Почтовая служба Доктора Дулитла

— Да-да, — проговорил Доктор. — Продолжай, пожалуйста. Я припоминаю, что Колумб упоминал о сухопутных птицах в своем дневнике. Продолжай.

— И вот, — продолжал вожак соек, — вся стая повернула к кораблям, которыми командовал Колумб. Они поспели как раз вовремя. Матросы уже совершенно вышли из повиновения. Они твердили в один голос, что никакой земли здесь нет и быть не может, и грозили убить своего капитана, если он немедленно не повернет обратно в Испанию. Но когда они увидели, как огромная стая сухопутных птиц пролетела над кораблями, причем в юго-западном, а не в западном направлении, то они воспряли духом и поняли, что земля должна находиться где-то поблизости. Так птицы указали им путь на Багамы, и на седьмой день рано утром с криками «Земля! Земля!» команда пала на колени и вознесла благодарственные молитвы небесам. Впереди по курсу у них лежал омываемый лучезарным морем остров Уотлинг, один из самых маленьких Багамских островов. Тут матросы собрались вокруг капитана Христофора Колумба, которого еще совсем недавно они собирались убить, и прокричали «ура!» в его честь, провозгласив его величайшим мореплавателем мира, что, между прочим, вполне соответствовало действительности. Но сам Колумб так никогда и не узнал, что та беспомощная птичка, которая упала когда-то на палубу его корабля, указала ему самый короткий путь к материку Нового Света. Вот видите, Доктор, — закончил свою историю вожак соек, торопясь лететь за своей стаей, — если бы не мой предок, то Колумбу пришлось поворачивать назад, иначе бы его убили, и Америка была бы открыта много позже. До свидания! Мне уже пора. Спасибо за желуди!

^{ГЛАВА 4}

МАЯК НА МЫСЕ СТИВЕНА

НА побережье Западной Африки примерно в двадцати милях к северо-западу от Фантиппо, был мыс, выдававшийся далеко в море, на котором стоял маяк, который назывался маяк мыса Стивена. Правительство страны, на чьей территории находился маяк, тщательно следило, чтобы он всегда горел и все корабли могли видеть огонь издалека и определять по нему свое местоположение. Эта часть побережья была очень опасной для навигации. Мыс Стивена окружали всевозможные скалы и отмели, и если бы ночью огонь маяка погас, то все корабли, находящиеся в этой части моря, сильно рисковали потерпеть крушение.

Однажды вечером, вскоре после того, как золотистые сойки улетели на запад, Доктор сидел у окна в своей конторе и писал письма при свете свечи. Было уже поздно, и все звери давно спали крепким сном. Вдруг Доктор услышал вдалеке какой-то странный звук, который донесся через открытое окно. Он отложил перо и прислушался.

Это был крик какой-то морской птицы, летевшей далеко в открытом море. Доктор знал, что морские птицы обычно не кричат в полете, если только они не летят большой стаей. А здесь, похоже, кричала одинокая птица.

Доктор высунул голову в окно и огляделся. Ночь была черной, как сапожная вакса, и он ничего не смог увидеть, тем более что его глаза не сразу привыкли к темноте после света свечи. Загадочный крик повторялся снова и снова и звучал, как призыв о помощи. Доктор не знал, что ему делать, но тут ему стало казаться, что крики приближаются. Тогда, схватив свою шляпу, он выбежал на веранду и закричал в темноту: «Кто там? Что случилось?» Никто ему не ответил, но почти сразу же большая чайка опустилась на перила рядом с ним, чуть не погасив его свечу мощным взмахом крыльев.

— Доктор, — задыхаясь проговорила чайка, — погас огонь на маяке мыса Стивена. Не знаю, как это могло случиться. Раньше он все время горел. Мы всегда ориентировались по нему, когда возвращались ночью с моря. Ночь сегодня черней чернил. Как бы какой-нибудь корабль не налетел на скалы возле мыса. Я подумала, что надо бы предупредить вас.

— Боже мой! — воскликнул Доктор. — Что же могло случиться на маяке? Ведь там живет смотритель, который должен следить за огнем. А вечером сегодня свет горел?

