Отпуск бобра (СИ)

Владимир Р. Раугул ОТПУСК БОБРА Бобер был хороший работник. Умело подгрызал он и валил деревья, строил запруды и хатки, и был мастер своего дела. Ни у кого не было к нему нареканий. Плотины его каждый год получали премии в районе за прочность и красоту исполнения. Сороки хвалили его на всех углах, а они обычно ни о ком доброго слова не скажут, хотя и упомянут каждого по матери. Все было у Бобра. Уважение, благосостояние, любимая работа. Бобрихи, правда, не было. Охотник ее отловил, а новой женой Бобер, в трудах своих, обзавестись еще не успел. Все работа, да работа. А она затягивает. Тут не до личной жизни. Но как-то осенью понял Бобер, что надо ему отдохнуть. Что же это такое? Опять плотины, да запруды. Весной ледоход плотину снесет и новую строить придется. Снова начинай все сначала. И решил Бобер взять небольшой отпуск от дел своих трудовых, да съездить на пару деньков к бобрам в дальний Южный лес. Климат там у них другой, вода теплая, ледоходов не бывает, и еще много всякого чудесного о том дальнем Южном лесе рассказывали. К тому же, интересно было Бобру запруду дальнюю посмотреть. Никогда он там не был. Да и вообще, из леса своего в жизни никуда не выезжал. Собрался Бобер и пошел. Но на выходе из леса остановили его кабаны, и давай с вопросами глупыми приставать, мол, куда идешь и по какой такой надобности. Бобер все честно ответил, что идет в Южный лес плотину дальнюю посмотреть. Погостит там у бобров денька два, и сразу обратно. Но кабаны не унимались, и требовали, чтобы Бобер предъявил разрешение на выход из леса и на пребывание в дальней запруде. О каком таком разрешении шла речь и зачем оно вообще нужно, Бобер никак не мог взять в толк. Кабаны тоже не знали, зачем нужно разрешение, но заявляли, что без него нельзя, так как на то есть распоряжение сверху. Бобер посмотрел наверх и увидел сидящую на суку бесхвостую ворону, старую, страшную, и почти полностью лишившуюся оперения. Решив, что именно оттуда и поступило распоряжение, он попытался до нее докричаться, но тщетно. Ворона была глухая. Помощи от кого-либо еще ждать тоже не приходилось. Пройти же через кабанов, не предъявив им требуемого разрешения, не представлялось никакой возможности. Дорогу они Бобру перегородили, клыки свои ему чуть ли не в нос уперли, а глаза у самих злющие-презлющие. Ясно, что растерзают, а пройти не дадут. Расстроился Бобер и пошел себе обратно в сторону своей запруды. Но тут ворона на суку проснулась, и, ни с того ни с сего, крикнула: "Для пресечения границы леса животное обязано иметь на руках разрешение, оформляемое в представительстве того леса, куда оно направляется". «Все ясно!» - сказал сам себе Бобер и тут же побежал к ближайшей сороке, узнавать, где находится это самое Представительство Южного леса. Оказалось, что оно находится от запруды Бобра на расстоянии в три раза большем, чем сам Южный лес. Как было разъяснено, выбор места был продиктован политическими соображениями. Хотел было Бобер расстроиться, но приказал себе не унывать и довести дело до конца. Три дня и три ночи шел Бобер, прежде чем добрался до Представительства. У его дверей стояла огромная очередь. Никто не толкался и не суетился. Сил не было. По мордам было видно, что стоят не первый день. Смутило то, что среди ожидавших были, в основном, хищники. Было, правда, несколько зайцев, десяток белок, одна полевая мышь, абсолютно белая, несколько ежей, но они терялись в общей толпе волков, лис, медведей, диких собак и прочей агрессивной живности. В очередь также затесались неизвестно откуда взявшиеся крокодилы, которые в местных краях вообще не водятся. Вдруг двери Представительства открылись, и на пороге показался кабан, местный по виду, но чуждый по окраске. Он раздал первым двадцати ожидающим номера и пригласил во внутрь, а остальным предложил прийти завтра. Очередь отреагировала на такое предложение угрюмым молчанием, и кабан поспешил ретироваться обратно в Представительство, плотно захлопнув за собой бронированную дверь. В лесу дул пронизывающий ветер, но очередь стояла с твердой решимостью, никуда не уходить и не обращая внимания на погоду. Погоде это не понравилось, и она прибавила к ветру холодный дождь, который начал нещадно хлестать зверей по мордам. Эти прелести природы продолжались еще четыре часа, пока не