Мэри Поппинс с Вишневой улицы

-- Началось, -- просвистел он с удовольствием.

Со стороны Главной площади доносился громкий шум -- там, как видно, начался праздник. Шум становился громче, слышались рев, верещание, визг -- дикие песни джунглей. И скоро их взору предстал Большой хоровод. Львы, бобры, змеи, верблюды, медведи, журавли, антилопы и все остальные звери и птицы образовали вокруг Мэри Поппинс кольцо, держась за лапы, ласты, крылья, хвосты. Они двигались вприпляску по часовой стрелке и обратно, менялись местами, кружились. Кольцо то смыкалось вокруг Мэри, то опять раздавалось. Громче всех пел тонким пронзительным голосом Пингвин:

О, Мэри, Мэри!

Ты моя пэри!

Ты моя пэри!

О, Мэри, Мэри!

Он плясал напротив Джейн и Майкла, махая короткими крыльями и в упоении закатывая глаза. Увидев их, поклонился Очковому Змею и крикнул детям:

-- Слышали? Я нашел рифму! Самую точную рифму! Нет, я не посрамил пингвинов! -- Он протянул крыло леопарду, и хоровод увлек его дальше.

Джейн с Майклом стояли и смотрели, а между ними покачивался безмолвный, таинственный Змей. Мимо проплясал Лев, держа за крыло бразильского фазана. Джейн попыталась выразить словами переполняющие ее чувства:

-- Я подумала, сэр, -- начала она и замолчала, смутившись, может, все-таки не стоит касаться этой щекотливой темы.

-- Говори, мое дитя, -- разрешил Очковый Змей. -- Так что ты подумала?

-- Смотрите -- львы и птицы, тигры и мелкие зверушки...

Очковый Змей пришел ей на помощь.

-- Ты подумала, что в природе дикие звери друг другу враги, что лев не упустит случая съесть попугая, а тигр -- зайца?

Джейн покраснела и кивнула.

-- Возможно, ты и права. Возможно, так оно и есть. Но только не в День рождения, -- сказал Змей. -- Сегодня -- малый не боится большого, а большой -- защитник малого. Даже я... -- он замолчал, точно старался заглянуть в себя поглубже, -- и даже у меня, столкнись я сегодня с диким гусем, слюнки не потекут. В сущности, -- продолжал он в раздумье, высунув свой ужасный раздвоенный язык, -- какая разница: съесть или быть съеденным. Это вещает вам старый мудрый Очковый Змей! Все живое вылеплено из одной глины: мы, обитатели джунглей, и вы, живущие в городах. И не только все мы, камни под ногами, реки, деревья и звезды -- все, все сделано из одной материи. И все движется к одному концу. Не забывайте этого даже тогда, когда обо мне не останется и воспоминания.

-- Как это дерево может быть камнем? И я совсем не похож на птицу. А Джейн -- на тигра, -- изумился Майкл.

-- Вы так думаете? -- прошипел Очковый Змей. -- Ну так смотрите! -- И он кивнул головой в сторону хоровода.

Птицы и звери кружились все ближе к Мэри Поппинс, а она стояла в центре, тихонько покачиваясь. Звери и птицы тоже стали качаться, как маятник часов. И деревья, казалось, кланяются. И даже Луна колыхалась в небе, словно корабль на волнах.

-- Птицы и звери, камни и звезды -- мы все одно, одно, -шипел Змей, раскачиваясь между детьми, и воротник его потихоньку опадал. -- Дети и змеи, звезды и камни -- одно...

Шипение становилось все глуше. Дикие песни затихали, смолкали. Джейн с Майклом слушали, и им казалось, что и они качаются, точно кто-то их нежно баюкает.

Неяркий свет упал к ним на лица.

-- Спят и видят сны, -- прошептал чей-то голос. Наверное, голос Очкового Змея, а может быть, мамин? Как всегда, она зашла в детскую поправить одеяльца.

-- Пусть спят, -- прошептал второй голос. Бурого Медведя или мистера Банкса?

Джейн и Майкл, качаясь, как на волнах, не могли понять... не могли...

-- ...Какой я видела странный сон этой ночью, -- сказала Джейн за завтраком, посыпая сахаром кашу. -- Как будто мы в зоопарке, и Мэри Поппинс празднует там день рождения. А в клетках не звери, а люди, а все звери разгуливают на свободе...

-- Это мой сон. Я тоже видел зоопарк, -- очень удивился Майкл.

