Лесь с Ильинки-улицы

Поэтому Лесь и сидел на заборе, считая мячи. Три, четыре… Ого! Прямо настоящая баскетболистка, только маленькая!

На шестом разе девочке не повезло, и мяч вместо кольца улетел в кусты. Катя ойкнула и бросилась за ним, но лезть к соседям не понадобилось. Лесь вылез из зарослей вишни довольный и с мячиком в руках:

– Твоё?

Катя отскочила, будто мальчик оказался призраком, и опасливо спросила:

– А вы не из ювенальной юстиции?

Лесь чуть не сел на зад от удивления и только захлопал глазами, будучи просто не в силах ничего вразумительного на такое заявление сказать.

– Мама говорила, – тем временем рассудительно продолжила девочка, – что с ювенальными… людьми мне разговаривать нельзя, а надо позвать её или папу.

Лесь взглянул влево и увидел, что оба Катиных родителя торопятся сюда.

– Не, – наконец сказал он, обращаясь уже скорее к подошедшим взрослым. – Я не ЮЮ. Совсем. Даже наоборот, – и протянул руку Катиному папе, кладя мяч на землю: – Алексей, короче – Лесь.

– Виктор, – не колеблясь, пожал её мужчина. – Что-то мы совсем на нервах… А что, разве у Марии?..

– Я Тошин друг, погостить приехал, – и вдруг, повинуясь внезапному желанию, добавил: – Я сам здесь от… от ювеналки прячусь.

– О, вот как. Ну, тогда без официоза, просто дядя Витя, как меня Антон зовёт, – новоявленный дядя Витя ничем не выказал удивления. – Расспрашивать, наверное, не буду. Догадываюсь, что первому встречному ты ничего не расскажешь.

– Ну… Вы не первый встречный, – возразил Лесь, понимая вдруг, что грань того, опасного мира оказалась слишком тонка и близка. Здесь ещё пока безопасно, но что будет дальше?..

Кажется, пять оставшихся дней будут уже не такими беззаботными.

– Всё равно, по лицу же прекрасно вижу недоверие ко всему существующему миру, – необидно усмехнулся дядя Витя. – И правильно. А родители-то твои… где?

Лесь огляделся и бесцеремонно плюхнулся на пень – таких несколько стояло вокруг выложенного камнями очага-костровища. Поглядел задумчиво на мужчину, потом пожал плечами:

– Мама в больнице. Папа Бог знает где, мама с ним поссорилась, так что он, наверное, даже не знает, куда мы уехали.

Ну, тут Лесь соврал – вернее, не столько соврал, сколько покривил против собственного убеждения. Разумеется, папа знает. Папа обязан их найти, а значит, уже наверняка понял, что мама уехала к тёте Тане в Москву. Ну а в Москве найти… как-нибудь да точно сумеет, это же папа!..

– Алексей… Лесь, – перед ним на корточки присела мама Кати. «Тётя Лида, кажется», – отметил Лесь про себя. Женщина коснулась его руки и неловко улыбнулась: – Ты извини, что мы спрашиваем. Просто… может, мы тебе чем-то помочь можем? С высоты нашего богатого опыта? Мы из-за того, что ждём второго ребёнка, а до сих пор живём в однушке, уже несколько месяцев за Катю воюем. А её мы, к тому же, из детдома взяли… Вот и уехали сюда ото всех подальше.

– Да опыт бега по городу и метро и ночёвок где попало у меня есть, – Лесь вовремя прикусил язык, чтобы не спросить глупое: «Ой, вы… тоже?» – А… Только один вопрос. Этих ювенальных юстиций – вообще много? В смысле, что… это такой государственный орган или что-то частное?

– Вообще, увы, ювеналка – государственное, эм-м… явление. Но пока, слава Богу, это никак на западе, где ЮЮ – царь и бог, и даже лично президент ничего не сделает, – объяснять взялся дядя Витя, а его жена повлекла Катю в дом, что-то выговаривая насчёт поцарапанной коленки.

– А когда не всё в порядке официально – за дело охотно берутся ЧВК? – сообразил Лесь.

– ЧВК? – наморщил лоб дядя Витя в непонимании.

– Частные военные компании, – пояснил Лесь со знанием дела. – Мне папа рассказывал, так ЦРУ делает. Оно их, это… нанимает, типа. И остаётся не при делах.

