Снежный ком нелепостей (СИ)

Копнинов Валерий

Снежный ком нелепостей

С чего бы начать? Может быть, сразу с того, чем сказки обычно заканчиваются? Да-да, вот именно! Не с начала, а с конца?! Потому что все сказки давно известны! Так зачем оттягивать неизбежное? Ах, нам говорят, что не все! И подсказывают, что не всем! Неожиданный поворот...А ещё рекомендуют не дурить! То есть - не своевольничать... Ну что же - пусть будет так! Начинаем, как водится, с начала...

НАЧАЛО

Однажды хитрые и злые тролли взяли да и воспользовались тем, что в XXI веке в их существование уже никто не верит. Незаметно проникли в Данию и с помощью древнего, но до сих пор достаточно мощного заклинания привели в тихое оцепенение механизм астрономических часов городской ратуши в Копенгагене.

Нужно заметить, что эти знаменитые часы показывают не только максимально точное время, но ещё и дату, день недели, месяц и год. А вдобавок время восхода и захода Солнца, фазы Луны, длину дней и ночей, церковный календарь с датой Пасхи, Рождества и прочих христианских праздников.

И тролли, задумывая свой злодейский план, точно знали, что датчане во всём привыкли доверять главным часам в государстве! Ведь именно по их неутомимым стрелкам в Дании сверялся ход хронометров и будильников, часов настенных и наручных, механических и электронных, а также таймеров сотовых телефонов и компьютеров.

А значит, ослушаться предписания часов на городской ратуше и жить по какому-то иному времени, отмеряемому неизвестно какими механизмами, датчане не могли даже в угоду всезнающему и влиятельному Интернету.

Поэтому, когда часы остановились, сбитые с толку датчане сразу же запутались в привычном распорядке. Некоторые из них, считая, что день ещё не наступил, вынуждены были не вставать с постели, другие садились обедать, а третьи совсем не знали, чем в настоящий момент заняться.

Но самая большая неприятность произошла от того, что часы на главной башне Копенгагена не пробили в нужное время, извещая о наступлении Рождества. Во всём христианском мире люди приветствовали друг друга словами: "Христос родился!" и "Славим Его!", а датчане оставались в неведении. На столах стояли нетронутыми запечённые индейки, шампанское, разлитое по бокалам выдыхалось, коробки с подарками не были раскрыты, а поздравления и добрые пожелания так и не слетели с уст...

Вот и гадай после этого - человек хозяин времени или наоборот?

Откуда берётся это самое время и куда оно уходит - не знает никто! Одни утверждают одно, другие - другое.

Почему в неделе семь дней, а в часе шестьдесят минут? И что за невидимый мешочек, в котором минуты собираются в часы, а часы в дни? Кто завязывает этот мешочек так туго, что даже одной секундочки из него не просочится обратно?

Умники скажут: "Время - философское понятие!" Вот они всегда так - умники, не разберутся в чём дело, а уже спешат с выводами. Поэтому лично мы, пожалуй, спешить не станем...

ЗИМНЯЯ НОЧЬ И ТАК ДАЛЕЕ...

Благословенна зима, когда в доме твоём дрова потрескивают в камине и холод, трущийся об утеплённые оконные рамы, отступает, оставляя на стекле затейливые серебряные узоры, в которых можно "продышать" дырочку и увидеть мир совсем иначе, чем раньше...

Посмотрите - зимний ветер, обычно гуляющий в Дании так, как ему вздумается, вдруг ни с того ни с сего решил в Рождественский сочельник принести в Копенгаген столько снега, будто жители его собирались построить снежные горки не только на каждой площади, но и в каждом дворе. И многие снегу обрадовались. Не ликовали, наверное, только извозчики и водители машин, потому что колёса карет и автомобилей застревали в густой снежной каше.

А снег, словно мучица из прохудившегося мешка нерадивого мельника, всё сыпал и сыпал с неба. И в канун Рождества на улицах накопились такие несносные сугробы, что мешали людям выходить из домов, а порой не позволяли даже смотреть в окна, если снежный покров достигал оконных проёмов второго и третьего этажа.

