Невероятное нашествие медведей на Сицилию

— Продулся! Крышка! — кричал кто-то. — Мне десять тысяч! А мне двадцать!

— Я проигрался в пух! Всё пропало! Я разорён! Канальи! — вопил другой.

Кучки золотых монет с невероятной быстротой переходили за игорным столом от одного игрока к другому. Тут и там возникали драки. Какая распущенность, какой позор! Леонций устремил взгляд в дальний конец зала и похолодел от ужаса. Знаете, кого он там увидел? Тони, своего сына. Тот промотал собственное жалованье принца до последней монеты. За его столом сидели три здоровенных медведя с рожами висельников. Один из них говорил:

— Смелее, юнец, ты должен мне ещё 500 цехинов.

Он сказал это таким голосом, что перепуганный Тони, у которого не осталось ни гроша, снял с шеи золотой медальон — подарок отца на день рождения — и бросил его на зелёное сукно ломберного стола.

— Несчастный! — взревел Царь с порога. Он метнулся через весь зал, схватил сынишку за воротник, не обращая внимания на ропот игроков, не узнавших своего Государя, отволок Тони к выходу, вывел наружу и дотащил до самого дворца. Пристыжённый Тони отчаянно хныкал.

Нужно было принимать срочные меры. Наутро в мерзкий игорный дом ворвалась полиция. Однако там остались одни слуги. Никто из них не знал имени хозяина. В игорном доме было четыре этажа.

На первом этаже располагались рулетка, бар и гардероб.

На втором — большой зал для карточных игр и хранилище, в котором загадочный хозяин казино складывал выигрыш.

На третьем — кухня и банкетный зал.

На последнем, четвёртом этаже — кладовая, комната для игры в кегли, где играли только слуги, и маленькая комнатушка для наказания шулеров. Сначала их шлепали по одному месту выбивалкой для одежды, а потом заставляли учить наизусть басни вроде «Стрекозы и муравья» (дирекция нарочно хотела, чтобы все думали, будто игорный дом посещают только воспитанные медведи).

Всё это до глубины души потрясло Царя Леонция. Значит, ареста волшебника оказалось мало для того, чтобы полностью искоренить всё зло. Ведь пока ещё не удалось выяснить, кому принадлежит игорный дом. И почему Следопыт не осмеливался сказать всю правду. Чем больше Леонций думал об этом, тем сильнее путались его мысли. Но одно ему было ясно: кто-то, только не профессор Де Амброзиус, сеял среди медведей порок и смуту. Видно, это была богатая, влиятельная и коварная фигура. Этот некто всё время оставался в тени, стараясь не выдать себя. Если его не разоблачить как можно скорее, не будет в царстве мира и спокойствия!

Царь Леонций велел созвать всеобщий сбор, чтобы держать на нём совет и узнать, кто что думает. Медведи и люди, оставив дела и забавы, собрались на главной площади. Вот какой между ними состоялся разговор:

Приступил Царь с расспросами к жителям:

Как и люди, медведи отвечали:

К Франту Царь:

Медведь Франт:

Царь Медведь:

Медведь Франт:

Царь Медведь:

Люди хором:

Медведь Франт:

На листе бумаги была нарисована огромная статуя самого Царя Леонция. А медведи, как и все смертные, тоже подвержены тщеславию. Тут царские печали как рукой сняло.

— Ах, славный мой Франт! — растроганно воскликнул Леонций. — Только теперь я понял, как ты мне предан. А ведь я чуть было не усомнился в тебе! — и немедленно позабыл обо всех напастях.

На сей раз — как ни жаль в этом признаться — Царь Леонций опростоволосился. Мысль о собственном памятнике затмила ему разум. Все прочие заботы испарились как по волшебству. Какой уж там Де Амброзиус! Какие злодейства! Какой игорный дом! Леонций немедля отрядил медведей в горы за мрамором, нанял инженеров, каменщиков, каменотесов и повелел приступить к работе.

Вскоре статуя начала расти. Камень за камнем она поднималась на вершине холма, возвышавшегося над городом. Её будет видно за много вёрст. Сотни медведей работали день и ночь. Время от времени Царь Леонций приезжал на место строительства. Камергер давал ему всяческие пояснения. За короткое время памятник вырос до самой головы. Громадная медвежья морда стала вырисовываться на фоне голубого неба. Инженеры парили над городом на воздушных шарах и маленьких дирижаблях, чтобы понять, какое она производит впечатление.

Почему это морда вышла такой длинной? — думал про себя Леонций. — У меня она вовсе не такая. Скорее она похожа на морду Франта, особенно издалека.

Леонций не решался откровенно об этом сказать, чтобы никого не обидеть. А статуя величаво вздымалась над городом, заливом и морем, которое сияло в отдалении. Через несколько дней намечалось её открытие.

Но, как известно, жизнь полна неожиданностей. В один прекрасный день на главную площадь прибежали охваченные паникой рыбаки.

— На помощь, на помощь! — кричали они. — Конец света настал!

У берега появился гигантский морской змей. Поднял он над водой свою неохватную шею, да и проглотил три дома и церквушку, вместе со священником и пономарём.

Глава одиннадцатая

Люди:

Змей:

Люди:

Змей: