Трудный месяц май

В классе сделалось тихо-тихо. Слышно, как Люська носом шмыгает.

— Подвиг — это совсем не обязательно, когда кто-нибудь гибнет. Но герой тот, кто выполняет свой долг до конца. В военное, в мирное ли время, — ясно произнесла Марь Петровна.

Все задумались.

— Да, — подхватила Светлана Васильевна и даже вспомнила Максима Горького: — «В жизни всегда есть место подвигу».

Антон чуть по лбу себя не стукнул: «Вот кого надо включить в операцию «Ракета»! Алена! Такой… Такая, если и умереть придется, умрет по-настоящему, героем!»

Он быстро черканул записку для Ростика, но тут же изорвал бумажку на мелкие клочки. Никакой разведчик не пользуется бумагой, все в голове держит: приказы, планы, цифровые шифровки по десять страниц.

До перемены осталось совсем ничего, можно дотерпеть.

Дотерпеть… Знал бы тогда Антон, что в последний раз видит и слышит Марь Петровну…

Не пришла Марь Петровна в школу и в этот день, а так надо бы! Опять сочинения разбирали…

Антон отвернулся к окну.

Через дорогу закладывали новый дом. Вернее, не закладывали еще, участок под него планировали. Бульдозер строгал землю. Работал он с перерывами. Сперва солдат с миноискателем обшарит весь участок, потом бульдозер срежет пласт, затем опять солдат землю выслушивает.

Раздобыть бы такую вещь! Нацепил толстые наушники с проводами, взял в руки длинный шест с зеленой микрофонной коробочкой в обруче — и пошел! С миноискателем в Иришах можно стать знаменитым человеком!

Стройный и приятный ход мыслей оборвался: Антон увидел за окном Барбоса, или, по школьному журналу, Крахмалова Валерия.

Барбос объявился! Значит, сейчас там чего-нибудь найдут! У Барбоса нюх на трофеи. Отец рассказывал, что на фронте были овчарки, надрессированные на взрывчатку. Любую мину, фугас, шашку разнюхивали. Заиметь бы такую собаку! Или с Барбосом сговориться.

Ну нет, от него лучше подальше! Барбос не только тебе не даст, но и у тебя отнимет. А зачем ему? Сам что хочешь откопает. Однажды пулемет «максим» нашел, из какого сам Чапаев белых строчил. Та-та-та-та-та! Тат!..

— Антон! Градов!

«Надо же, навечно запомнила!» — расстроился Антон.

— Чего?

— Не «чего», а «что».

— Что?

— Не стучи.

Татакал Антон мысленно, но пальцами по-настоящему застучал по парте, сам не заметил как.

Барбос, засунув руки в карманы, кружил вокруг участка. Прямо-таки по-собачьи. А вообще-то кличку «Барбос» ему за шапку дали — детский «летчицкий» шлем. Барбос его круглый год носит; завязки, наверное, еще в магазине оборвал, и наушники болтаются, как у лохматого пса.

Примечательна у Барбоса и обувь. Носит он, опять же летом и зимой, кеды. Летом — на босу ногу, зимой — на шерстяной носок. Так что одно время прозвище двойное было — Кеда Барбос. Как имя и фамилия. Но «Кеда» не привилось.

Когда-то Антон очень завидовал Барбосу. Шлем и на самом деле «настоящий летчицкий», как хвастается Барбос. Правда, без очков, без толстых наушников, без микрофончиков-ларингофонов, без всяких ремешков с пряжками, без еще чего-то, но как настоящий!

Барбос в шестой класс ходит…

— Градов!

«Плохо быть известным человеком, задергают!»

— Прочти домашнее задание.

Антон с отчаянной завистью в последний раз глянул через окно на вольного Барбоса и опустил глаза. Задания он, конечно, не выполнил. Было бы оно человеческим: упражнение, задачки. Это списать у Ростика можно. Или у Алены. А тут — Сказка о Предложном падеже.

— Не сделал, Градов?

— Не сочинилось…

Учительница легким неслышном шагом прошла по рядам.

— А у тебя «сочинилось»?

Она остановилась подле Алены. Тоже заметилась!

Алена молча отдала тетрадку.

