Эй, прячьтесь !

- Надо было обеими руками держаться! - наставительно сказал Дилидон.

- Спасибо за совет! Я обеими руками держал свою книгу.

В последние дни ученый не расставался с толстой книгой, полной всяких тайн, которая называлась научно: "Метаморфозы", что примерно значит "превращения". Пока не улетели в теплые края певчие птицы, Мудрик спешил прочесть ее и узнать, может ли гном, превратившийся в соловья, снова обернуться гномом. Иначе говоря, есть ли надежда вернуть в отряд Живилька.

Мудрик, конечно, не терял бы времени на полеты, но он знал, что вот-вот начнутся дожди, и искал удобный уголок, где бы можно было засесть за книгу.

- Вот, - показал Дилидон улей. - Пустой. Наскребешь воска, сделаешь свечу - чем не читальня?

- Посмотрим! - сказал Мудрик, направляясь к улью.

А Ворон потопал пешком к Гедрюсу, встал в тени яблони и, склонив голову набок, уставился на спящего мальчика. Ворон сразу почуял, что именно снится Гедрюсу, но по своей неразговорчивости только вздохнул и улетел в лес.

Дилидон сорвал травинку, подошел к Гедрюсу и пощекотал ему ухо. Гедрюс, не просыпаясь, хлопнул по щеке рукой, отпугивая муху, и тут же подумал: "Уж, верно, Расялины шутки!.." И, не открывая глаз, сказал:

- Чеши отсюда... Знаю, кто это!

- Гедрюкас! - негромко позвал его Дилидон. Гедрюс вскочил. "Вот удача и вот незадача! Есть гном, но нету шапки!"

- Что с тобой? - спросил гном. Он понял, что Гедрюс задумал неладное.

- Приснилось что-то, - ответил тот. - Я и сейчас не верю, неужели это ты?

- Я... - ответил гном. - И Мудрик здесь, только он занят. Послушай, - Дилидон подошел к нему еще поближе, - ты не можешь сегодня, когда стемнеет, незаметно выйти из дому?

- Могу, - ответил Гедрюс. - Через окно чулана. Как только Расяле заснет - могу уйти и вернуться, когда захочу.

Узнав, что ему придется вечером делать, Гедрюс собрался с духом и спросил: может, гномы могли бы, если не все, то хоть некоторые показаться Януте, двоюродной сестре Микаса-Разбойника? Она очень красивая, добрая и вообще совсем другая...

- Не знаю, - поморщившись, ответил Дилидон. - Мы сейчас очень заняты, и пока не посоветуемся... Просто не знаю, - повторил он.

Тут из улья вылез пропахший воском Мудрик и весело воскликнул:

- Чудесно! Даже окошко есть. Я там и свою книгу оставил.

И сдержанно кивнул - поздоровался с Гедрюсом. Тот тоже кивнул и потупился: побоялся, как бы гномы не поняли по глазам, что он задумал...

Расяле днем выспалась и вечером так развеселилась, что стала рассказывать, как ее доктора просвечивали, как гипсовали ногу да как медсестра хвалила ее за терпение... Гедрюс рассердился и строго потребовал, чтобы Расяле спала. Она притихла и только шепотом разговаривала сама с собой да напевала песни гномов. Было ясно, что скоро она не заснет. Гедрюс, испугавшись, что сам может ненароком задремать, отбросил подушку и свесил с кровати ногу.

Через час, когда Расяле затихла, он осторожно спустил вторую ногу, встал... А тут, как на грех, завизжали половицы, настланные после пожара... Замирая на месте от каждого звука, Гедрюс тихонько оделся, на коленях переполз через скрипучую кровать и, даже вспотев от напряжения, выскочил в окно - прямо в палисадник, где уже играл на все голоса ночной оркестр кузнечиков.

У хлева приветливо тявкнул Кудлатик, Гедрюс цыкнул на него и пустился бегом в сторону хутора Микаса-Разбойника.

"Хорошо, что у них собаки нет!" - запыхавшись, подумал полуночник. Светила полная луна, и было хорошо идти мимо дымящегося теплого озера. А дорога упорно сворачивала в черный лес, и Гедрюсу стало жутковато. Он вытащил фонарик, но батарейки уже почти сели, и лампочка едва мерцала, словно сигарета на ветру. Гедрюс пожалел, что не взял сестрин костыль. В темноте его не отличишь от ружья.

"Ладно, - успокаивал он себя. - Лес скоро кончится. Надо поберечь батарейку". И сунул фонарик за пазуху - говорят, от тепла он подзаряжается...

И вот Гедрюс уже на хуторе Микаса. В избе еще светится окно. Слышна музыка. Родители Микаса, видно, еще смотрят телевизор. Надо спешить - перед тем как лечь, им еще вздумается обойти хутор. Услышат крики утят, прибегут в сарай и вместо лисы застанут Гедрюса... Что он им тогда скажет?

Прислонившись к стене хлева, Гедрюс минуту колебался, закончить всю операцию сейчас или обождать, пока в избе не погасят свет и не пойдут спать. Но перед сном они, конечно, выключат телевизор. Значит, пока слышна музыка, Гедрюс может смело действовать. А если она замолкнет, придется где-то спрятаться и переждать.

Двери сарая были приперты палками, а внизу лежали тяжелые поленья - через такие заграждения не проник бы даже хорек...

Гедрюс осторожно отодвинул поленья и открыл малую дверцу. Остро пахло лисой, а Хромуша по-индюшачьи крикнула:

- Кто тут бродит? Кому тут чего надо?

- Свои, свои, - успокоил ее Гедрюс и посветил фонариком.

Утятам этой ночью опасность не грозила: их посадили в ящик, которым Джим недавно поймал голубя. На ящик положили доски, а поверх досок устроилась Хромуша. Кот Черныш, думали люди, ее не осилит.

Ночной гость направил луч на клетку с лисятами. Здесь все было по-прежнему, оставалось лишь выдернуть деревянную затычку и распахнуть дверцу. Об этом его и просил Дилидон.

И тут Гедрюс услышал треск. Кто-то задел за доску, которой была приперта большая дверь сеновала. Гедрюс присел в углу, нашарил охапку сена, набросил ее себе на голову и замер.

На сеновал бесшумно проник кто-то.

- Это еще кто?! - снова громко закулдыкала индюшка.

- Тише, глупышка... - услышал Гедрюс голос Януте. Он по-прежнему сидел на корточках и не шевелился.

Януте ощупью добралась до клетки, выдернула затычку и негромко сказала лисятам:

- Бегите, вонючки, бегите!..

- Януте! - вполголоса позвал ее Гедрюс и зажег свой фонарик.

Девочка вздрогнула и затихла.

- Не бойся. Это я, Гедрюс...

- А ты что тут делаешь?

- То, что и ты...

- Гаси свой фонарик и бежим!..

Гедрюс догнал ее за сеновалом и поймал за руку.

- Подожди. Теперь уже можно не бояться.

- Мне домой надо, - беспокоилась Януте. - Пусти!

- Приходи завтра к колодцу! - шепнул ей Гедрюс.

- Ладно.

- Подожди... Ты же не знаешь, к какому.