Как сделать настоящего мужчину

- Ты это всерьез?

- На флоте и в армии день начинается с торжественного подъема флага! И вот у нас... А потом мы всей семьей будем делать зарядку. Это взбодрит Витьку и ...

- Но зачем нам делать зарядку вместе с ним?! - у мамы не было сил смеяться.

- Жертвы во имя долго - это благо, - тут папа понизил голос. - Мы только поначалу будем делать зарядку с Витькой. Потом у него выработается рефлекс, и он будет вставать сам, и нам станет легче. А иначе какой же выход? - и он снова повысил голос: - Личный пример старших! Только так. Смотри.

Папа потянул за веревочку. Флаг пополз на верхушку мачты. Папа опустил флаг и снова поднял его. Лицо папы странно преобразилось, и мама поняла, что он не на шутку увлечен своей идеей. Мама что было силы ударила ногой в спинку тахты, стены заходили ходуном, но мачта не упала. Если папа в кои-то веки делал что-нибудь в доме, то делал он это основательно.

Отныне по утрам папа, мама и Витька выстраивались шеренгой на коврике у мачты и равнялись на флаг. А после зарядки происходило все остальное: Витька в туалете, а папа в карауле под дверью, стояние в ванной с третьей точкой опоры между кранами...

- И чего ты добился? - мама сжигала огненным взором папу.

Папа не отвечал. Он пытался понять, почему так странно выглядит Витька, вышедший из туалета.

- Мы встаем теперь на двадцать минут раньше, - распалялась мама, - но из дому ты с Витькой выходишь на десять минут позже, чем прежде!

- Все в порядке! - бодро отвечал папа; он понял, что случилось с Витькой - обе его ноги были всунуты в одну штанину трусов. - Ребенок с детства научится преодолевать любые трудности. Я сделаю из него настоящего мужчину! Он у меня научиться стены прошибать лбом, - и папа совмещал Витьку с трусами, как положено.

- А учить думать ты его не собираешься? По-твоему, настоящему мужчине не нужно думать и сомневаться?

- Всему свой черед... Подержи-ка, - папа протягивал маме Витькины брюки.

- Сколько нам ещё терпеть эту утреннюю пытку? - мама растягивала пояс Витькиных брюк.

- Так всегда было, - папа подхватывал Витьку подмышки. - Нас так учили... - он вставлял Витьку в штаны, - и ничего, выросли, людьми стали! и он, словно кота в мешок, опускал Витьку в брюки.

- А по-другому нельзя? - язвила мама.

Папа сокрушенно качал головой - "Ты меня сбиваешь!" - и вынимал сына из штанов: сгоряча он засунул его туда задом наперед. У дверей мама прижимала Витьку к себе, сквозь ночную рубашку он ощущал материнское тепло и тут же, стоя, закрывал глаза и, посапывая, засыпал. Мама говорила - "Я не могу больше видеть, как мучается ребенок", а папа отвечал - "А что прикажешь делать? В школу ходить надо? Опаздывать нельзя? Ребенок должен узнать, как правильно жить? Ты знаешь другой путь? Нет?" Папа щурил глаза их словно присыпало песком и они были красны от недосыпания, а лицо у папы было очень утомленное.

Потом утомленный папа с полусонным Витькой шли до поворота. Туда из-за угла подъезжала машина с Витькиным одноклассником Славкой и с его отцом. Отец извлекал из автомобиля Славку, какого же сонного, как Витька. Правда, отличие было. Если Витька спал на ходу, закрыв оба глаза, то у Славки один глаз был открыт. Этим неспящим глазом он замечал Витьку и сразу просыпался.

- Привет! - орал Славка и лупил Витьку ранцем по спине.

Витька просыпался от этого удара. И ребячья резвость просыпалась в нем. И он в ответ лупил Славку, и они наперегонки бежали к школе. А их отцы, облегченно вздохнув, отправлялись по своим делам. Иногда Витька с ужасом думал: вдруг Славка заболеет или с ним случится что другое? Кто тогда шандарахнет Витьку по спине из-за угла? Без этого ему никак не проснуться, и, что же, придется идти сонным до самой школы? Витька не знал. Что его папа думает о том же самом и с таким же страхом. От угла, через весь школьный двор до дверей школы - далеко. И если мальчишки не будут просыпаться на углу сами, то их придется вести до самой школы, а тогда наверняка опоздаешь на работу...