-- Один и тот же сон видеть нельзя, -- сказала Джейн. -- Так не бывает. Может, скажешь еще, что ты видел Льва, у которого грива в кудряшках? И Тюленя -- он велел нам...

-- Нырнуть в воду за апельсиновой коркой, -- торжествующе закончил Майкл. -- Конечно, я все это видел. И Пингвина -- он никак не мог придумать рифму. И Очкового Змея.

-- Тогда, значит, это был не сон, -- выделяя каждое слово, произнесла Джейн. -- Наверное, это было на самом деле. А если это не сон... -- Джейн, сгорая от любопытства, посмотрела на Мэри Поппинс, которая, как ни в чем не бывало, кипятила молоко.

-- Мэри Поппинс, -- сказала она, -- мы могли с Майклом видеть один и тот же сон?

-- Уж мне эти ваши сны! -- фыркнула Мэри Поппинс. -- Ешьте, пожалуйста, кашу, а то не получите гренков с маслом.

Но Джейн было невозможно сбить. Она должна докопаться до истины.

-- Мэри Поппинс, -- сказала Джейн, очень строго глядя на нее. -- Вы были этой ночью в зоопарке?

Мэри Поппинс широко раскрыла глаза.

-- В зоопарке? Я -- в зоопарке -- ночью? Я? Уравновешенная, добропорядочная особа?

-- Были или нет? -- настаивала Джейн.

-- Конечно, нет! Что за дурацкая мысль! -- возмутилась Мэри Поппинс. -- Сделайте такую милость, ешьте свою кашу и не болтайте глупостей.

Джейн налила в кашу молока.

-- Значит, все-таки, наверное, это был сон, -- сказала она.

Но Майкл во все глаза смотрел на Мэри Поппинс, которая поджаривала на огне камина гренки.

-- Джейн, -- прошептал он звенящим шепотом, -- Джейн, смотри!

Он махнул рукой, и Джейн увидела то, на что смотрел Майкл.

На Мэри Поппинс был золотистый, из змеиной кожи, чешуйчатый пояс, на котором округлым, извивистым почерком было выведено: "Подарок зоопарка".

Глава 11. Подарки к Рождеству

-- Пахнет снегом, -- сообщила Джейн, когда вся троица вышла из автобуса.

-- Рождественской елкой, -- прибавил Майкл.

-- Жареной рыбой, -- сказала Мэри Поппинс.

Других запахов они не успели почувствовать -- автобус остановился у самого большого магазина в мире, через два шага они были у его входа.

-- Можно, сначала мы посмотрим витрину? -- спросил Майкл, прыгая на одной ножке от радостного возбуждения.

-- Пожалуйста, -- коротко ответила Мэри Поппинс. Но Джейн с Майклом не удивила ее кротость: больше всего на свете Мэри Поппинс любила смотреться в витринные стекла. Пока они любуются игрушками, книжками, ветками остролиста и сливовым тортом, Мэри Поппинс будет любоваться собственной персоной.

-- Смотрите, самолеты! -- закричал Майкл: за стеклом, подвешенные на проволоке, летали игрушечные самолетики.

-- Майкл, посмотри! -- воскликнула Джейн. -- Какие славные куколки в одной кроватке! Как ты думаешь, они шоколадные или из фарфора?

"Взгляните на эту особу! -- сказала себе Мэри Поппинс. -Что за прелесть эти перчатки с меховой опушкой!" У нее никогда еще таких не было, нет, ей в жизни не надоест любоваться ими. Насмотревшись на них, она медленно оглядела себя с ног до головы. Пальто, шляпка, шарф, туфли и она сама внутри всего этого -- ни одна леди на свете не выглядит так элегантно и впечатляюще!

Но зимние дни коротки, а дома надо быть к послеобеденному чаю. И Мэри Поппинс со вздохом оторвалась от своего отображения в стекле.

-- Идемте скорее в магазин, -- сказала она, но, войдя туда, как прилипла к галантерейному прилавку -- понадобилось, видите ли, купить черные нитки, к величайшему неудовольствию Майкла и Джейн.

-- Отдел игрушек вон там, -- напомнил ей Майкл.

-- Благодарю тебя, но я знаю. И не тычь, пожалуйста, пальцем, -- сказала Мэри Поппинс, расплачиваясь за катушку с убийственной медлительностью.

Наконец все-таки они добрались до Деда Мороза. И подумать только -- он согласился даже выбирать им подарки, а это ох какое трудное дело!