— Не знаю, что было вечером, — ответила чайка. — Я целый день ловила селедку там, к северу, — сейчас ведь самый сезон — и вернулась только ночью. Из-за того, что маяк не горел, я заблудилась и залетела гораздо южней, чем мне нужно. Сообразив это, я повернула назад, но старалась держаться как можно ближе к берегу. На маяке мыса Стивена было совершенно темно, и я сама могла бы врезаться в скалы, если бы не летела очень осторожно.

— Как это далеко отсюда? — спросил Джон Дулитл.

— По суше будет миль двадцать пять, — ответила чайка, — но по морю примерно вдвое меньше.

— Хорошо, — сказал Доктор, поспешно надевая пальто. — Подожди минутку, я только разбужу Даб-Даб.

Доктор поспешил на кухню и разбудил несчастную домоправительницу, которая крепко спала возле кухонной плиты.

— Даб-Даб, проснись! — проговорил доктор, тряся ее за плечо. — Огонь на маяке мыса Стивена погас!

— Что такое? — спросила Даб-Даб, приоткрыв заспанные глаза. — В плите огонь погас?

— Да нет, на маяке мыса Стивена, — нетерпеливо ответил Доктор. — Только что прилетела чайка и рассказала мне об этом. Все корабли в страшной опасности! Да проснись же ты, ради всего святого!

Наконец бедная Даб-Даб совсем проснулась и поняла, в чем дело. Через секунду она уже была на ногах и готова к действию.

— Я знаю, где это, Доктор. Я полечу прямо туда. Нет, чайка может меня не провожать. Лучше пусть она показывает дорогу вам. Сейчас же следуйте за мной на каноэ. Если мне удастся что-нибудь узнать, то я встречу вас на полдороге. А если нет — буду ждать вас у башни маяка. Слава Богу, хоть ночь сегодня спокойная — жаль только, что очень темная!

Взмахнув крыльями, Даб-Даб вылетела через открытое окно и исчезла в темноте, в то время, как Доктор схватил свой маленький саквояж и, крикнув чайке, чтобы она летела за ним, побежал на другой конец плавучего домика, отвязал каноэ и прыгнул в него. Он оттолкнулся веслом от своей конторы, обогнул Землю-без-людей и стал грести изо всех своих сил в открытое море в направлении мыса Стивена. Где-то на полпути Даб-Даб уже встретила каноэ Доктора — хотя как она смогла найти его в этом кромешном мраке, руководствуясь только звуками шлепающих весел, знает один Господь всемогущий.

— Доктор, — сказала она, — если смотритель маяка и на месте, то он или болен, или с ним что-то случилось. Я стучала во все окна, но никто мне не ответил.

— Ах ты, Боже мой! — пробормотал доктор, продолжая энергично грести. — Что же там могло произойти?

— Это еще не самая плохая новость, Доктор, — добавила Даб-Даб. — С другой стороны мыса — отсюда это нельзя увидеть — я разглядела ходовые огни большого корабля, который движется на юго-запад и идет прямо на скалы. Они не видят маяка знают, в какой они опасности.

— Силы небесные? — простонал Доктор и едва не сломал весло, с силой оттолкнув воду за кормой.

— Как далеко от скал находится корабль сейчас? — спросила чайка.

— Около мили, я думаю, — ответила Даб-Даб. — Но судя по высоте мачтовых огней, это большой корабль и он очень скоро окажется у самых скал.

— Гребите прямо, Доктор, — сказала чайка. — Я слетаю за парочкой моих друзей.

Чайка расправила крылья и полетела к берегу, издавая те же самые крики, которые Доктор слышал из окна плавучей почты.

Джон Дулитл понятия не имел, что она собиралась сделать. Да и сама чайка совсем не была уверена, что ей удастся поспеть вовремя и выполнить свой план. Но тут она с радостью услышала, как на ее призывы кто-то откликнулся у черных береговых скал. И вскоре уже сотни чаек кружили вокруг нее в темноте.

Спустя мгновение они уже все летели к большому кораблю, который, ничего не подозревая, спокойно шел прямо на скалы навстречу верной гибели. Подлетев к мостику, где рулевой стоял у штурвала и поглядывал на компас, качавшийся перед ним в тусклом свете маленького фонаря, чайки стали бросаться прямо в лицо рулевого, закрывая от него стекло компаса и всячески мешая управлять кораблем. Рулевой начал громко звать на помощь, и прибежавшие на его крики офицеры и матросы принялись отгонять назойливых птиц прочь. Но это было не так-то просто.