Царевич-Дурак (СИ)

Владимир Р. Раугул

ИВАН ЦАРЕВИЧ-ДУРАК

Жил да был Иван Царевич. А звали его Иван-Дурак. И все потому, что не был он

сыном царствующего царя, а был сыном какого-то другого царя. И вместо того,

чтобы царствовать самому, он служил тому царю, который царствовал. Видимо,

прозвище «Дурак» ему дали в честь работодателя. Ну, не долго вступление

пишется, да и сказка рассказываться торопится.

Позвал к себе царь-государь Ивана Царевича-Дурака, и говорит ему: умен ты

Иван Дурак не по должности, многими богат ты достоинствами, а страна наша

совсем бедная стала. Оскудела казна моя в пирах да веселье. А все потому, что

Соловей Разбойник мне подати не платит. Сходи-ка ты к нему, Иван, да все

подати, которые он мне за двадцать лет задолжал, принеси мне завтра во дворец

к одиннадцати утра. А то у меня гости иноземные сегодня вечером собираются,

напьются до смерти, а завтра мне им даже пиво на опохмел купить будет не на

что. Так что, коли не выполнишь ты мое задание царское, то тем всю страну

опозоришь. Не сносить тебе тогда головы, ибо в гневе я страшен.

Задумался тут Иван-Дурак, и понял, что без головы ему трудно будет думы

думать. А так как время подпирало, пошел сразу Соловья Разбойника искать.

Найти его было не сложно. Он сидел на перекрестке в двух верстах от столицы и

обирал купцов и прохожих. Иван никогда раньше Соловья Разбойника не видел.

Мужик он оказался мощный, к тому же свистел так, что деревья выкорчевывались,

а палицей своей Соловей мог разрушить любую крепостную стену.

Сразу оценив правильно ситуацию, Иван понял, что с Соловьем ему физическими

доводами будет не совладать. Потому решил обратиться к совести Разбойника.

Но совести у того не оказалось. Соловей заявил, что денег царю на опохмел не

даст, и вообще, он маму царя любил половой близостью, и царь вообще его

внебрачный сын, ублюдок, другими словами, и просил все это передать царю в

качестве разбойничьего взноса в казну.

Расстроился Иван и пошел с горя в ближайшее село самогон покупать. Все равно

царь голову отрубит, так пусть хоть она с похмелья болит. Тогда ее не так жалко

будет. Купил, короче, Иван ведро самогона, и бродит с ним по селу, ищет с кем бы

выпить. А тут, как раз, у открытого окна великий богатырь Илья Муромец лежит.

Тридцать лет лежал Илья Муромец без движенья на одном месте, все ждал, пока

кто-нибудь мимо с ведром самогона пройдет.

Увидел Илья Ивана с ведром и кричит:

-

Дай мне напиться, мил человек!

А Иван ему в ответ:

-

Хочешь выпить, так иди сюда.

Ну, Муромец давай объяснять, что, мол, в жизни своей он на ноги не вставал и

инвалид он полный. Но Иван ведро к Илье тащить отказался. Полчаса они так

пререкались, потом Илья Муромец разозлился, вскочил на ноги, подбежал к Ивану

и сразу, в один присест, все ведро самогона выпил. Немедленно после этого он

осознал свое чудесное исцеление и стал на радостях песни орать. Четыре часа он

горлопанил и деревья крушил, на пятый час заснул, а еще через шесть часов

проснулся с жуткой головной болью и всеми признаками похмельного синдрома.

Пока Илья Муромец спал богатырским сном, Иван Дурак две бутыли самогона

купил. Одну выпил, а второю поглубже в тулуп заныкал, чтобы Илья ее сразу не

вылакал.

