Мальчишки, мои товарищи

ска сосновой коры Лёнька вырезал корабль, вколотил мачту-лучинку, наладил парус из тетрадного листа и пустил своё судёнышко в канаву. Ветер и течение подхватили кораблик. Лёнька шёл следом. Он не заметил, как оказался вблизи двора, где жил его злейший враг – вредный шпиц Марсик. Пользуясь удобным случаем, Марсик немедленно бросился в атаку. Лёнька взлетел на высокие перила парадного крыльца и огляделся. Прохожих не было, проклятый шпиц бесновался внизу, а кораблик уплывал.

Лёнька уже собрался зареветь от досады, но тут из-за угла появился высокий человек в клеёнчатом пальто и флотской фуражке. Не глядя на Лёньку, он негромко, но так сурово цыкнул на Марсика, что бедный шпиц пополз в подворотню, тихо подвывая от ужаса. Потом человек ловко выловил кораблик и стал его разглядывать. Косясь на незнакомца, Лёнька слез с перил и робко подошёл к нему.

– Ничего, – сказал он. – Это ничего, что сломалось. Я могу ещё сделать.

– Можешь? – спросил капитан – Только не делай корму широкую, как у старой баржи.

Минуты через три они остановились перед приземистым домиком, окна которого смотрели на реку. Тогда капитан будто впервые увидел Лёньку.

– Ну, что ж. Раз уж пришли, заходи в гости, – чуть усмехнулся он.

Так Лёнька впервые попал к капитану. Потом он часто бывал здесь.

А в прошлом году капитан сам пришёл в гости к Лёньке. Это случилось на второй день Октябрьского праздника.

За столом капитан говорил необычно громко и много. Рассказал, как ещё молодым матросом побывал в Сингапуре, потом стал напевать английскую песенку о Джиме-подшкипере и, наконец, раздавив случайно фарфоровое блюдце, начал прощаться. Лёнька пошёл провожать его.

Капитан шагал молча. Лишь у самого дома он сказал:

– Вот и отплавал своё. Я ведь теперь на пенсии, брат. Чего уж. Шестьдесят девятый год. Пора.

А когда возвращались домой, Алексей Фёдорович неожиданно вспомнил, как с отрядом красногвардейцев брал этот город.

– Чуть-чуть мы тогда не влипли, – привычно хмурясь, говорил он.

– Почему? – спросил, разумеется, Лёнька.

– Отрезали нас. Высадились мы с «Ермака». Как раз там, где сейчас электростанция. А с востока должен был подойти отряд с броневиком. Но они ползли, как старые баржи. Первую улицу мы прошли без боя, а как сунулись на Садовую, с двух сторон пулемёты. Ну, конечно, кто куда. Мы втроём заскочили во двор напротив банка, а потом засели между домом и брандмауэром. Знаешь, такие стены из кирпича ставлены? Для защиты от пожара.

– А кто ещё был с вами?

– Был старик Алданов, бывший рабочий. И ещё паренёк один, гимназист. Фамилию не помню, украинская какая-то. А звали Женькой. Сидим мы в этой щели и отстреливаемся. Алданов с одной стороны, а я с другой. Женька ходит от одного к другому и мешается. Мы говорим: «Ложись, дурак». А он снял с винтовки штык и говорит: «Оставлю наши имена потомкам», – и давай царапать штыком на кирпиче. Только он кончил, как Алданова ранило. Выругался он, зажал плечо и отполз. Женька лёг на его место. Ну,