Мама терпела ещё неделю. Но однажды утром, с криком "Если это не кончится, мы все погибнем раньше, чем на Земле появится хотя бы один настоящий мужчина!", она сокрушила мачту с флагом. И впервые с начала занятий в школе, в это утро Витька проснулся задолго до того, как на углу его стукнули ранцем. А потом вместе с мамой Витька долго плясал на обломках мачты, и резал ножницами на мелкие кусочки флаг и бечевку, а мама не выпускала папу из спальни и кричала ему, что, наконец, исполнится его мечта и сегодня он может поспать ещё целый час. Папа лежал под одеялом и мучался: сегодня он не мог спать. Особенно, когда услышал, что мама и Витьку отправила в постель.

- Иди, отсыпайся, - сказала сыну мама. - Я позвоню учительнице и скажу, что один день ты пропустишь по болезни. Потом наверстаешь...

Потрясенный тем, что вот так запросто можно устраивать послабления в самом начале воспитательного пути, папа мгновенно уснул и чуть не проспал начало работы. Он даже не слышал, как Витька возразил маме:

- А как же домашнее задание? А ещё обманывать нехорошо! И вообще мне теперь не заснуть, как же я засну, если Славка сейчас приедет на угол к школе, а меня там нет?

Мама поняла, что папино воспитание уже пустило крепкие корни. Она сама собрала и отвела Витьку в школу. А потом взялась за дело. Она переговорила с директриссой школы, потом созвонилась с родителями других первоклассников и с некоторыми, самыми важными, членами родительского комитета и договорилась, что первоклашки в понедельник и в среду будут ходить в школу после обеда. Пусть малыши хотя бы два раза в неделю отоспятся. К любым трудностям можно привыкнуть - но привыкать надо постепенно.

Папа, затаившись, следил за последствиями этого вмешательства в его систему. Ничего страшного не случилось. Папе даже удалось немного отоспаться - два дня в неделю оказались льготными и для него. Но при случае он не забывал напомнить о долге, закалке и обязанностях настоящего мужчины. И время от времени шпынял маму: "Видишь, теперь два раза в неделю тебе приходится бросать свои дела до обеда!" И накаркал. Мама опоздала.

И долг толкнул Витьку на отчаянный поступок.

...Витька перенес за решетку одну ногу, потом другую и стал на самом краю балкона, уже по ту сторону спасительной ограды. Он покрепче вцепился в перила и посмотрел вниз. Стало по-настоящему страшно. Страшно спустить ноги вниз. Страшно повиснуть на вытянутых руках. Страшно лететь навстречу острой щебенке. Даже смотреть вниз страшно. Но он знал, что сейчас повиснет, и отпустит край балкона, и полетит вниз. Только теперь он не понимал - зачем?

В последний раз оп прислушался к тишине в квартире. Ему очень хотелось, чтобы прыгать не пришлось. И случилось чудо. Он услышал, как в глубине дома поворачивается в замке ключ, как хлопает дверь, как торопливый стук маминых каблуков мечется по комнатам. Вздохнув, Витька перелез через перила назад, на балкон. Он стоял перед дверью, а войти в квартиру не решался. Как будто он уже оказался в каком-то другом мире, и вернуться оттуда в свой родной мир было ему не по силам. Но тут, отбросив вздувшуюся занавеску, на балкон ворвалась мама. И только теперь Витька заплакал.

Потом они с мамой бегали по дому, раскладывая по местам бечевки и шпагаты, добывали из-под балкона портфель, отмывали его от пыли. Тут мама схватилась за сердце:

- А если бы ты... А я бы не успела!...

- Мам, - успокаивал её Витька, - там не так уж и высоко.

- Ты соображаешь, что говоришь? Ну, опоздал бы в школу один раз!

- Нельзя, - солидно возразил Витька. - Папа говорит, что долг надо исполнять несмотря ни на какие препятствия!

Гордый от сознания своей несгибаемости до того, что отказался обедать, чтобы не опаздывать, Витька помчался в школу - впервые без провожатых.

Мама слонялась по дому. Она чувствовала, что не может, ну, не в силах, идти по каким-то там делам или вообще куда бы то ни было. Она заперла балкон на два оборота ключа, а ключ спрятала подальше (потом, правда, ключ пришлось искать, оказалось что сгоряча мама заперла на балконе какие-то очень нужные ей и папе вещи). Потом маме показалось, что она ещё не все сделала для спасения сына. Она схватилась за телефон и позвонила на работу Витькиному папе.