Пропал дракон

Сергей Васильевич растерянно улыбнулся.

— И ничего смешного, — сказала Таисия Петровна. — Как бы оно ни называлось, я знаю одно: звери в молоке не водятся. Впрочем…

Она храбро поддела шумовкой дракона, который невозмутимо сидел в той же позе, и дала стечь молоку. Тут она увидела перепонки на лапках и обрадовалась:

— Ну вот, теперь я и без Энциклопедии знаю, что оно из лягушек. И всё понятно: его пустили туда, чтобы не прокисло.

— Чтобы оно что, Тася?!

Таисия Петровна сокрушённо покачала головой.

— Есть же такие люди, которые бросают в молоко лягушек, чтобы оно не прокисло! А по мне уж лучше кислое молоко, чем свежее с лягушками! Дай скорей миску, Серёжа!

Дракон перебрался в миску с водой. Таисия Петровна наклонилась к нему.

— Теперь тебе хорошо? Поплавай, миленький! Сергей Васильевич, который почему-то чувствовал себя виноватым, услышав, что жена разговаривает с родственником лягушки, понял, что гроза миновала.

— Я рад, Тася, что дракон тебе понравился, — скромно сказал он.

Таисия Петровна уничтожающе посмотрела на него:

— Когда ты в другой раз захочешь сделать мне подарок, пожалуйста, не клади его в молоко!

— Ну, Тася! — сказал Сергей Васильевич.

7

Лида сидела на тумбе у подворотни, под надписью "Звонок к дворнику". Она уже немного успокоилась и даже начала заплетать растрёпанную косу, поглядывая на большие часы на почтамте. Минутная стрелка сперва долго-долго стояла на одном месте, а потом сразу перепрыгивала на другую минуту. И Лида подумала: какое было бы счастье, если бы тогда, на балконе, когда она прилипла носом к террариуму, стрелка сразу перепрыгнула на десять минут — и ничего бы не случилось!

Тут она подумала, какая она глупая, и покрутила головой.

К ней подошёл человек с чемоданом и спросил, как пройти на Колокольную улицу.

Она пошла с ним до угла и показала. А потом опять села на место.

Прошло двадцать три минуты. Теперь Лида думала о том, очень ли больно, когда на голову хлопается террариум, или только обидно. Плохо, конечно, что там был песок, он мог попасть в глаза…

Мимо неё прошла маленькая девочка. У неё развязался шнурок, и она всё время на него наступала. Лида догнала девочку и завязала шнурки бантиком. И опять уселась ждать и думать.

Теперь она думала об Алексее Ивановиче: что у него нет ни кошки ни собаки. Был только один дракон, а теперь нет никого…

И ей так захотелось сказать ему, чтобы он не горевал, что Миша сейчас достанет три рубля, что мальчик принесёт тритона, и Алексею Ивановичу опять будет с кем играть в домино. Тут она тихо засмеялась.

А что, если узнать телефон и позвонить Алексею Ивановичу? Да нет. Он и разговаривать не станет. Повесит трубку — и всё.

Она опять погрустнела. А если телеграмму? Было без десяти одиннадцать, когда к подворотне примчался тритонщик.

— Видала точность? — заорал он на ходу, показывая на часы.

— Молодец! — закричала Лида. — Умница! Тритон хороший? А лапки все?

— И лапки и крылышки, — гордо сказал тритонщик.

— Какие крылышки?!

— А как он, по-твоему, летает? — хладнокровно сказал мальчишка.

Лида захлопала глазами. Она представила себе, как тритон летает вокруг тёти Лизы…

— Покажи, — пролепетала она.

Тритонщик таинственно поманил её в подворотню.

— На! — и царственным жестом протянул ей взъерошенного чижика. Лида ахнула.

— Что это?

— Что надо, и ещё лучше!

— Но это же не тритон, это птичка! — Лида с отчаянием смотрела на продавца.

Мальчишка сорвал с головы кепку и шваркнул об землю.

— Да вы что?! — завопил он. — То им одно, то другое!

Бегаешь как собака, а они нос воротят! Давай деньги!

Лида стояла с самым несчастным видом. Она не могла вставить ни одного слова, пока он не кончил кричать.

