Утро вечера мудренее

- Ну, знаешь?

Макар с усилием наморщил лоб. Он ожидал: сейчас появится волшебная надпись. Но никаких надписей не появлялось, только перед глазами качалось красное и встревоженное лицо Живцова.

- Вспоминай, вспоминай! - торопил он плачущим голосом. - Время идет. Что придумали, ловкачи, почешешься тут...

- Время истекает, - напомнила Влада Изотовна.

Живцов шумно задышал:

- Ну что же ты!

И тут поднялся Олег Черепанов, тоже какой-то всклокоченный, с красными пятнами на щеках.

- Всей воды на Земле, - начал он, неловко пряча руки за спину, шестьдесят семь миллионов кубических километров.

Влада Изотовна еще не успела утвердительно кивнуть головой, как по вытянувшимся лицам "альбатросовцев" стало понятно: ответ правильный. Разразилась буря криков.

- Минуту! - подняла руку пионервожатая. - А может, Олег знает, сколько воды в океанах, облаках?

- Знаю, - передергивая плечами, ответил тот. - В озерах и реках четыре миллиона, в ледниках - тридцать миллионов, в облаках, тучах двенадцать миллионов кубических километров. Остальное - в морях и океанах.

- Ур-ра!!! - осатанело заорал кто-то из "любознательных".

Но и "альбатросовцы" что-то кричали, зло вытаращив глаза. Когда шум немного поутих, оттуда стали слышны отдельные выкрики:

- Неправильно! Неправильно!

- Олег немного ошибся, - внесла ясность Влада Изотовна. - В ледниках не тридцать миллионов, а двадцать восемь и восемь десятых. Но ошибка незначительная, и команда "Любознательный" получает восемь очков.

В стане "альбатросовцев" пронесся жалобный протяжный стон.

Теперь пришла очередь Живцова задавать вопрос. Он вдруг преобразился. Лицо его стало глуповатым.

- Какой цветок расцветает раньше всех весной? - спросил он, поворачиваясь к своим и подмигивая.

- Подснежник! - хором как один отозвались "альбатросовцы".

- Это ваш окончательный ответ? - улыбнулась ведущая.

Все обернулись к капитану Пашке Многолету. Тот напряженно хмурился, глядя в пол.

- Нет, не окончательный, - поднялся он. - Первым зацветает горицвет.

Влада Изотовна сделала пометку в блокноте:

- Пять очков.

Пашка сел под ликование своей команды. Не зря, видно, избрали его капитаном. Удовлетворение было написано на его лице. Но тут же вскочил и предложил одному из команды "любознательных" выйти к доске.

Живцов повернулся к Макару и зашипел:

- Ну, Синицын, ты еще не отвечал. Иди, выручай команду! Наверное, какую-нибудь задачку дадут, а ты их щелкаешь, как орешки.

Синицын, подталкиваемый многими руками, напутствуемый пожеланиями, выбрался из рядов своей команды и на деревянных ногах побрел к стоявшей в углу черной глянцевой доске.

Там он привычно взял мел и неожиданно почувствовал уверенность: "Уж задачку-то я решу".

- Нужно нарисовать, - раздался голос Многолета, - капусту, огурец, желудь, собаку, кота и коня.

- Пустяки, это же просто! Дуй, Синицын!

- Только, - продолжал Многолет, - морскую капусту, морской огурец, морской желудь, морскую собаку, морского кота и коня.

Все это он проговорил с наслаждением, каждый раз выделяя слова "морской", "морская"... У Синицына даже зубы заныли. Он повернулся к доске с несчастным видом. Что рисовать - он и представления не имел. Каких-то морских собак, котов... А какие они? Может, такие же, как и сухопутные, только побольше размером? Кот величиной с кита? А какой тогда конь? Постой, постой... Какие-то неясные воспоминания возникли в голове. Морской конь, морской конек... Правильно, морской конек! Макар не раз видел его в детских книжках. Он похож на шахматного коня, только вместо гривы - колючки.

И Синицын торопливо принялся рисовать шахматного коня. Правда, получился он немного кривой, зато похожий. Особенно старательно вырисовал Макар круглую подставку.

Сзади засмеялись. Синицын обернулся.

- Это что? - заливаясь, Пашка тыкал растопыренной рукой.

- Морской конь! - Синицын насупился.

"Альбатросовцы" грохнули.

- Шахматный это, а не морской, - отрезал Многолет. - У морского никакой подставки нет, а хвост острый.

И тут Синицын услышал со стороны своего класса сильное шипение, в которое сливался шепот подсказок, увидел множество устремленных на него укоризненных, напряженных и просто сердитых глаз. Но одни глаза - удивленные и немного презрительные - поразили его больше всего. Глаза Поспеловой. Она смотрела на него, то наматывая на руку свою толстую пшеничную косу, то разматывая.

Синицын опустил голову, тихонько положил мел и поплелся на свое место.

Долго еще продолжался турнир между "Альбатросом" и "Любознательным". Синицын в это время горько думал: "Вот и кончилось волшебство. Опять начну двойки хватать. Наверное, пропал мышонок Тик-Так. Что делать? Что делать?"

Еле дождался он, когда закончится турнир. Даже толком не понял, кто же кого победил. Кажется, "Альбатрос", потому что уж больно орали в их стане, а среди "любознательных", наоборот, царило глубокое уныние. Но Макару не до того было. Расталкивая всех, он пробирался к двери. Кто-то ткнул ему кулаком в бок:

- Что же ты подвел нас?

Он даже не оглянулся. Схватив с вешалки пальто, вихрем вылетел на улицу.

ГДЕ ТЫ, ВОЛШЕБНИК ТИК ТАК?

Было уже темно. Рваные тучи неслись по небу, ветер хлестал по ногам сухими листьями. Макар бежал, горестно бормоча себе под нос:

- Бедный, несчастный... Один раз удача привалила - не учить уроки, да и то ненадолго. Теперь опять гни спину над учебниками, зубри ой-ой-ой!

Отомкнул дверь - дома никого. Затаив дыхание, Макар стал красться по скрипящим половицам на кухню. Откуда-то из темноты вырвался Обормот, стукнулся об ноги и стал тереться. Наверное, колбасы просил. А может...

Синицын вздрогнул:

- Обормот, ты?

Кот сыто и нахально замурлыкал. Макар встревожился, в душу его закралось подозрение. Схватив кота за шиворот, он посмотрел ему в глаза:

- Признайся, слопал Тик-Така? Говори!

Кот сучил лапами и закатывал глаза. Из-под кровати одобрительно наблюдал Брехун, поблескивая крохотными глазками. Кот со своими пакостями сидел ему в печенках.