начало смеркаться. Вдруг дождь и ветер прекратились, как будто природа утомилась и иссякла в своих возможностях совершать мелкие пакости. Над головами открылось огромное звездное небо с полной луной, освещавшей лесные деревья и стоявшую под ними очередь. В холодном лунном свете Бобер с ужасом увидел, как один из волков схватил стоявшего рядом зайца и отправил его целиком в свою пасть. Другие хищники, кто был попроворнее, также отловили и слопали тех, кто поменьше. Хруст и чавканье продолжались еще несколько часов. Один из крокодилов даже исхитрился съесть лису, но потом покусился на медведя и моментально кончил жизнь в жутких муках. Бобер с опаской посматривал на стоявшего рядом Топтыгина, от которого его отделяло всего несколько сопящих ежей. Вдруг медведь повернулся прямо к нему мордой, и у Бобра все сжалось внутри. - А ты, что, поесть с собой не захватил? - поинтересовался Топтыгин. Бобер отрицательно покачал головой. - На, угощайся. И медведь открыл огромный бочонок с медом. Бобер мед на дух не переносил, но обидеть такого соседа не пожелал. Всю ночь он уплетал вместе с косолапым противную тягучую сладость, но зато чувствовал себя в полной безопасности. Под утро очередь поредела больше чем наполовину. Бобру даже достался номер, и он попал во внутрь. Переполненный счастьем по поводу того, что все кончилось так быстро и безболезненно, наш труженик радостно отсидел четыре часа, пока его не вызвали согласно выданному билету. Но радость его тут же улетучилась. Гусь, рассматривавший ходатайство Бобра о выдаче ему разрешения на въезд в Южный лес, оказался крайне приземленной птицей. Он тут же потребовал предъявить "приглашение от приглашающей стороны". Проситель был явно озадачен. К нему на реку наведовалась всякая тварь, от лягушки до охотника, не звано не прошено, и он никак не думал, что для посещения запруды нужно, чтобы кто-то кого-то специально приглашал. Но Гусь заявил, что без такого приглашения даже речи ни о чем идти не может. - Как же вы поедете, - возмущался Гусь, - если вас там никто не ждет?! -Сам-то, поди, летаешь в любые края, когда хочешь, и никого не спрашиваешь, - неожиданно для себя огрызнулся Бобер. - Кто тебя в наш лес вообще приглашал? Может быть я?!! - У меня дипломатический паспорт, - гордо ответил Гусь, давая понять, что беседа окончена. Бобер еще пытался возмущаться, но подошедший кабан чуждой окраски не очень вежливо указал ему на дверь. Расстроенный Бобер оказался на улице. Вернее, в лесу. Ну, вы поняли. И все никак не мог понять, как же он может попросить бобров из Южного леса пригласить его к себе, если даже съездить и поговорить с ними ему не дают. Но не из тех он был существ, которые сдаются при возникновении первых же сложностей. Он решил воспользоваться современными средствами связи и попросить об отправке ему этого несчастного приглашения. Потому вновь он обратился к Сороке. Та, за соответствующее вознаграждение, согласилась передать по птичьей цепочке крик души лесного работника. Связь оказалась надежной, и уже через несколько часов из Южного леса прилетел почтовый голубь с приглашением в клюве. Бобер ринулся обратно в Представительство, но хмурая очередь поставила его на место. То есть, в самый конец. Через два дня Бобер был допущен пред светлы очи того же самого Гуся. Гусь важно покрякал, разглядывая каждую букву, несколько раз стукнул по листку клювом, видимо, проверяя его на прочность, а потом важно произнес: - Оформлено не правильно! - Как так, не правильно?! - возмутился Бобер. - Тут же четко и ясно написано: "Бобер, дорогой! Приезжай скорее! Будем очень рады тебя видеть. Твои братья." - Вот, в том-то и загвоздка, - важно прокрякал Гусь. - Вы не говорили, что у вас есть родственники в Южном лесу. - Правильно. Потому, что у меня их там нет. - А почему они братьями вашими себя величают? - Ну, так бобер бобру всегда товарищ и брат. - Это нам еще нужно будет проверить. Кстати, не понятно, на каких основаниях эти самые бобры находятся в Южном Лесу? Какой у них статус? Может быть они нелегалы? - Это кто такие? - удивился Бобер. - Это, которые, вроде Вас, говорят, что на два дня только съездить хотят, а потом их никаким калачом из Южного леса не выманишь. - А что, там так хорошо? - искренне удивился Бобер и встретился с презрительно-укоризненным взглядом