Сказ о друкаре Иване и его книгах

НАЧАЛО

Доброе начало

половина дела

(Поговорка)

Скоро только сказка сказывается...

Много лет ждал Иван этого дня. О нём мечтал, когда при свете лучины срисовывал долгими зимними ночами затейливые буквы - одна краше другой со старых рукописных книг. Денёк этот виделся, когда Иван резал доски для гравюр-рисунков, отливал литеры-буквы, шрифты из металла, мастерил из дерева печатный станок. Последний был самого простого устройства - давило да выдвижная доска, на которой помещалась рама с набором, текстом. Когда нажимали рычаг, то давило опускалось на раму с набором, покрытым краской. На влажной бумаге, положенной между давилом и набором, получался оттиск отпечатанная страница.

В голубизне весеннего неба сияли золотые маковки кремлёвских соборов и теремов.

За Неглинной, над проталинами, звенели жаворонки.

В избе пахло оловом и свинцом.

Много недель пришлось потрудиться над отливкой литер-букв, шрифтов. Когда их оттискивали на бумаге, то они не отличались от тех, что писались рукой.

Много труда ушло и на изготовление разнообразнейших заставок, рисунков большого и малого размеров.

Рисунки изображали и кедровые шишки, и диковинные плоды - ананасы, маковые головки, виноградную листву.

Взял страницу Иван Фёдоров, оттиснул на ней узор, вырезанный на доске и смазанный чёрной краской. Потом оттиснул украшения, всё, что надо было напечатать для красоты красной краской. Дальше шли буквы более мелкие.

Вот и готова первая страница!

Иван Фёдоров внимательно просмотрел и прочёл её сам, потом дал прочитать лист Петру Мстиславцу, потом остальным помощникам, собравшимся в избе. Хорошо!

Не успел Иван Фёдоров налюбоваться делом своих рук, как во дворе раздался шум. Все бросились к окну и увидели возле ворот всадника в собольей шапке, соскочившего с коня. Двор заполнили повозки, и в Печатную избу вошли митрополит Макарий и царь Иван Васильевич, опиравшийся на костяной посох. Остановились возле печатного станка.

Иван Грозный взял в руки свежий, ещё пахнущий краской оттиск и долго держал его перед глазами. Потом передал оттиск Макарию. "Понравилось", подумал Иван Фёдоров и с облегчением вздохнул.

Книга - она называлась "Апостол" - выглядела внушительно и красиво. Она ещё очень напоминала рукописную книгу: по буквам, и по рисункам, и по заставкам-концовкам.

Стопы книг, тщательно сложенные на столах, говорили о том, что "Апостол" отпечатан на станке.

Каждая книга не отличалась от другой. Будто сотня старательнейших писцов трудилась несколько лет.

Это случилось в 1564 году.

Этот год и почитается началом московского да и всего русского книгопечатания.

Несколько книг, никак не помеченных, были в Москве напечатаны раньше. На их выпуске стольный град учился новому делу. В народе говорится: первый блин комом. Первые пробы были школой для будущих мастеров. "Апостол", созданный Фёдоровым и его содругами, и ныне поражает своим торжественным видом.

Среди первопечатников кроме Ивана Фёдорова и Петра Мстиславца самым способным грамотеем и знающим дело человеком был Андроник Тимофеев. Его все уважали за быстроту и смышлёность. Прозвали же в шутку - "Невежей". Всем было известно о больших знаниях Андроника, и когда называли его - Невежей, то все улыбались - шутка есть шутка. Пройдёт несколько лет, и Андроник станет самостоятельным мастером, продолжит дело Ивана Фёдорова.

НЕСПОКОЙНОЕ ЖИТЬи

Будь грамотен,

да памятен.

(Поговорка)

После выхода "Апостола" стал Иван Фёдоров со своими подручными готовить к изданию новую книгу.

Это был "Часовник".

Но неспокойно было в Москве. Простой люд волновался, терпя притеснения со всех сторон.

Иван Фёдоров, наделённый умом, талантом и трудолюбием великим, верил книги его подобны золотым трубам. И возвестят они на четыре стороны света необходимость согласия и добра.

Но его работа не могла радовать писцов-подьячих, что добывали себе денежку на хлеб и квас перепиской книг.

Когда был жив митрополит Макарий, лукавые подьячие помалкивали, зная, что Макарий не даст в обиду Ивана Фёдорова. А как умер Макарий, так и пошёл гулять шепоток, что Печатная изба - дело "недоброе".

Недруги давно бы к Печатне подобрались, да боязно им было - царь скор на расправу.

А тут случилось, царь повздорил с боярами и уехал из Москвы в Александрову слободу.

Тёмными ночами жуткие мысли овладевали Иваном Фёдоровым. Казалось ему, что костром вспыхивают книги, а ведь ими одними он только и жив.

Вспомнилось Печатнику: читал он в древней повести, что в тяжкую пору надо быть мудрым, как змий, сильным, как лев, быстрым, как птица.

Стараясь не обращать внимания на то, что творилось в Москве, Иван Фёдоров продолжал своё дело, торопился.

Когда напечатали "Часовник", мастер даже поцеловал книгу и сказал: "Думал, не успеем закончить..."

Выглядел "Часовник" беднее, чем "Апостол", но всё равно печатные буквы с гордостью сообщали: "Окончена эта книга подвигами и тщанием, трудами и снисканием..."

Если "Апостол" выпускали год, то на "Часовник" ушло всего два месяца.

По "Часовнику" учили тогда детей грамоте: буквари были только рукописными и достать их, купить, было почти невозможно.

"Часовник" стал в то время книгой для многих.

Но в сердце жила тревога. Не знали, когда и откуда ждать беды.

По Москве ходили слухи о разбоях, поджогах, боярской измене...

На Никольской улице истошно кричал кто-то ночью, что де Печатный двор давно пора спалить, а печатников отдать воронам на съедение...

Куда жаловаться? Да и кому? До царя далеко, до ворогов близко.

Помощники Ивана Фёдорова волновались. Да и было из-за чего! За новое дело боялись больше, чем за собственную жизнь - ведь если погибнут литеры-буквы, то прощай Печатня, ни одной страницы, ни одной строки не наберёшь...

Молодой и дерзкий Андроник Невежа предлагал идти в Александрову слободу искать защиты у царя. Но до слободы почти пять дней пешего пути, да и какой приём там будет? Угодишь в руки опричников. У них же разговор короток вмиг расправятся...