Давно закончилась осада...

у, выход из-под земли оказался на их позиции. Но врагам все равно ничего не досталось: флаг, журнал и все документы Новосильцев спрятал где-то про дороге. Наверно, под землей… А дальше ничего не известно. Скорее всего, после войны вернули домой, как всех пленных… А другие говорят, что моряки с «Македонца» сразу вышли к своим, а Новосильцев вскоре умер от заражения раны, которую получил в последнем бою…

– Как же так? Он такой герой, и ничего про него толком не знают!

– А с героями ведь тоже по-всякому было, – вздохнул Женя с умудренностью давнего здешнего жителя. – Одним всякие награды, а другим шиш с маком. Тем, кого начальники не любили…

– Да за что же его не любили?

– Говорят, за своенравие. Много делал по-своему, приказов не слушал, дерзко разговаривал со штабными командирами… Он ведь в своей Синекаменной бухте был почти что отрезан от города и от начальства, действовал по своему разумению да еще так отчаянно. Вот и решили, что чересчур своевольный. Его Нахимов любил, а как убили, не стало заступника…

Коля не прочь был еще поговорить про «Македонца» и его командира, но пришла Саша.

– Мама спрашивает, когда обед подавать…

– «Подавать»! Ну, как при дворе Людовика Четырнадцатого!.. Рано же еще.

– А она заранее спрашивает. А пока варит.

Лизавета Марковна готовила еду для Коли у себя, так оно проще.

– Скажи, что в два часа… А сама приходи снова, если хочешь. Мы тут про всякие интересные дела говорим.

Это он так сказал, из вежливости. Иначе получилось бы, что выставляет Сашу, как кухарку. А она неожиданно обрадовалась:

– Хотите, я карты принесу? Можно будет поиграть как-нибудь…

– Тащи, – грубовато от неловкости согласился Коля.

Когда Саша ушла, Женя спросил:

– А тебе позволяют играть в карты?

– Конечно. А что такого? Мы с тетей Таней по вечерам иногда играем в подкидного.

– А мне сестра не велит. Лена… Говорит, что карты людей губят.

– Ну, так это если на деньги играют, как в «Пиковой даме» у Пушкина. А в «дураке» что опасного…

– Я про пиковую даму не читал, – вздохнул Женя. – У нас дома сказки Пушкина есть и стихи, а повестей его нет и достать негде… Но мне Лена рассказывала…

– У нас тоже нет. В Петербурге эта книга была, да все ведь не повезешь в такую даль… У Фрола есть толстенные «Сочинения Александра Пушкина», ему давно еще подарил их квартирант, инженер… Фрол больше всего «Дубровского» любит, вспоминает его то и дело.

Женя сказал, что про Дубровского ему тоже рассказывала Лена.

Пришла Саша с растрепанной карточной колодой. Сыграли в «дурака», но втроем было неудобно, лучше, когда парами. Саша спросила, знают ли мальчики игру в «Пьяного шкипера». Те не знали. Игра оказалась простая, но забавная. Когда прозеваешь карту – обязательно смех. А проигравшего следует щелкать оставшимися в колоде картами по носу. Хорошо, если осталось немного, а когда колода почти полная – ой-ей-ей…

Так, веселясь и потирая носы, не заметили, как возникла Лизавета Марковна:

–