Зелёный шум

Дикая «орда»

Первым, кого Гошка встретил на улице, был Митяй Кузяев. Лохматый, в мокром капюшоне, сделанном из мешка, тот мчался, не разбирая луж, и едва не сбил Гошку с ног.

— Это ты? — узнал он. — Где тётя Шура?

— В совхозе. На совещание уехала. Только завтра вернётся. А что случилось?

— Беда! Лагерь заливает! — хрипло сообщил Митяй. — Дед Афанасий меня за людьми послал.

Гошка с Митяем побежали будить Стешу. Та была уже на ногах. Втроём они собрали ребят из «ретивой команды» и помчались к летнему лагерю.

Ливень не унимался, но стало чуть развидняться. Струи дождя, будто кнутами, секли ребятам плечи, лица, слепили глаза, перехватывали дыхание. Кто-то упал в лужу, кто-то, как с ледяной горки, проехался по скользкой дорожке.

Вот наконец и лагерь.

С холмов неслись потоки воды, и всё кругом заливало. Поросят под навесом не было. Они как ошалелые метались по лагерю, визжали, тыкались в изгородь. Откуда-то доносился истошный голос деда Афанасия.

Ребята бросились на голос. В дальнем углу лагеря столпилась большая куча поросят. Проделав в изгороди лазейку, они старались вырваться за пределы лагеря. Но вырваться было нелегко. У лазейки образовалась пробка.

Дед Афанасий бегал вокруг поросят и, охаживая их по спинам хворостиной, пытался отогнать от изгороди.

— Пошли прочь, окаянные! Чтоб вас разорвало, бесовы дети!

Но «окаянных» уже ничем нельзя было остановить. Поросят у лазейки собиралось всё больше и больше, они напирали на изгородь, визжали, грызлись.

— Заходи с другой стороны! — скомандовала Стеша.

Перемахнув через изгородь, ребята упёрлись в неё плечами. Раздались шутливые восклицания:

— Ни с места, ретивые!

— Стоять насмерть!

— Костьми ляжем!

— Остановить поросячью орду!

Стеша, присев на корточки, попыталась руками загородить лазейку и помешать поросятам пролезть через изгородь. Но те проскальзывали мимо неё, как рыба из худого невода.

— Да разве так надо? — крикнул Гошка и, оттолкнув Стешу, плюхнулся на землю и прижался спиной к лазейке. Поросята свирепо затолкались пятачками в его спину.

«Ещё одна рубаха пропала», — мелькнуло у Гошки, и в ту же минуту он почувствовал, что какой-то юркий поросёнок пролез мимо него с правого бока. Значит, одному лазейку в изгороди не закрыть. Гошка дёрнул за руку какого-то мальчишку и усадил рядом с собой.

— Закрывай амбразуру!

— Скажешь тоже, — фыркнул Митяй. — Просто дыра! Ох, чёрт, щекотно! Спину кусают.

— Ладно тебе, не крутись, — прикрикнул Гошка. — Прижимайся теснее!

Лазейка была закрыта, но натиск поросят на изгородь только усилился. Изгородь подозрительно затрещала, зашаталась и вскоре, несмотря на все усилия ребят подпереть её, повалилась на землю.

Поросята ринулись из лагеря. Мальчишки еле успели отскочить в сторону, и только Гошка с Митяем замешкались. Они было поднялись с земли, но поросячья орда сбила их с ног и прокатилась через них, как снежная лавина.

— Ой, мамочки! — закричал кто-то из девчонок. — Их же затопчут!

Когда поросята скрылись в перелеске, Стеша бросилась к Гошке и Митяю. Мальчишки, не шевелясь, лежали на траве животами вниз.

Стеша помогла мальчишкам подняться.

— Здорово досталось? — спросила она.

— Мне ничуть, — признался Митяй и подозрительно покосился на Гошку. — Ты чего на меня навалился? Спасать, что ли, задумал? Тоже мне — фронтовой товарищ…

Гошка вспыхнул.

