Снежка

Ракитина Катерина

Снежка

Катерина Ракитина

Снежка

Антон работал в школе. Учителем рисования и черчения. Венец карьеры.

Еще он был классным руководителем 4 "А", но даже от четвероклашек своих требовал, чтобы они звали его не по имени-отчеству, а вот так, демократично: "Антон". Был вечер декабря, последний урок. Забыв про надоедливую программу, Антон предложил детишкам рисовать, что вздумается, на что достанет фантазии. Конечно, могло случиться и непредвиденное. Вон, когда темой был "Мой четвероногий друг", вредный Васька Колтышев с задней парты нарисовал диван. Это теперь так только говорится - "с парты", сто лет в классах столы. Еще с его, Антонова, не такого уж далекого детства.

Дети рисовали, старательно пыхтели, иногда плевались жеваными бумажками и сухой рябиной - пока хватало строгого взгляда, чтобы утихомирить озорников. Антон глядел в окно. Зима была слякотной и больной - как все последние зимы. Начинавшийся было снег обрывался дождем, нелепой для декабря капелью, обложными тучами и слякотью пополам с солью - обычная городская зима. То ли озоновые дыры, то ли парниковый эффект... как-то не задумывался Антон об этом. Думал, что вот скоро новый год, и дадут ли зарплату, надо собирать деньги на шарики и нацеплять костюм Деда Мороза, а у Антона на мочальную бороду аллергия. И последний месяц он ничего не рисовал, зимняя депрессия, черт возьми... эта девочка с четвертой парты у окна... Среди своих мордастеньких (элитная школа!) одноклассников она смотрелась, как аистенок среди индюшат. Голенастая, диковатая, в свитерке, штопаном на локтях, и протертых до прозрачности джинсах. Она была сама по себе. Всегда, сколько ни натыкался Антон, вылавливая из туалета своих мальчишек, пробующих одну на всех сигарету. Или когда девочки старательно и неумело разрисовывали друг друга мамиными помадами. И имя у девчонки было диковатое. Снежка. Кому взбрело в голову так наградить ребенка? Обычно претенциозные имена обожают деревенские с потугами на интеллигентность мамы.

Да ничего в этом костлявом недоразумении не было снежного. Смугленькая, с рыжиной, волосы прямые и неровно остриженные. На носу две-три веснушки. И только глаза - продолговатые и насквозь прозрачные - зеленоватые весенние льдинки. Все рисовали, старались, а эта "Снежная Королева" сидела, замерев, над альбомным листом. Антон неохотно встал. Подошел. Лист был чистый, совсем. Чистая кисточка, чистая в баночке вода. Крышкой закрыты дешевенькие акварельные краски.

- Ты почему не рисуешь? - спросил учитель, пытаясь напустить строгости в голос.

- Я рисую, - тихо сказала девочка. - Я рисую зиму.

За окном сорвалась короткая влажная метель. Белые на фоне туч снежинки, попав под фонарь, сразу становились темными, роились, закручивались в волшебном хороводе. А сквозь них - свет. Лес, еловые лапы, отягченные снегом, а под ними избушка, и свеча в окне. И дедушка раскрашивает деревянного зайца. Когда-то где-то делали такие шары: стеклянные, с домиком внутри, а качнешь - и посыплется, закружится в шаре серебряный снег. Антон встряхнул головой.

- Ты зачем мне врешь?

- Я не вру.

Класс замер. Класс жадно прислушивался, словно давил на учителя своим любопытством и страстью к скандалам... а им же по девять лет... Антон сорвался.

- Дай дневник! Пусть придут родители.

- У нее нет родителей, - с ядом в голосе подсказал Васька.

- Дед есть. Вот пусть и придет.

Снежка стала медленно складывать рюкзачок. Опустив голову, ссутулясь. Антон сел на место. Машинально взглянул за окно. Никакой метели уже не было. Тускло помаргивал фонарь, и терлись на груше последние унылые листья. В голове почему-то провернулась старая песенка:

Что такое снеженика, что такое снеженика,

что такое снеженика, я ответить вам могу.

Это ягода такая, это ягода такая,

это ягода такая, что искрится на снегу.

У нее такой искристый, у нее такой искристый,

у нее такой искристый серебристо-белый цвет,

что для Снежной Королевы...

Да даже не смешно. Королева! Лягушка!.. И когда мечтала, закинув голову, вид был, как у этой самой лягушки, испугавшейся стрелы... Лягушка под ледяной коркой, спящая до весны - ярко-зеленая, как лист... да неправда. Листья коричневые, скукоженные, мертвые, а над ними лед.

Снежка вышла на конечной из обшарпанного троллейбуса, который остановился как раз в круто замешенной на снегу ледяной луже. Нависшие над городом тяжелые тучи отливали лиловым и грязно-розовым. А впереди было заснеженное поле с торчащими головками бурьяна и за ним лес. Снежка пошла через поле, без дороги, ежась в своей курточке, руки вылезали из коротковатых рукавов и покраснели от холода. Иногда Снежка останавливалась, чтобы подышать на них.

Ей навстречу из бора вышел неспеша огромный седой волк, взглянул янтарно-зелеными глазищами. Снежка зарылась лицом и руками в его густой, заиндевелый на кончиках мех, засмеялась и заплакала. Волк терпеливо ждал. Она наконец подняла голову, вытерла рукой глаза и, положив ладошку на волчий загривок, пошла рядом. На снегу четко пропечаталась цепочка следов - словно в лес отправилась по каким-то своим делам большая собака. Одна.

Небо было густо-синее, сосновые лапы, затянутые снегом, мягко обвисали к земле, кусты можжевельника под ними казались кружевными, словно в пряничной рождественской сказке. Ветер стих. А низко между ветками, как теплое окно, светилась большая круглая луна.

1.11.01, Гомель