору, как ведут себя звери, укушенные бешеными комарами).

— Мда… — сдвинул брови Златти. — Продать такого бешеного и слюнявого мы не сможем. Цепь стащил Крот… Новую покупать дорого…Значит, нужно вылечить.

— Что значит вылечить? — загромыхал Жадди. — Бешенство лечится чертополохом и пиявками целый год! Так когда-то лечили моего дедушку.

— Вот в кого ты уродился…

Жадди не услышал. Его глаза сверкнули безумным блеском.

— И этот грязный ёжик будет полгода нас объедать?! — топнул он. — Ни за что! Я не боюсь бешенства! Раз дедушка переболел — мне не страшно. Я ёжика СЪЕМ! Сам! В сметане!

Златти достал счёты и стал что-то высчитывать.

— Действительно, содержание этого гостя нерационально. Пока он вылечится, слопает кучу продуктов. Да и цепи нынче дорогущие. А если у Жадди иммунитет, то, может, он и не заразится? Хорошо, Жадди. Можешь съесть. Но закусывай пиявками и чертополохом.

— Эй! Вы чего! — закричал Серёжик. — Я совсем не бешеный! Я тот самый ёжик, которого ищет Королева. За меня мешок золота дадут!!!

— Он ещё и сумасшедший, — махнул рукой Златти, — его дядя в сумасшедший дом вез.

Серёжик разревелся, вцепившись в прутья что есть силы.

Но Жадди оказался сильнее. Схватив ёжика под мышку, он выбежал из гостеловки, радостно распевая:

— Ёжик в сметане! Трам-парам-пам! Ёжик в сметане! Съем его сам!

— Давно я не видел его таким весёлым… — заметил Златти, снова достал счёты и, пощёлкав, заключил: — Да, съесть намного дешевле.

Глава 21 Ёжик в сметане

Жадди притащил ёжика в кухню и швырнул в грязную раковину, полную каких-то объедков. Затем открыл кран и побежал искать кастрюлю. На Серёжика полилась ржавая холодная вода. Мокрый, он стал шарить по карманам в поисках свистка. Пусто!!! Ни свистка, ни ключа, ни спичечного коробка! Наверное, все это вывалилось, когда он падал.

Серёжик выскочил из раковины и заметался в поисках убежища, оставляя повсюду мокрые следы. Жадди поймал его и, облизнувшись, снова сунул под кран.

— Не ешьте меня, пожалуйста!!! — взмолился Серёжик.

Но Жадди, не обращая на него внимания, бормотал: «Ёжик в сметане! Ёжик в сметане!» Он твердил это как заклинание и не мог остановиться! Кое-как помыв Серёжика мочалкой, гном вытер его своей бородой (размазав грязь по ней и ёжику) и торопливо наполнил водой кастрюлю.

Затем накидал в печку дров, бумажек и… чиркнул спичкой! Зловеще метнулись языки пламени, накидываясь на добычу. Серёжик с ужасом смотрел, как огонь жадно лизал дрова… Потрескивая, они разгорались всё сильнее и сильнее!

Что делать?! Ёжик схватил Жадди за руку и, заливаясь слезами, стал просить его сжалиться.

— Гномик, миленький, не надо! — плакал ёжик. — Я очень маленький. Во мне совсем-совсем нет мяса, одни иголки!

Жадди не отвечал. Безумно вращая глазами, он продолжал мурлыкать: «Ёжик в сметане! Ёжик в сметане!»

Схватив Серёжика за шкирку, гном бросил его кастрюлю! Бульк! Затем поставил кастрюлю на печку и стал крошить туда чеснок. Барахтаясь в ледяной воде, Серёжик стал хвататься за края посудины. Но секунда, и прямо на лапки (как больно! ой-ой-ой, как больно!) упала крышка! Стало темно.

Неужели конец?! Никогда-никогда он больше не увидит мамочку, никогда не вырастит мандариновое дерево, никогда не пойдёт в первый класс?! Вода стала теплеть, скоро лапкам стало горячо! Серёжик рванулся из последних сил и головой приподнял тяжёлую крышку. Уцепившись за края кастрюли, он обжёгся, но успел заметить, что в кухне никого нет. Ёжик зажмурился и, подтянувшись, вывалился на раскаленную плиту.

От резкой боли он взвизгнул и свалился на пол. И вдруг услышал тоненький певучий голосок:

— Жадди пошёл за сметаной! Ныряй в ванну!

Ничего не понимая, Серёжик огляделся. Никого! Он бросился к ванне, стоявшей в углу, и в ужасе отпрянул! Вся она почти до краёв была полна чёрных майских жуков. Они неторопливо ползали друг по другу, переваливаясь и топорща усики. Серёжик отскочил.

Но тоненький голосок крикнул:

— Не медли! Скорей! Скорей!

Ежик и сам услышал приближающиеся шаги! Свернувшись клубком, он упал в копошащуюся массу.

«Какое счастье, что у меня есть иголки! — подумал Серёжик. — Иголкам все равно, кто по ним лазит. Им даже не щекотно».

Жуки тем временем быстренько вскарабкались к нему на спину. Облепили со всех сторон, шелестя крыльями. Хлопнула дверь.

— Ну, раз-два, взяли! — послышался голос Златти.

— Тяжело! — закряхтел Нытти.

— Не ной! За усачей мы получим сто изумрудов!

Серёжик почувствовал, как ванна под ним заколыхалась.

— А из кастрюли вкусно пахнет… — завистливо протянул Нытти.

— Да, Жадди знает толк в стряпне. Но как бы не пришлось ему давиться пиявками с чертополохом.

Серёжик лежал ни жив, ни мёртв. Он так боялся, что его заметят, что стал дрожать.

— Что-то ванна трясётся… — заметил Нытти.

— Это у тебя руки трясутся, хлюпик.

Гномы шли недолго и скоро опустили ванну на пол.