Домовой в витрине

Эльсе Бесков

Домовой в витрине

Жили-были когда-то две добрые старые барышни. Жили они за городом в небольшом белом домике и зарабатывали на хлеб тем, что шили кукол, а потом продавали их в игрушечный магазин в городе. До чего ж умелые руки были у сестер и каких только кукол они не придумывали! Они шили изящных дам в шелках, и кукол-младенцев, и моряков, и трубочистов, и балерин, и клоунов, и негров. И всегда придумывали что-нибудь новое. Самое горячее время наступало у них за несколько недель до рождества. Тогда засиживались они за работой допоздна, до глубокой ночи.

Однако это не нравилось их старому домовому. Ведь он помнил их совсем маленькими, и даже теперь они оставались для него детьми. Ему хотелось, чтобы по вечерам они всегда вовремя ложились спать. И потому иногда он невидимкой прокрадывался в комнату, где работали барышни, и прикручивал фитиль в лампе или же чуть-чуть смачивал фитильки свечей - электричества в доме у барышень не было! Только тогда они вдруг замечали, что уже поздно и что им давно хочется спать. Вот так домовой и заставлял их прекращать работу. Сам же, обойдя по своему обыкновению дозором весь дом и проверив, заперты ли двери и погашен ли всюду огонь, заползал наконец в собственную кровать, в горнице домовых под половицами кухни.

Однако старый отец-домовой даже не подозревал о том, что случалось порой в светлые лунные ночи. Его сынки - маленькие домовые Ниссе и Нуссе - тайком выбирались тогда из своих постелек, карабкались по лестнице к лазу в кухонном полу и прокрадывались прямо в комнату, где барышни шили кукол. Там они играли в куклы и развлекались все время, пока светила луна.

Вот такой лунной ночью, за несколько недель до рождества, Ниссе и Нуссе, развеселившись, решили сами нарядиться в кукольные платья. В тот раз барышни сшили несколько кукол-домовых, и их красивые красные кафтанчики оказались как раз впору Ниссе и Нуссе, ну словно на них были сшиты! Нуссе счел, что ему очень идет красный кукольный наряд, и не захотел его снимать. А старое изношенное серое платье, которое матушка маленького домового столько раз латала, он и видеть больше не желал. Надев на себя пояс с финским ножом, а домовые всегда носят при себе нож, он вскочил на комод, чтобы посмотреться в зеркало. И ему показалось, что он - самый красивый домовой на свете. Ниссе дважды сказал ему, что пора снять кукольные платья, положить их на место, спуститься в подпол и лечь спать, пока не проснулся батюшка-домовой. Куда там! Нуссе только вертелся во все стороны перед зеркалом и ничего не слышал.

Как раз в ту самую ночь фрекен Тересе, старшей из барышень, никак не спалось. Утром сестрам нужно было запаковать кукол в коробки и отослать их поездом в город. И когда чуть забрезжил рассвет, фрекен встала, решив, что раз она все равно не спит, то может с тем же успехом заняться посылкой, чтобы вовремя отправить ее. Надев халат, фрекен взяла свечу и отворила дверь в рабочую комнату.

Ниссе, словно шустрый крысенок, шмыгнул в лаз. Нуссе же, который так и не успел снять с себя красное кукольное платье, быстренько залез в одну из коробок, стоявших на столе, улегся там, словно кукла, и замер. Он думал, что фрекен Тересе сразу же уйдет, но вместо этого она закрыла коробку, в которой лежал Нуссе, крышкой и перевязала ее веревочкой. А потом разложила по коробкам и всех остальных, предназначенных для продажи кукол. Обернув их большим листом коричневой оберточной бумаги, барышня крепко обвязала пакет и написала адрес. Потом вышла на кухню, поставила на огонь кофейник, чтобы подать кофе своей сестре, Марии, когда та проснется, в постель.

Между тем Нуссе, не спавший всю ночь, крепко заснул в своей коробке. Проснулся он уже в товарном вагоне поезда, идущего в город. Было душно и темно, посылку с маленьким домовым трясло и швыряло из стороны в сторону. Сначала он ничего не мог понять, но внезапно все вспомнил и понял, что едет в город, в игрушечный магазин. Вытащив свой финский нож, он проделал небольшую дырку в коробке и теперь мог дышать свободнее. Вот только в коробке было темно по-прежнему.

Наконец поезд остановился на какой-то станции, посылку погрузили, кажется, в машину и опять повезли. Вдруг совершенно неожиданно полоска света просочилась сквозь дырочку в коробку, где лежал Нуссе. Кто-то, видно, снял с посылки оберточную бумагу. Домовой глянул через отверстие и увидел, что попал в большой игрушечный магазин. Кто-то поднял крышку с его коробки, и Нуссе сразу же притворился немой и неподвижной куклой.

Толстая, веселая дама и господин с черной бородой - вот кто распаковывал коробки с куклами. Дама вытащила Нуссе из коробки и стала осматривать его.

- Этот кукленок-домовой и вправду очень мил, - сказала она, прижимая его к себе, - он совсем как настоящий.

И потянула Нуссе за нос. Домовому стало щекотно, но он, едва удержавшись, чтобы не чихнуть, остался по-прежнему нем и недвижим.

- Эту куклу мы посадим в витрину, - сказал господин с черной бородой, видимо, хозяин.

И не успел Нуссе ахнуть, как уже сидел в центре витрины, окруженный мишками и собачками, игрушечными поездами, автомобилями и всякими разными куклами. А за его спиной стояла маленькая рождественская елка с крошечными электрическими лампочками на ветвях.

Нуссе мог бы хорошенько повеселиться среди всех этих игрушек, но он не смел шевельнуться. Перед витриной все время кто-то стоял, разглядывая игрушки, и Нуссе изо всех сил старался держаться как настоящая кукла.

Лишь изредка, когда перед витриной бывало пусто, он чуточку распрямлялся и тихонько шевелил руками и ногами, чтобы они не затекли вконец.

Однажды, когда он вот так чуть-чуть потягивался и зевал, он увидел вдруг круглые от удивления детские глаза, неотрывно глядевшие на него. Это был маленький мальчик, который неизвестно когда подошел к витрине. Он стоял, прижавшись носом к стеклу, и Нуссе тут же снова сел и застыл, неподвижный, как кукла. Мальчик продолжал таращить на него глаза, Нуссе, не в силах удержаться, стал кивать мальчику и смеяться. И мальчик тотчас же рассмеялся и стал кивать ему в ответ. Так продолжалось некоторое время, пока не пришел какой-то взрослый человек и не увел мальчика.