Пират, еще один

Леппилюнтль не знал, что еще говорить. Они спорили уже больше часа. Курили, ругались, уговаривали друг друга. Федя как сказал это, что остается, так Леппилюнтль понял, что он его больше не увидит. И он знал, что Федя прав. Что тех, кто предал их море, оно не принимает. Даже если один раз. А больше играть в детство ему не разрешено. А вернуться он не сможет. И уговаривали Квест, Колька, боцман. Нет. Леппилюнтль знал, что без Феди они смогут быть теми, кем хотят, на самом деле. Но, господи, как же горько ему будет теперь без Феди, они столько были вместе. Леппилюнтль сказал было, что он тогда тоже остается, но Федя сказал, что он тогда застрелится. И капитан сказал:

- В шлюпку!

Федор Иванович придержал Кольку и сказал ему;

- Старик, помни всегда это, что видел. Не сделай как я: не скажи в трудную минуту и не подумай - сказка - это плохо, это глупости, это у меня прошло, это детство глупое. Оно не пройдет, пока сам не убьешь. Храни веру. Один раз перестанешь верить в сказку, на миг, и тогда - все! Ты не сделай этого!

Колька кивнул серьезно и осторожно, чтобы не разреветься, ткнулся доктору в теплый живот головой, потом всунул ему в руку пистолет и побежал к лодке. Сел и прижал локтем румпель.

Фофан был у корабля, когда в большом длинном черном автомобиле приехал колдун. Он подошел к доктору и, с хрустом грызя ручку японского зонтика, злобно сказал:

- Увезли моего парня, заразы! Негодяи!

- Пошел ты, милый, погуляй! - вежливым голосом сказал Док.

И уже потом, когда на Ветре был поднят флаг, и это означало, что капитан на борту - ура, Док крикнул изо всех сил:

- Мужики-и-и!!! Пусть море знает про ваш корабль!!!

- А они все равно не слышат! - сказал колдун, зло улыбаясь.

- Бедный ты, - сказал Док и больше уже не разговаривал с этим колдунишкой никогда.

А "Ночной ветер" окутался клубами дыма по левому борту, и Док услышал грохот залпа семнадцати пушек в его честь.

Перед тем как возвратиться в дурдом, Док отправился съесть мороженого в кафе, и уже не смотрел, как, неумело шлепая веслами, приближается к берегу главврач, отпущенный за ненадобностью.