Всем, кто смог выйти из дома, немножко завидовали те, кто на улицу не выбрался. Хотя тех, кто выбрался - совершенно отчаянных личностей, насчитывалось совсем немного. Не больше, чем пальцев на одной руке, и плюс ещё три пальца...

Привыкшие жить строго по часам датчане не решались покинуть свои дома, чтобы от незнания времени не напутать чего-нибудь в устоявшемся за много сотен лет распорядке жизни государства.

Но даже если бы все жители Копенгагена с наступлением сумерек высыпали на улицу, то и в этой многочисленной толпе на незнакомку в снежной вуали обратили бы особое внимание. А тем более на её королевскую осанку, такую прямую - как ни у кого другого, на серебряное платье, отливающее сполохами северного сияния и украшенное морозными узорами, свитыми из отборного жемчуга, на хрустальные, словно отлитые изо льда, сани и упряжку белоснежных оленей с посеребрёнными рогами и копытами.

Да что там жители Копенгагена - заносчивый озорник ветер, тот, что, забавляясь, громоздил над городом снеговые тучи, бросил своё занятие и побежал впереди упряжки гордой незнакомки, убирая с её пути даже особенно высокие, чуть ли не под самые крыши, сугробы. Так, вприпрыжку, ветер проводил сани до небольшого домика неподалёку от ратуши, смёл снег с крыльца и, церемонно раскланявшись, взмыл за облака.

Незнакомка вышла из саней и потянула за шнурок колокольчика, висящего возле таблички, где на двадцати трёх языках мира значилась фамилия хозяина дома - Ганс Христиан Андерсен.

Колокольчик немедленно отозвался забавным стрёкотом, следом громко скрипнула дверь внутри дома, послышались голоса, но и после этого таинственной гостье пришлось ожидать несколько минут, пока на крыльцо не вышел высокий старик в чёрном сюртуке с длинными, совершенно седыми волосами, выбивающимися из-под цилиндра, небрежно надетого в спешке. На полях цилиндра прогуливался доброжелательный сверчок, видимо, и служивший звонком для хозяина дома.

- Что вам угодно, сударыня? - спросил седовласый старик, вглядываясь в незваную гостью.

- Мне угодно видеть вас! - торжественно ответила дама под снежной вуалью. - И разговаривать с вами!

Старик прищурил близорукие глаза и... отшатнулся, поспешно снимая цилиндр, тем самым вынуждая сверчка, напуганного неожиданными жестами хозяина, шмыгнуть за шёлковую подкладку.

- Простите, Ваше Величество! - с особым чувством воскликнул старик, распахивая перед гостьей обе створки массивной двери. - Я по негодному своему зрению не узнал вас! Ганс Христиан Андерсен рад видеть столь знатную особу, родившуюся некогда в моём скромном доме!

Снежная королева, а это была именно она, вошла в прихожую, но, сделав несколько шагов по коридору, остановилась. Ей сразу не понравились портреты цветов - работы самых известных художников Европы (масло, акварель, темпера, пастель, гуашь), развешенные по стенам довольно вместительной прихожей.

Дело в том, что цветы на картинах болтали по-соседски между собой, не обращая никакого внимания на Её Величество. Осанистый Гладиолус, слегка выпятив грудь, рассыпался в комплиментах утончённой красавице Розе. Диковинные Орхидеи благосклонно кивали простосердечным Астрам, находя в их простоте некоторую пикантность. Заносчивая Георгина, с высоты своего бутона, довольно мило сплетничала с добродушными Хризантемами. А Маки... Впрочем, Маки ничего предосудительного не делали и даже участия в общей беседе не принимали. Просто их схожесть с язычками жаркого пламени была для Снежной королевы особенно неприятна.

Обведя портреты ледяным взглядом, Снежная королева с явным неудовольствием обернулась к Андерсену.

- Вы-то мне и нужны! - медленно подбирая слова, произнесла Снежная королева, видимо, совсем не умеющая никого и ни о чём просить. - Я приказываю вам... Я требую!..