Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.

Но Эмиль не нашел никого, и никто не нашел Эмиля. Тогда он понял, что пора хорошенько повеселиться одному, иначе он все упустит.

Но прежде чем начать развлекаться, ему надо было пристроить Юллан к какой-нибудь подружке, старой доброй кобылке, чтобы они ржали за компанию, ведь он почти обещал ей это.

Никакой старой кобылки для Юллан Эмиль не нашел. Но зато он нашел Маркуса, а это было куда лучше. На опушке леса, крепко привязанный к дереву, Маркус жевал сено. А рядом стояла их собственная старая повозка из Каттхульта, которую Эмиль тотчас признал. Встретив Маркуса, Юллан заметно обрадовалась. Эмиль привязал ее к тому же дереву и бросил ей охапку сена из повозки — сено в эту пору всегда возили с собой, — и Юллан тоже принялась жевать. Тут и Эмиль почувствовал, что от голода у него сосет под ложечкой.

— Но сена мне, однако, не хочется, — сказал он.

Да и зачем ему сено? Ведь вокруг столько палаток, где продают сколько угодно бутербродов с колбасой, булочек и пряников. Конечно, тем, у кого в кармане водятся денежки.

И было на ярмарке полным-полно всяких развлечений для тех, кто хотел вволю повеселиться. Цирк и танцевальная площадка, увеселительные аттракционы, ресторанчики, карусель и другие развлечения. Подумать только! Там был и шпагоглотатель, который умел глотать шпаги, и огнеглотатель, который умел глотать огонь, и одна очень внушительного вида дама с окладистой бородой, которая ничего не умела глотать, кроме разве кофе с булочками, и то не чаще одного раза в час. От этого, конечно, не разбогатеешь, но ей повезло: у нее была борода. Она показывала свою бороду за деньги и неплохо на этом зарабатывала.

На Хультсфредской равнине за все надо было платить, а денег у Эмиля не было.

Зато, как вы уже знаете, он был хитрый мальчишка, и ему хотелось увидеть как можно больше. Он начал с цирка, потому что это оказалось проще всего. Надо было только взобраться на ящик по другую сторону балагана и заглянуть в дырочку в парусине. Эмиль так смеялся над потешавшим всех клоуном, что в конце концов с грохотом свалился с ящика и ударился головой о камень. Тогда он махнул рукой на цирк. К тому же он сильно проголодался.

— Какое уж тут веселье натощак, — сказал Эмиль, — а без денег еду не получишь. Надо что-то придумать.

Он видел, что здесь, на Хультсфредской равнине, много разных способов заработать деньги, так что и ему какой-нибудь мог пригодиться. Огонь и шпаги он глотать не умел, бороды у него не было, что же ему оставалось делать?

Эмиль стоял в нерешительности и размышлял. Вдруг он увидел, что посреди толпы сидит на ящике бедный слепой старик и распевает песни. Песни были грустные и жалостные, но за них ему подавали деньги. На земле рядом с нищим лежала шапка, и добрые люди все время бросали в нее мелкие монетки.

«Так и я могу, — подумал Эмиль. — Здорово мне повезло, шапейка как раз при мне».

Положив кепку на землю, он встал в позу и принялся горланить песню «Кобылка чуть трусит рысцой…» для всех, кому не лень было его слушать.

Вокруг сразу же столпился народ.

— Какой славный мальчуган, — говорили люди. — Наверное, он очень бедный, раз поет здесь за деньги.

В те времена было много бедных детей, которым нечего было есть. И вот одна добрая женщина подошла к Эмилю и спросила:

— Скажи, дружок, тебя чем-нибудь кормили сегодня?

— Да ничем, кроме сена! — ответил Эмиль.

Тут все стали его жалеть. А у доброго крестьянина-коротышки из селения Вена даже слезы выступили на глазах. Он плакал от жалости к этому несчастному ребенку, бедному сироте с такой красивой кудрявой головкой.

В кепку Эмиля полетели монетки в два, пять и десять эре. И добрый крестьянин-коротышка из селения Вена выудил из карманов штанов монетку в два эре, но тут же пожалел об этом и сунул ее обратно в карман, шепнув Эмилю:

— Если подойдешь к моей повозке, я накормлю тебя сеном вволю.

Но теперь у Эмиля было полным-полно денег. Он подошел к палатке и накупил целую гору бутербродов, булочек, пряников и много-много сока.