– А… Ну да. В таком случае – ЧВК. Всякие Центры, Федерации и прочее. Действительно – война, – согласился дядя Витя. Наверное, ему давно не с кем было об этом поговорить. – Сделать вид, что всё это – частная гражданская инициатива и вообще к слишком хлипкому и спорному закону отношения не имеет, это для них выигрышный вариант. Для тех, кому не дети нужны, а…

– А власть, – автоматом отозвался Лесь. Алина Геннадьевна что-то такое же говорила… И тут вздрогнул и переспросил: – Центры? Центр… охраны детства?

Настала очередь удивляться дяде Вите:

– Откуда ты знаешь?

– Всё оттуда же, откуда и вы.

Продолжить разговор не получилось – Тоша искал Леся, чтобы пойти на речку. Торопливо распрощавшись с соседями, Лесь ловко перемахнул через забор и помахал другу рукой: тут я, мол.

… Но из головы произошедшее не выбросил. Оно, произошедшее, слишком ему не нравилось. Ведь если этот самый Центр выяснит, где спрятался дядя Витя с семьёй – а это несложно, ведь тут же их, соседей, собственная дача! – то Лесь невольно окажется под ударом и сам. А они наверняка вычислят, с Лесем-то – аж симку Василия определили!

В общем, похоже на то, что отдыхать Лесю гораздо меньше осталось, чем думалось. Это огорчало и дарило странную злость: ну ладно он, он уже привык, что за ним гоняются все кому не лень, пока мамы нет, ну а к дяде Вите-то за что прицепились? Нормальная семья! И Катя не похожа на несчастного, замученного ребенка, наоборот, родители вокруг неё прыгают… Или это тоже нельзя?

Нет, он, Лесь, окончательно запутался. Ну и фиг с этим, будет разбираться по ходу проблемы, в которую надо посвятить Тоху – с другом вместе думать удобнее. «Одна голова хорошо, а два сапога пара», – так, кажется, мама обозвала их дружбу с Тимуром. Эх, Тимыч-Тимыч, как ты там? Всё дымишь, как паровоз?..

При мысли о далёком друге дико захотелось курить, аж скрутило, но сигарет под рукой не было. А жаль, с ними думается лучше, Лесь это давно заметил, но, вот, понадеялся, что «за гранью мира» думать не понадобится, и вернул пачку Василию.

– Тох! – тихонько окликнул Лесь друга. Они уже легли спать на втором, чердачном, этаже дома, а внизу чутко спала тётя Маша, которую тревожить ни за что не хотелось.

– А? – Тоша на своей кровати повернулся на бок, так что лунный свет превратил его лицо в черноглазую фарфоровую маску.

– Слушай… Где у вас тут сигареты купить можно?

Тоша задумался – похоже, достать сигареты в деревне было непросто.

– Понимаешь, тут такое дело… – объяснил он, – в магазине купить можно, но… маме обязательно кто-то стуканёт. Здесь же полдеревни её знакомых, а уж бабушки…

– М-да, – приуныл Лесь. Курить от этого захотелось только сильнее.

Тоша дальше о чём-то задумался, а Лесю ничего не оставалось, как пялиться в скошенный потолок и хотеть покурить.

Может, дядя Витя курит?.. Хотя нет, от курильщика почти всегда табаком пахнет, а от дяди Вити так не пахло точно. Дядя Витя… Тот Лесь резко сел в кровати – та протестующе заскрипела.

– Тох… – выдохнул мальчик, чуть не охрипнув от волнения. – А ведь у Кати… родители есть. Оба. И Центр всё равно к ним цепляется…

Тоша тоже сел:

– Точно… То есть, когда вернётся твоя мама, они от тебя могут и не отстать?!

– Похоже на то… – Лесь прикусил губу и упал обратно в кровать. – Блин, Тох, курить охота – мочи нет. Если завтра не раздобуду сигареты – сдамся этому Центру в обмен на пачку «Винстона», честное слово.

– Подожди, я как раз об этом думал, – отозвался Тоша и после минуты напряженной тишины сообщил: – Кажется, придумал! Сигареты можно на станции купить, на ж/д. Там точно нас никто не запомнит, а продадут там курево хоть пятилетнему ребенку. Так что завтра сгоняем туда. Маме скажем, что на речку пошли, туда, к Гремяку, – так здесь называли впадающий в речку где-то в километре от деревни шумный ручеёк. – А сами махнём к железной дороге. Если быстро идти – до обеда управимся, и мама ничего не заподозрит.

– Слушай, ты гений! – обрадовался Лесь, чуть обратно не вскакивая.

– Только тогда надо встать пораньше, чтобы времени больше в запасе было. Так что – спать… – и Тоша перевернулся на спину, закрывая глаза. Лесь заставил себя последовать его примеру и вскоре действительно уснул.