— Совсем и не думал. Просто споткнулся и упал на тебя. — Он пошевелил плечами. — А мне тоже ничуть не больно. Это дождевик меня выручил.

— Да ты смотри, — вдруг заметила Елька, — у тебя же все ноги в крови.

И верно: по голым Гошкиным ногам из царапин и ссадин, нанесённых копытами поросят, стекали тонкие струйки крови.

— Это у меня ноги заголились, плаща не хватило, — буркнул Гошка. — Но это ничего.

Подошёл дед Афанасий и, узнав, что произошло с Гошкой и Митяем, покачал головой.

— Удачно отделались. Поросята ещё полного веса не набрали, а то бы они вам насажали печаток… — И он уныло посмотрел в сторону перелеска. — И куда это орда дикая ринулась? Пошли-ка, хлопцы, на розыски.

Стеша тронула Гошку за плечо.

— А ты никуда не пойдёшь. И не спорь со мной. — И она велела Ельке проводить его до шалаша и оказать первую помощь.

— Там, в шалаше, у меня бельё сухое, — шепнул девочке Митяй. — Пусть он переоденется.

Елька, подхватив Гошку под руку, повела к шалашу.

Остальные ребята вместе с дедом Афанасием отправились разыскивать поросят. Никитку оставили около сломанной изгороди и велели ему барабанить в железное ведро.

Дождь затихал, начинало светать.

Поросят ребята нашли недалеко за перелесками, в картофельном поле. Они успокоились и пировали вовсю. Разрывали пятачками землю и с завидным аппетитом пожирали розовые клубни картофеля.

— Ну и прорва всеядная! — испугался дед Афанасий. — Да за такую потраву бригадир с нас головы снимет.

Вооружившись хворостинами и палками, ребята зашли с противоположного конца картофельного поля и, растянувшись цепочкой, погнали поросят к лагерю.

«Всеядная прорва» не очень-то охотно расставалась с лакомой едой, но Никитка так призывно барабанил в железное ведро, что поросят в конце концов удалось заманить в лагерь.

Ребята подняли опрокинутое звено изгороди, укрепили его и только сейчас заметили, что дождь кончился.

Рваная клочковатая туча, изредка погромыхивая, уползала за горизонт, а восточная сторона неба уже наливалась чистыми утренними красками.

Но не радостное это было утро.

Ребята окинули взглядом лагерь и ахнули: озеро вышло из берегов и залило большую часть лагерной низины. Потоки воды подмыли столбы, и навесы накренились. Кормушки плавали в мутных лужах.

Беспокойно озираясь и повизгивая, поросята скучились в дальнем углу лагеря, где было посуше.

Дед Афанасий со Стешей пересчитали стадо и обнаружили, что не хватает девяноста трёх поросят.

Ребята замерли. Никто не посмел ничего переспросить. И тут все увидели Александру.

Промокшая до нитки, без платка, в размокших новых туфлях, она шагала к лагерю прямо через поле.

Мучимая тревогой, Александра вышла из совхоза, как только начался ливень; не встретив попутной машины, шагала всю ночь пешком и сейчас еле передвигала ноги.

Гошка заметил мать из шалаша и побежал ей навстречу.

— Мам, ты чего? — виновато пробормотал он, заметив осунувшееся лицо матери. — Ты не думай — мы тут всю ночь…

Александра, словно не заметив, прошла мимо сына. Подойдя к изгороди, окинула взглядом затопленную часть лагеря, скучившихся в углу поросят и обернулась к Стеше и деду Афанасию:

— Сколько не уберегли-то?

Стеша назвала цифру исчезнувших поросят. Александра схватилась за голову.

— А я-то, глупая, распелась вчера, — призналась она. — Да какой у нас лагерь пригожий, да как поросята растут, словно на дрожжах. К нам даже на экскурсию с курсов собрались сегодня приехать… А что мы покажем им?

— Ничего, Степановна, — успокоил её дед Афанасий. — Вода сойдёт — всё и наладим. А поросят искать надо. Сегодня же.