Путь отважных

Прошло несколько дней. В Дзержинске, Негорелом — всюду разместились вражеские гарнизоны. Уже несколько раз наведывались оккупанты и в Станьково.

Ворвались они и в хату к Анне Александровне. Перерыли всё: что-то искали. Счастье, что не догадались поднять половицу в сенях. Там Марат запрятал разные патроны, гранаты. Целыми днями пропадал где-то мальчишка и возвращался то с обоймой патронов, то с какой-нибудь частью от оружия.

Осенью Марату уже не пришлось бегать в школу, в пятый класс. Школьное здание фашисты превратили в свою казарму. Многих учителей арестовали, многих отправили куда-то. Осенью фашисты и их пособники — полицаи схватили и Анну Александровну. Пронюхали враги, что она держит связь с партизанами, помогает им. А через несколько месяцев Марат с сестрой узнали: их маму гитлеровские палачи повесили в Минске, на площади Свободы.

Марат ушёл к партизанам в станьковский лес.

* * *

Зимой 1944 года партизанская бригада имени Рокоссовского разместилась в деревне Румок, Узденского района. Деревню прозвали «партизанской столицей». Гитлеровцы не осмеливались нападать на неё. Зато каждый день шли и шли в Румок советские люди — старики, подростки и даже дети. Они просили дать им оружие, а получив винтовку или автомат, принимали партизанскую клятву. Приходили в отряды и женщины. Дозорные посты и секреты партизан пропускали их без задержки.

Морозным утром 8 марта по дорогам, что вели в «партизанскую столицу», двигались большие группы женщин. Многие несли ребятишек на руках.

Женщины уже виднелись у леса, когда к штабу на взмыленных конях подлетели трое всадников.

— Товарищ командир! Подходят не женщины — переодетые немцы! Тревога, товарищи, тревога!

Конники понеслись вдоль деревни, поднимая бойцов. Впереди скакал мальчишка. Полы его широкой, не по росту, шинели развевались на ветру. И от этого казалось, будто всадник летит на крыльях.

Со стороны леса послышались выстрелы. Почуяв опасность, «женщины» начали падать в снег. Падали так, как это могут делать лишь хорошо обученные солдаты. Распеленали они и своих «младенцев», превратив их в пулемёты.

Начался бой. Над юным всадником не раз проносились свинцовые шмели, пока он доскакал до командного пункта и укрыл коня за хатой. Здесь же беспокойно топтались ещё две осёдланные лошади. Их хозяева, связные-партизаны, лежали рядом с командиром бригады Барановым, ждали его приказаний.

Мальчишка скинул автомат, пополз к командиру. Тот оглянулся:

— А, Марат! Плохи наши дела, браток. Близко подошли, гады! Сейчас бы отряду Фурманова им с тыла ударить!

Марат знал, что фурмановцы стоят километрах в семи от Румка, что они действительно могли бы зайти немцам в тыл. «Надо им сообщить!» Мальчик уже хотел было ползти к коню. Но комбриг обратился к другому партизану:

— Давай, Георгий! Скачи, пусть не мешкают ни минуты!

Но связному не удалось выскочить даже из деревни. Он упал вместе с конём, скошенный пулемётной очередью. Не суждено было проскочить и второму связному. Не спрашивая ни о чём командира, Марат пополз к своему Орлику.

— Подожди, хлопец! — Баранов глянул мальчишке в глаза. — Береги себя, слышишь? Скачи прямиком, так вернее будет. Мы тебя прикроем… Ну… — Марат почувствовал, как к его горящему лицу прижалась колючая щека, сухие, жёсткие губы. — Сынок…

Стреляя по врагу, командир то и дело поднимал голову, чтобы глянуть на поле, по которому летел крылатый конь. Всадника почти не было видно. Он прижался к лошадиной гриве, словно слился с Орликом. До спасительного леса оставались считанные метры.

Внезапно конь споткнулся, и сердце у командира сжалось, глаза невольно закрылись. «Неужели всё?» Комбриг открыл глаза. Нет! Марат продолжает стремительно лететь вперёд. Ещё рывок! Ещё!

И все, кто наблюдал за юным героем, закричали «ура».

…Вот уже два года воевал Марат Казей в партизанском отряде. Он пришёл к партизанам в особенно тяжёлые для них дни. Участок леса, где разместилась их боевая группа, оцепили карательные роты гитлеровцев. Для того чтобы покончить с партизанами в станьковском лесу, фашистское командование пригнало с фронта несколько сотен солдат. Пришлось покинуть старые места и перебраться в Полесье.