— Да что ты, мальчик! — наконец сказала она. — Ты, наверное, не понял. Мы чижика не просили. Мы просили тритона.

— Говори: этого берёшь?

— Не беру! — твердо сказала Лида.

Тут, как ни странно, мальчишка сразу успокоился, поднял кепку и надел на голову.

— Железно, — сказал он. — Будет тебе тритон.

— С гребешком? — спросила Лида. Она вспомнила, что у того тритона был гребешок.

— С гребешком. Через два часа здесь. Давай десять копеек.

— Аванс? — деловито спросила Лида. Тритонщик презрительно посмотрел на неё:

— На автобус!

Лида дала ему гривенник, и он моментально скрылся из виду.

8

Подумав, Лида подняла с тротуара пустую коробку от папирос «Казбек», оторвала крышку и на обратной стороне написала: "Миша, я на почте". Заткнула записку за табличку "Звонок к дворнику" и помчалась на почтамт.

Там она взяла телеграфный бланк и принялась сочинять телеграмму Алексею Ивановичу.

Это оказалось не так просто. Во-первых, перья: они или не писали совсем, или продирали бумагу. Во-вторых, люди. Наверное, у Лиды было что-то такое в лице, что к ней все подходили с просьбами, и она никому не могла отказать. Сперва она показала старушке Степановой, где расписаться на переводе от сына. Потом старательно выводила адрес на посылке в Якутию. Потом читала письмо женщине, которая забыла дома очки.

И только после этого, забравшись в дальний угол, смогла заняться телеграммой. И стала писать всё, что думала и чувствовала.

И, дуя на телеграмму, Шершилина встала в очередь. Она очень радовалась, что Алексей Иванович скоро получит телеграмму и утешится. Наконец она протянула бланк телеграфистке.

Телеграфистка в ярко-зелёной кофточке, быстро подчеркивая, подсчитывала слова.

— Скажите, она скоро дойдёт? — спросила Лида.

— Скоро. Фамилия как? Мершилина?

— Шершилина! — отчётливо, как в классе, сказала Лида, просунув голову в окошечко. И вдруг с ужасом увидела, как телеграфистка писала на бланке: "1 рубль 15 коп".

— Ой, что вы! У меня денег не хватит! У меня только шестьдесят три копейки!

— Так не пиши тридцать пять слов! — и телеграфистка бросила телеграмму обратно.

— А сколько можно на шестьдесят три?

— Половину, — сказала телеграфистка и уткнулась в другую телеграмму.

Лида отошла в уголок и задумалась. Выходит, надо выбросить из телеграммы семнадцать слов, самое меньшее! Адрес — восемь слов — трогать нельзя, а то ещё телеграмму не туда доставят. Значит, на весь разговор Лиде остаётся всего-навсего десять слов!

Вот это была задача! Но что бы ни было, самые хорошие слова она оставит.

Можно вычеркнуть «очень», хоть она в самом деле очень виновата. Потом… какое из двух слов оставить: «дорогой» или «уважаемый»? "Дорогой", конечно, лучше.

Потом Лида сообразила: если "Алексей Иванович" есть в адресе, он же поймёт, что это написано ему. И вычеркнула ещё эти два слова.

Тут Лида кстати вспомнила, что получила раз телеграмму: "Поздравляю днем рождения". «С» было пропущено, но мама сказала, что в телеграммах так и надо.

Значит, все маленькие слова долой!

И Лида сразу выкинула «и», "с", «я», "из". Телеграмма стала короче ещё на четыре слова! Осталось выбросить ещё десять слов. Но чем их меньше оставалось, тем труднее было вычёркивать. "Пожалуйста не горюйте дракона достали", — это совершенно необходимые слова. «Гребешком» — надо оставить. Лида вычеркнула: «вечером», "извините" и «нас». Что же получилось?

"Простите дорогой ваша тётя пожалуйста не горюйте дракона достали гребешком принесём не хулиганка Шершилина 27-й школы".

"Очень хорошая телеграмма", — решила Шершилина и посчитала слова. Шестнадцать! Ой, ещё шесть слов лишних!