Проглотив мигом всю эту еду, он за четыре кроны и двадцать эре сорок два раза прокатился на карусели. Никогда раньше Эмилю не приходилось кататься на карусели, он и не знал, что на свете бывают такие веселые развлечения.

«Ну уж теперь-то я веселюсь от души, — думал он, крутясь на карусели так быстро, что его кудрявые волосы развевались по сторонам. — Много интересного было в моей жизни, но такого — никогда».

Потом он вволю насмотрелся на шпагоглотателя, на огнеглотателя и на бородатую даму. После всех этих удовольствий у него осталось всего-навсего два эре.

«Спеть, что ли, еще и снова набрать денег? — подумал Эмиль. — Здесь все такие добрые!»

Но тут он почувствовал, что устал. Петь ему больше не хотелось, и не до заработка было… последнюю монетку в два эре он отдал слепому старику.

Потом он еще немного послонялся в толпе, пытаясь найти Альфреда, но безуспешно.

Эмиль был не прав, думая, что все люди добрые. Попадались и злые; кое-кто из них приехал в тот день на Хультсфред скую равнину. В те времена в округе бесчинствовал дерзкий вор по прозвищу Воробей. Его боялся весь Смоланд, а об отчаянных выходках Воробья немало писали в газетах — и в «Смоландском вестнике», и в «Хультсфредской почте». На всех праздниках и ярмарках, везде, где бывали люди и водились деньги, откуда ни возьмись появлялся Воробей и тащил все, что попадалось под руку. Чтобы никто не мог его узнать, он всякий раз нацеплял на себя новую бороду и усы. В тот самый день он приехал на Хультсфредскую равнину с черными усами и в надвинутой на глаза черной широкополой шляпе и так и шнырял повсюду в поисках добычи. Но никто не знал, что на равнине рыщет Воробей, иначе бы все перепугались до смерти.

Будь Воробей поумнее, он не явился бы на Хультсфредскую равнину в тот самый день, когда туда прискакал со своим ружьем Эмиль из Лённеберги. Угадай, что же там произошло.

Эмиль не спеша бродил в поисках Альфреда и случайно вновь оказался у балагана бородатой дамы. Занавеска, прикрывавшая дверной проем, была приподнята, и он увидел, что она считает деньги, проверяет, сколько заработала в этот праздничный день на Хультсфредской равнине.

Выручка была, как видно, немалая, потому что она довольно ухмыльнулась и погладила свою бороду. Вдруг она увидела Эмиля.

— Заходи, малыш! — крикнула она. — Можешь смотреть на мою бороду совсем бесплатно. Ты такой славный!

Эмиль уже видел эту бороду, но ему неудобно было сказать «нет», раз его так любезно пригласили. И к тому же совсем бесплатно. Он вошел в балаган со своей «шапейкой» и своей «ружейкой» и уставился на бородатую даму. Он насмотрелся на ее бороду не меньше чем на двадцать пять эре.

— Откуда у вас такая красивая борода? — вежливо спросил он.

Но бородатая дама не успела ему ответить. В ту же минуту чей-то нагоняющий ужас голос прошептал:

— Выкладывай деньги, а не то бороду оторву!

Это был Воробей, который незаметно прокрался в балаган.

Бородатая дама побледнела. Бедняжка, она немедленно отдала бы все деньги Воробью, не будь с ней Эмиля. Он шепнул:

— Возьми скорей мою ружейку!

И бородатая дама схватила его ружье, которое Эмиль так предусмотрительно ткнул ей в руки. В полутьме балагана бородатая дама подумала, что ружье настоящее и из него можно стрелять. Но самое интересное… так думал и Воробей!

— Руки вверх! Стрелять буду! — завопила бородатая дама.

Воробей побледнел и поднял руки. Он весь дрожал от страха, пока бородатая дама зычным голосом, гремевшим над всей Хультсфредской равниной, звала на помощь полицейских.

Явились полицейские, и с тех пор никто и никогда больше не видел Воробья ни в Хультсфреде, ни в каком-либо другом месте. И тогда настал конец воровству в Смоланде. Право слово, я не вру, вот как бывает на свете!

Бородатую даму очень хвалили и в «Смоландском вестнике», и в «Хультсфредской почте» за то, что она поймала Воробья. Но никто ни словом не обмолвился об Эмиле и о его «ружейке». Так что, по-моему, настало время рассказать правду о том, как все было на самом деле.