Светлана Васильевна быстро пробежала глазами, потом вышла на середину класса и стала читать вслух:

— «В некотором царстве, в Русском государстве жили-были шесть братьев Падежей. Они вместе правили языком. Правили дружно, строго и справедливо. И — без лишних слов. Только шестой брат, Предложный, вечно совался со своими предложениями. Надоел он старшим братьям, рассердились они на него и прогнали в один прекрасный день из Русского языка…»

«Жили же люди с пятью падежами! — про себя позавидовал Антон. — Все-таки на один меньше зубрить…»

— «Долго странствовал Предложный по разным странам, многому научился, поумневшим домой воротился. Сжалились над ним братья Падежи, опять приняли. Только условие поставили: придумать для себя определенные окончания во всех склонениях и больше не предлагать чего не следует…»

«Вот это правильно», — мысленно отметил Антон и, обернувшись, подмигнул Алене: молодчина, мол. Та и не заметила — волновалась. Всему классу ведь сочинение ее читали.

— «И придумал Предложный падеж окончания. Да не простые. В первом склонении окончание Е; но если слово оканчивается на ИЯ, то — И. Во втором склонении тоже Е, но опять же, если слово оканчивается на ИЕ или на ИЙ, то писать не Е, а И. Зато в третьем склонении всегда окончание И.

Опять намудрил младший брат, но старшие промолчали».

«А мы с тех пор и мучаемся, — вздохнул Антон. — Зубрим, когда Е, когда И писать». Он попробовал вспомнить правила и вдруг, к собственному удивлению, обнаружил, что сейчас, выслушав сказку, сразу запомнил их.

Написал бы кто-нибудь всю грамматику, как сказку! Алену попросить надо… Но тут радостно прозвенел звонок, и Антон, мгновенно забыв о добрых и похвальных намерениях, первым выскочил из класса. Только и успел крикнуть:

— Ростик, за мной!

Ростик тоже наблюдал за бульдозером, солдатом и Барбосом; задерживаться не стал, выбежал следом.

Барбос, на правах первооткрывателя, отгонял малышню:

— Близко не подходить! Минировано.

Разве такими словами отпугнешь? Еще сильнее захотелось ближе подойти. Можно бы в обход двинуть, да времени в обрез — перемена короткая.

— Чего ты, — миролюбиво сказал Антон, — посмотреть нельзя!

— А вот и нельзя!

Барбос резко качнул головой, и желтые облезлые наушники смешно мотнулись из стороны в сторону. Антон не выдержал…

— Посмейся мне еще! — пригрозил Барбос. — В два счета в милицию отведу!

Сказал тоже — в милицию! Самого через день-два водят к старшему лейтенанту Осипову, дяде Армену.

Замечательный, дядька! Только оружие и боеприпасы отбирает. И откуда он дознается, у кого что есть? Уж как Антон надежно схоронил противотанковую мину, ни одна живая душа не знала, а старший лейтенант выведал. Пришел в школу, отозвал в сторонку и тихо так, по-свойски попросил: «Пошли, Антоша, мину твою саперам передадим».

Откажешь? Передали… Старшему лейтенанту Январеву. Из рук в руки. Благодарности не было, но отцу Январев обещал не говорить. И на том спасибо.

— Сам не попадись! — дерзко ответил Антон.

Барбос с сожалением посмотрел на окна учительской и еще глубже засунул руки в карманы.

— Ладненько, — процедил он, — попадешься еще. В другом месте.

Солдат размеренно водил миноискателем. Окажется под землей металл — сразу сигнал в ушах. Только слишком много всякого металла в иришской земле. Вот и сейчас: копнули осторожно лопаткой, а там не мина, не бомба, а ржавая банка из-под оружейного масла…

И опять замер солдат…

Что на этот раз обнаружил миноискатель, узнать не довелось, затрезвонил школьный звонок.

В коридорах тихо, все за партами, а учительницы все еще не было. Мальчишки, которые сидели у окон, глядели, что делается на улице. Там ничего не делалось. Солдат-сапер воткнул в землю длинный стальной штырь с красной угрожающей табличкой «МИНЫ», и работа остановилась.

— Опять что-то нашли! — возбужденно сказал Ростик.

Антон ничего не ответил. Во-первых, и так ясно, во-вторых, этого следовало ожидать: Барбос — верная примета!