Дом в медвежьем углу

"А я ничего не скажу", сказал Пух. "Я просто хмыкну, как будто я чего-то жду".

"А вдруг он тогда опять скажет Хо-хо", предположил Поросенок с тревогой.

"Скорее всего, он так и сделает!", говорит Пух. А у Поросенка уши уже дергаются вовсю, так что он их прислонил к краю Западни, чтобы они успокоились.

"Он скажет это опять", говорит Пух, "а я буду продолжать хмыкать. И это выведет его из себя. Потому что когда ты говоришь Хо-хо! дважды, да еще таким злобным тоном, а тебе в ответ только хмыкают, то ты вдруг обнаруживаешь, что стоит тебе это сказать в третий раз, как, ну -- ты обнаруживаешь -- что..."

"Что?"

"Что ничего".

"Что ничего что?"

197

Пух понимал, что он имеет в виду, но, будучи Медведем с Очень Низким I.Q,, он не мог выразить эту мысль при помощи слов.

"Ладно, просто ничего", снова сказал он.

"Ты хочешь сказать, что это больше не будет настоящим, подлинным хохоканьем?", с надеждой говорит Поросенок.

Пух посмотрел на него с восхищением и сказал, что это как раз то, что он имел в виду, что если кто-то все время хмыкает, то тебе уже просто никогда в голову не придет сказать Хо-хо!

"А он возьмет и скажет что-нибудь еще", говорит Поросенок.

"Правильно. Он скажет: 'Что все это значит?' И тогда я скажу -- и это очень хорошая мысль, Поросенок, которая мне только что пришла в голову, -- я скажу: Это Западня для Heffalump'ов, которую я соорудил, и теперь жду, когда Heffalump в нее попадется. И буду продолжать хмыкать. Это окончательно Выбьет его из Колеи".

"Пух!", закричал Поросенок (теперь была его очередь восхищаться). "Мы спасены!"

"Думаешь?", говорит Пух, не будучи сам в этом совершенно уверен.

Но Поросенок был совершенно уверен; и он мысленно увидел Пуха и Heffalump'a, разговаривающих друг с другом; и тогда он вдруг с некоторой грустью подумал, насколько было бы лучше, если бы это были Поросенок и Heffalump, разговаривающие друг с другом, а не Пух, потому что хотя он, Поросенок, конечно, очень любит Пуха, но на са

198

мом-то деле у него, Поросенка, гораздо больше мозгов, чем у Пуха, и было бы гораздо лучше, если бы именно он, а не Пух, стоял рядом с Heffalump'ом, и было бы здорово потом вечером вспоминать, как он днем разговаривал с Heffalump'ом, как будто это был вовсе и не Heffalump. Ведь теперь это казалось так легко: он тоже знал, что он сказал бы Heffalump'y.

HEFFALUMP (злобно). "Хо-хо!"

ПОРОСЕНОК (небрежно). "Тра-ля-ля, тра-ля-ля".

HEFFALUMP (удивленный и не вполне уверенный в себе). "Хо-хо!"

ПОРОСЕНОК (еще более небрежно). "Трам-пам-пам. Трам-пам-пам".

HEFFALUMP (начинает хохокатъ, неуклюже делая вид, что это он кашляет). "Кхм! Что все это значит?"

ПОРОСЕНОК (удивленно). "Хэлло, это Западня, которую я соорудил, и теперь жду, когда Heffalump в нее упадет!"

HEFFALUMP (совершенно сбитый с толку). "О!" (После длительного молчания.) "Ты в этом уверен?"

ПОРОСЕНОК. "Спрашиваешь!"

HEFFALUMP. "О!" (Нервно.) "Я -- я думал, что это я сделал Западню для Поросенков".

ПОРОСЕНОК (удивленно). "О нет!"

HEFFALUMP (оправдываясь). "Я -- я -- тогда я, наверно, ошибся".

ПОРОСЕНОК. "Боюсь, что так". (Вежливо.) "Мне очень жаль" (Начинает хмыкать).

199

HEFFALUMP. "Ладно -- я -- ладно -- я -- тогда. Я полагаю, мне лучше уйти?"

ПОРОСЕНОК (глядя на него; небрежно). "Ладно, если у вас дела. Увидите Кристофера Робина, передайте ему, что он мне нужен".

HEFFALUMP (угодливо). "Конечно! О чем вы говорите!" (Поспешно уходит.)

ПУХ (который не собирался тут быть, но без которого ведь тут никак не обойтись). "О, Поросенок, до чего ж ты храбрый и умный!"

ПОРОСЕНОК (скромно). "Да ладно тебе, Пух". (И потом, когда придет Кристофер Робин, Пух ему может обо всем рассказать.)

