Боб, который умел петь песни

й

%

*

£>

"о

Q

КИТАЙСКАЯ

НАРОДНАЯ

СКАЗКА

Ci33(jiy^r

3 А П И САЛ

Перевод и обработка А. КЛЫШКО

Рисунки

П. КИРПИЧЁВА

В одной деревне жили отец и его сын A-ту. Они обрабатывали своё маленькое поле — тем и кормились.

Ещё только светать начнёт, а они уже в поле работают, головы не поднимают, спины не разгибают. И всё же не было у них достатка.

Отец был стар, А-ту — слишком мал. Мотыга, которой он работал, была, пожалуй, в три раза больше его самого.

з

Вот как-то поспели у них на поле бобы. A-ту нарвал к обеду стручков и, усевшись на пороге дома, стал их чистить. Чистил и напевал:

— Синие, зелёные, красные бобы! Ай-я, ай-я, красные бобы! Вдруг чей-то голос сказал:

* —>* Не бывает красных бобов.

A-ту 'поднял голову — никого. По сторонам посмотрел — тоже никого. Обернулся, в дом заглянул — и там никого.

„Хэ, это мне послышалось “,— подумал он и снова принялся за стручки.

— Ай-я, ай-я, синие бобы! Ай-я, ай-я, красные бобы! — запел он.

— Не бывает красных бобов,— ещё яснее, чем в первый раз, прозвучал тот же голос.

Страшно удивился А-ту. Опять посмотрел по сторонам, опять заглянул в дверь, не спрятался ли там кто-нибудь, но никого не было.

— Странно, кто же это говорит?

— Это Доу - эр - боб,— услышал А-ту.

— Где же ты? — спросил А-ту.

— Здесь, в самом большом стручке.

А-ту поспешно отыскал самый большой стручок и только хотел его расщепить, как он сам треснул и раскрылся и оттуда выпрыгнул маленький человечек. От макушки до подошв в нём было не больше одного цуня. А цунь, вы знаете, не больше маленького мизинчика. Кожица его была белой, как снег, а всё остальное было зелёным: зелёные волосики на голове, зелёные брови и ресницы и даже бусинки глаз зелёные. На нём была зелёная одежда и такие же зелёные туфельки.

А-ту даже подпрыгнул от испуга: в первый раз увидел он чудо! Но потом завёл разговор:

— Ты так и живёшь в стручке?

— Да,—ответил боб.— Я . всегда живу в самом большом стручке.

— А что ты там делаешь?

— Пою песни.

A-ту очень обрадовался и сказал:

— Как хорошо! Я очень люблю, когда поют. Вот я буду чистить стручки, а ты мне пой.

И он начал отбирать стручки, а боб запел:

Очистишь стручки, поджаришь бобы.

Кушай на здоровье сладкие бобы!

Как только боб запел, A-ту почувствовал в себе необыкновенную силу, пальцы его весело затанцевали, и корзина вмиг наполнилась очищенными бобами.

— Чудесно!—прошептал изумлённый А-ту.— Прошу тебя, боб, давай жить вместе.

— Давай,— ответил боб. — Только не забывай обо мне, как бы ты ни был занят. А я буду петь тебе песни.

На следующий день A-ту положил стручок в карман и отправился вместе с отцом убирать пшеницу. Как только его руки дотронулись до стеблей пшеницы, боб тихонько запел:

Мы пшеницу уберём и на мельницу снесём,

Мы пшеницу уберём и лепёшек напечём.

И снова, услышав песенку боба, A-ту почувствовал в себе необыкновенную силу. Движения его стали стремительными, как порывы горного ветра, и работа пошла вдвое быстрее. Отец, всегда обгонявший A-ту, теперь отставал от него и жаловался на свою старость.

Через два дня A-ту отправился с отцом мотыжить землю. Стручок он снова положил в карман и как только поднял, мотыгу, боб запел:

Мы работаем опять, раз, два, три, четыре, пять!

Разрыхлим мотыгой землю, чтобы мягко было спать!

Как и в прошлый раз, услышав песенку, A-ту стал

работать вдвое быстрее, и отец никак не мог угнаться за ним.

За что бы ни брался A-ту в этот год, он всё делал вдвое быстрее, и, конечно, урожай они собрали вдвое богаче. Амбар доверху был засыпан зерном, баклажаны выросли величиной с кабачки, кабачки — величиной с тыкву, а тыква — величиной с бочку.

Отец хвалил доброе небо — ведь он думал, что просто погода выдалась удачная.

На следующий год, когда снова поспели бобы и A-ту снова чистил их на пороге дома, к нему вдруг подошёл один бездельник. Он очень удивился, увидев, какие у A-ту необыкновенно большие бобы, и спросил, как он сумел вырастить их.

— Мы хорошо взрыхлили землю,— ответил А-ту,— и посеяли бобы, а проросли они сами, зацвели сами и выросли сами такими.

— Так просто быть не может,— сказал бездельник.— Это дело рук какого-нибудь волшебника.

— Какого волшебника? У меня есть лишь боб, который умеет петь песни,— сказал А-ту.

— Умеет петь песни? Обыкновенный боб? — удивился бездельник.

— Нет, не обыкновенный! Это боб, который живёт в самом большом стручке.

— Бестолковый! Это и есть волшебник! И ты ещё

чистишь стручки! Ведь ты можешь получить от него всё, что только пожелаешь!

И, улучив минутку, бездельник украл у A-ту стручок, в котором жил поющий боб. Ведь воровать он умел — тем и живут бездельники: воровством да чужим трудом.

Прибежав домой, бездельник положил стручок на стол и громко позвал:

— Эй, боб, выходи!

Стручок раскрылся, и маленький человечек выпрыгнул на стол. Его кожица была нежной и белой, как снег.

— Скорей сделай для меня огромный дом!—закричал бездельник.

— Чего ещё ты хочешь?—спросил его удивлённый боб, и кожица его пожелтела.

— Ещё я хочу удобную бронзовую кровать, много красивой одежды, ещё хочу...— изо всех сил старался придумать бездельник.— Хочу вкусной рыбы, мяса, засахаренных фруктов, печенья.

— Ещё что?—Теперь кожица у боба позеленела.

— Хочу полный мешок золота!—наконец сообразил бездельник.

— Зачем тебе всё это?

— Зачем? Я оденусь в красивые одежды, наемся вкусных кушаний, лягу на бронзовую кровать и прикажу другим работать на меня.

— А что же будут тогда делать твои руки и ноги? — спросил боб, и лицо его стало пепельного цвета — цвета печали.

— На меня будут работать другие, у меня будет всё, так зачем же я ещё буду что-нибудь делать своими руками или ногами?

Боб подумал и сказал:

■— Хорошо, бери мотыгу и иди за мной. Ты найдёшь там, в земле, всё, о чём мечтаешь.