Но через несколько месяцев партизаны вернулись в станьковский лес. Здесь Марат узнал о том, что во время вражеской блокады его сестра Ада отморозила ноги: она пролежала сутки в снегу, прячась от карателей.

Возле деревни Николки, на Слуцком шоссе, народные мстители уничтожили пятьдесят вражеских автомашин с продовольствием и боеприпасами. Среди смельчаков был и Марат. Так отомстил он врагам за свою сестру.

Начальник штаба партизанской бригады Егоров заметил, что мальчик необычайно храбр и находчив. Он взял Марата к себе разведчиком.

Однажды пошёл Марат в разведку с комсомольцем Александром Райковичем. Ушли разведчики, да что-то долго не возвращались. В отряде забеспокоились: уж не случилось ли что? Вдруг слышат: по лесной просеке мчится машина. Партизаны схватились за оружие, думали — каратели. А как увидели, в чём дело, рассмеялись. В офицерской штабной машине важно восседали Марат с Александром. Разведчики сумели ценные сведения добыть и машину у врага из-под носа угнать.

Вскоре после этого выехал Марат на разведку вместе с начальником разведки штаба бригады Владимиром Лариным.

Берёзки стояли, усыпанные зелёным майским пушком. Это была пятнадцатая весна Марата. Ларин пел. А мальчишке хотелось спрыгнуть с коня — покувыркаться на лужайке, что так сильно пахла и прошлогодней листвой, и молодыми побегами, и чем-то ещё — живым, весенним.

…Выехав на опушку, Владимир умолк, лицо его сделалось суровым.

— На-ка, глянь, — протянул Ларин свой бинокль юному партизану. — У тебя глаза поострее…

Пока разведчики пробирались лесом, заметно стемнело. Но Марату всё же удалось разглядеть лежащую впереди деревеньку Хороменское. По всем приметам, фашистов в ней не было. Но всё-таки Ларин решил переждать в лесу и ночью пробраться в Хороменское.

Деревня, казалось, вымерла: ни звука, ни огонька в окне. Но разведчики знают: тишина бывает обманчива, особенно в ночи. Марат нащупывал гранаты за поясом. А бывалый конь ступал осторожно.

Задворками партизаны подъехали к хате, ничем не выделявшейся среди десятка других — серых, слепых хат. Ларин трижды стукнул рукояткой плети по наличнику. Тишина. Слышно даже, как в хлеву вздыхает телёнок. Постучали ещё. В тёмном окне проплыл огонёк свечи.

Дверь отпер старик в холщовой домотканой рубахе. Не спрашивая, кто же пожаловал в столь поздний час, он пропустил гостей вперёд.

— Так вот, дед, на заре нас подымешь, — сказал Ларин старому белорусу, молча стоящему перед ним с огарком свечи. — Устали мы малость. Да и кони пусть передохнут. Ты уж покорми их чем-нибудь…

Хозяин кивнул.

Марата неудержимо тянуло ко сну. Не раздеваясь, улёгся он на жёсткую лавку, показавшуюся ему периной.

Лишь только смежил глаза, как кто-то затряс его:

— Скорее! Фашисты!

Марат вскочил, нашарил автомат.

— На коней и к лесу! — командовал Ларин. — Держи прямо к бору! А я правее, в березняк!..

Низко пригнувшись к лошадиной гриве, Марат смотрел только вперёд, на зубчатый край леса, чуть видный в предрассветной мгле. А вдогонку уже летели вражеские пули. Вот, торопливо захлёбываясь, застрекотал пулемёт, и конь под разведчиком рухнул на землю. Не чувствуя боли от падения, Марат побежал по полю к кустам. Они были совсем близко, высокие, густые. «Только бы добежать!» Оставшуюся сотню метров мальчик уже полз, потому что пули свистели над самым ухом.

За кустарником оказалась неглубокая ложбинка. Марат вытащил из-за пояса обе гранаты, положил их перед собой. По полю длинной цепью двигались эсэсовцы и полицаи. Шли смело: знали — в кустах всего-навсего один партизан.

Марат не знал, что Ларин не успел добраться до леса, что убит он вместе с конём посреди поля. У мальчика была ещё надежда, что вот сейчас вместе с ним жахнет по фашистам ещё один автомат. Выпустив длинную очередь, Марат прислушался. Нет, он остался один! Надо экономить патроны.