В то время как Поросенок предавался сладким мечтаньям, а Пуха раздирали сомнения, было ли их четырнадцать или все-таки пятнадцать, Поиск Малютки еще продолжался в масштабах всего Леса. Настоящее имя Малютки было Очень Маленький Жучок, но его для краткости называли Малюткой, если с ним вообще разговаривали, что случалось крайне редко, разве кто-нибудь скажет:

"Ладно, Малютка, прекрати!" Малютка погостил у Кристофера Робина несколько секунд, а затем отправился прогуляться вокруг жасминового куста, и вместо того, чтобы вернуться назад другой дорогой, он не вернулся, и теперь никто не знал, где он находится.

"Я думаю, он просто пошел домой", сказал Кристофер Робин.

"А он сказал до-свиданья-и-спасибо-за-прекрас-ный-вечер?", говорит Кролик.

200

"Нет, он только успел поздороваться", сказал Кристофер Робин.

"Ха!", говорит Кролик. Подумав немного, он продолжал: "Тогда, может, он написал письмо что благодарит за визит и сожалеет, что вынужден внезапно уйти?"

Кристофер Робин был в этом не уверен.

"Ха!", снова говорит Кролик важным тоном. "Это серьезно! Он Пропал. Мы должны немедленно организовать Поиск".

Кристофер Робин, который думал о чем-то другом, говорит: "А где Пух?" Но Кролика уже и след простыл. Тогда Кристофер Робин вернулся домой, и в голове у него возникла картина, как Пух собирается на Длительную Прогулку (где-то около семи часов утра); тогда он взобрался на вершину своего дерева и спустился вниз и затем, ломая голову, куда же мог деваться Пух, пошел по Лесу. Через некоторое время он подошел к Большому Карьеру, посмотрел вниз и увидел там Пуха и Поросенка, безмятежно спавших там, свернувшись калачиком.

"Хо-хо!", сказал Кристофер Робин громко и неожиданно. От Удивления и Тревоги Поросенок подпрыгнул в воздухе на шесть дюймов, а Пух продолжал спать.

"Это Heffalump", нервно подумал Поросенок. "Так-так!" Он немного похмыкал, но так, чтобы нельзя было разобрать ни одного слова, и совершенно непринужденным голосом сказал: "Тра-ля-ля, тра-ля-ля" -- как будто только это его и занима

201

ло. Но при всем том он не посмотрел наверх, потому что если ты оглянешься и увидишь Очень Свирепого Heffalump'a, который смотрит на тебя сверху, то тогда ты вообще забудешь, пожалуй, что собирался сказать.

"Трам-пам-пам", говорит Кристофер Робин голосом Пуха. Потому что Пух когда-то сочинил песню с такими словами, и поэтому Кристофер Робин, когда ее пел, то пел всегда голосом Пуха, потому что голос Пуха к ней больше всего подходил.

"Он говорит неправильную вещь", с тревогой подумал Поросенок. "Он должен был снова сказать 'Хо-хо!'. Может, мне самому ему это сказать?". И Поросенок (так свирепо, как только мог) сказал:

"Хо-хо!"

"Как вы здесь оказались?", говорит Кристофер Робин своим обычным голосом.

"Вот ужас-то!", подумал Поросенок. "Сначала он говорит голосом Пуха, а теперь -- голосом Кристофера Робина. Он это делает, чтобы Выбить меня из Колеи". И будучи Совершенно Выбитым из Колеи, Поросенок сказал очень быстро и визгливо:

"Это Западня для Пухов, и я жду, когда я в нее упаду, хо-хо, что все это значит, а потом я говорю 'хо-хо' еще раз".

"Ч Т О?", говорит Кристофер Робин.

"Западня для Хохоков", говорит Поросенок хриплым голосом, "я ее только что соорудил, и Хо-хо в нее вот-вот того..."

Неизвестно, сколько бы еще Поросенок продолжал в этом духе, просто не знаю, но в этот момент

202

проснулся Пух и решил, что их было шестнадцать. Поэтому он сразу вскочил, и, как только он повернулся, чтобы почесаться как раз посередине спины в неудобном месте, где его что-то щекотало, он увидел Кристофера Робина.

"Хэлло!", радостно закричал он.

"Хэлло, Пух!"

Поросенок посмотрел наверх и потом посмотрел опять вниз. И он почувствовал себя в Таком Глупом и Идиотском положении, что окончательно решил убежать из дому и стать Матросом, как вдруг он что-то увидел.

"Пух!", завопил он. "Там что-то по твоей спине карабкается".

"Вот и я думаю", говорит Пух.

"Это же Малютка!", закричал Поросенок.

"А, так вот это кто!", говорит Пух.