Гуся. - К тому же, - продолжал Гусь, - в приглашении должно быть написано, что вас обязуются кормить, поить, содержать, лечить, потом похоронить или организовать доставку тела на родину. - А что, все, кто туда приезжают, обратно не возвращаются?! - Именно! Именно!, - обрадовался Гусь, что его наконец поняли. - Мы и хотим, чтобы вы вернулись обратно. - Я, честно говоря, и сам этого хочу. У меня тут плотина, запруда, хатка. Не надо мне ваших похорон в Южном лесу. - А какая плотина? - тут же заинтересовался Гусь - Деревянная. - Сколько кубометров? - Много. - Вот и чудесно. Принести ее сюда. Мы ее посмотрим и сделаем заключение о вашем финансовом положении. - Никак не возможно. Это недвижимое имущество. - Тогда показания оценщиков о ее состоянии, сделанные в письменном виде под присягой в присутствии трех свидетелей и адвоката из фирмы, хорошо известной в Южном лесу. После этих слов, Бобру показалось, что ему на голову свалилась огромная сосна, причем, как будто он плыл при этом по реке и не успел набрать воздуха в легкие. Он не понял, как очутился на улице. Полчаса он приходил в себя. Месяц после этого он собирал бумаги. Другой бы плюнул на это дело, но Бобер был не из тех, кто привык отступать. Уже выпал первый снег, когда наш упорный зверюга оказался вновь у дверей Представительства. Гусь с тех пор значительно поправился и просто лоснился от жира. О Бобре этого сказать было нельзя. Бумажки Гуся устроили, но смутило семейное положение просителя. - У нас так принято, - разъяснил Гусь, - чтобы кто-то из членов семьи оставался дома в качестве заложников. - Каких заложников? - не понял Бобер. - Ну, гарантов того, что вы вернетесь обратно. Ведь, если вы не вернетесь, то тут ваших крольчат хищники скушают. - Каких крольчат?!!! Какие хищники? У нас все волки давно уже собаками притворяются, стоящими на страже государственного порядка!!! Прошли те времена. - Вы со мной не спорьте, - мягко, но уверенно парировал Гусь. - У меня тут есть инструкции, в которых все написано. В частности, что если вы не можете предъявить каких-либо членов семьи, остающихся в зубах у хищников, то должны хотя бы показать яйца. - Чьи яйца?! - Ваши, разумеется. Они у вас есть? - Есть. Как не быть. - Покажите. Тут Бобер не выдержал, и показал. - Нет, нет, нет. - зашипел на него Гусь. - Это совсем не то. - А что же это по-твоему, птица безмозглая?! - Как вы верно изволили выразиться, я птица, но отнюдь не безмозглая, и как выглядят яйца, слава богу, знаю прекрасно. Сам из яйца вылупился. - Так не несут Бобры яйца!!! - Как же? Вы же сами признали, что они у вас есть. Вот и в инструкции у меня об этом написано. К тому же, если у вас нет жены, мы не можем быть уверены, что вы направляетесь в Южный лес не для того, чтобы вступить там в брак с какой-нибудь ежихой, и сожительствуя с ней, остаться в наших краях навсегда. - С чего ты взял, что бобры с ежихами сожительствуют? - У меня в инструкции написано. - Может быть у вас, в Южном лесу, Бобры и с лягушками сожительствуют, но наши бобры нормальные, и им это не грозит. - В любом случае, вы обязаны предъявить свою местную ежиху, крольчат, или яйца. - Почему крольчат, а не бельчат? - В инструкции написано. - Нет у меня никаких крольчих и индюшат, а яйца я тебе уже показывал. Кто тут вас начальник? - Начальник у нас Козел. - Вряд ли ему понравится, что ты о нем так отзываешься. - Почему не понравится? У меня вот в списке сотрудников указано: Козел Горный. Можете подать ему жалобу. Она будет рассмотрена в течение одиннадцати месяцев. Если через полтора года не получите от нас ответ, приходите еще. Последние слова были произнесены категорично, давая понять, что лучше уйти подобру-поздорову и не заставлять еще раз видеть здесь свою морду. Бобер все понял. Он еще раз показал Гусю яйца и вышел из Представительства. - Ни куда я не поеду, - думал несостоявшийся путешественник, - и так развлечения с выездом длились почти два месяца. А там уже скоро ледоход. Плотину новую нужно будет ставить. А может, пойти, набить кабанам рыло, прорваться в Южный лес и остаться там навсегда, им назло, раз они меня так сильно пускать к себе не хотят? Не решив для себя ничего конкретного, Бобер выкрикнул в сторону Представительства несколько политически незрелых ругательств и удалился в свою заводь. 15 Ноября 2000