А Илье очень плохо по утру. Так плохо, что уж не рад, что ходить научился. Нужно

ему опохмелиться, хоть тут тресни. А Иван, хоть и на что дурак, а говорит, что,

мол, опохмелиться можно достать у Соловья Разбойника. Ну они сразу и пошли

туда. По сравнению с еще не совсем протрезвевшим Ильей, Соловей Разбойник

оказался мелким и жалким недорослем. Когда схватил его Илья за грудки,

Соловей пожалел, что не держал в своем доме алкогольные напитки. Также он

пожалел, что накануне был крайне груб с Иваном Царевичем. Иван же подошел к

Соловью Разбойнику и, тихонько так, предложил продать ему бутыль самогона за

сумму, равную сумме требуемой царем пошлины. Поскольку в тот момент Илья

Муромец уже швырялся Соловьем Разбойником в стоящие рядом деревья, а

также швырялся деревьями в Соловья Разбойника, последний с радостью принял

предложение Ивана. Причем с максимальной скоростью сам потащил свое золото

в царский дворец, пока Илья лечился из полученной бутыли самогона.

Когда без пяти минут одиннадцать Иван Дурак предстал пред царские очи вместе

с тяжело дышащим и побитым Соловьем Разбойником, сгибавшимся под

тяжестью притащенного золота, то государь слегка поморщился с похмелья, а

затем благодушно улыбнулся.

Молодец ты, Иванушка, - сказал государь, - очень я рад, что такие люди на меня

работают. Одно только не хорошо. Поздновато ты это золото принес.

- Так ведь ты к одиннадцати велел, - удивился Иван, - а сейчас ровно

одиннадцать.

- Я сказал к одиннадцати, - грозно ответствовал царь, - значит до одиннадцати. -

Значит в десять тридцать уже все должно было быть здесь. К тому же, дошли до

меня слухи, что ты в своей работе Илью Муромца задействовал. Не порядок это,

отвлекать других сказочных персонажей для выполнения своих личных рабочих

функций. У Ильи своя роль была. Он должен был у окна лежать, а ты его от этого

дела оторвал. Ладно, дам я тебе возможность вину свою искупить. Завтра ко мне

новые заморские гости приезжают, удивить их чем-нибудь необходимо, чтобы

державу нашу не посрамить. Слышал я, что у царя Гвидона есть белка, которая

песни поет, да орехи грызет так, что золото и изумруды горой валятся в результате

этого процесса. Принеси мне эту белку во дворец завтра к десяти утра, а то у нас с

гостями иноземными в десять тридцать банкет начинается.

Изумился тут Иван Дурак и пытался возразить, что, мол, не дурацкое, а

богатырское это дело с разбойников подати выбивать, а белка чудесная - это

вообще из другой сказки.

Но царь ничего слушать не хотел, только Ивана словами нехорошими обозвал и

пообещал кожу с него содрать и на кол посадить, если белка у него к десяти часам

во дворце не появится. А то, что до царства Гвидона двести лет ехать надо, об

этом царь ничего и слушать не хотел.

Вышел Иван от царя в расстроенных чувствах. Уже совсем с жизнью прощается,

да тут, как в сказке, мимо купцы персидские с караваном идут. Среди товаров их

был ковер-самолет. Бросился Иван-Дурак купцам этим в ноги, умоляя, чтобы они

ему ковер чудесный продали. Только после того, как отдал Иван купцам все свои

деньги, и еще свой оклад за год вперед, продали они ему ковер этот чудесный.

Вскочил Иван на ковер и в царство Гвидона отправился. Прилетел он туда

быстрее ветра. Сразу во дворец Гвидона заявился. Царь Гвидон, в самом деле,

большим «гвидоном» оказался. Не захотел он отдавать свою белку. Взывал Иван к

чувствам и совести гвидонской, говорил ему, что, мол, ты, царь Гвидон, в бочке

вырос, почти как философ Диоген. Ты должен человека выше материальных

ценностей ставить, ты должен помочь мне, спасти меня от смерти лютой. Ведь

человек человеку друг, товарищ и брат. На что Гвидон заявил, что, мол, это из

другой сказки. Из той, где призрак по Европе бродит. А в нынешней реалии -

человек человеку волк, соперник и конкурент. Но есть у Гвидона одна мечта: чтобы

отец его признал. Отказывается папаша, падла, от отцовства, и трон своего

царства Гвидону завещать не хочет. Гвидон уже к отцу в виде всех зловредных

насекомых наведывался, всех во дворце его перекусал, а толку с этого никакого не

было. Коли Иван этот вопрос урегулирует, то белку он получит.

Вскочил Иван на ковер-самолет и прямо к отцу гвидонскому направился.

Объяснил там причину неоднократного появления во дворце всяких кусачих