Восток

Зато у меня неожиданно появилась возможность забрать свои вещи из тайника.

Должно быть, у меня хорошо получалось: я не сомневалась, что олени полюбили меня, и постепенно мне стали поручать более ответственные задания. Теперь я должна была готовить оленей перед тем, как их запрягали в сани, и, к моему огромному удовольствию, я должна была выгуливать их за ледяной стеной.

Сначала со мной ходил тролль-надсмотрщик, наблюдая, не проявляю ли я желания сбежать. Я придавала своему лицу послушное, тупое выражение, обращала внимание только на животных и не проявляла интереса к окружающему. Я убедила тролля, и вскоре меня стали отпускать одну выгуливать двух оленей. Я садилась на одного верхом, а второго вела за уздечку. Надсмотрщик был уверен, что я никуда не денусь, – вряд ли мягкокожий мог бы выжить в этом ледяном мире. К тому же сланк должен был убивать на корню все крамольные мысли.

В первые два раза я не пыталась подойти к пещере на случай, если за мной следят из дворца. На третий раз я решилась. За время моей жизни в замке пещеру замело, и я почти отчаялась найти ее под снегом. Вдруг мой взгляд упал на какой-то холмик, я подошла к нему и раскопала свое убежище. Все было так, как я оставила. У меня давно был готов список того, что мне нужно из вещевого мешка, и я быстро начала его выкапывать. Я очень замерзла, потому что пришлось прятать замерзшие свертки под одеждой. Взяв все, что нужно, я забралась на оленя и прижалась к его спине всем телом, чтобы согреться.

Меня наказали ударом в ухо и лишением обеда за то, что я гуляла так долго и так далеко. Но никто не заметил моей ноши, и позже я с удовольствием съела кусок замерзшего копченого мяса, который умудрилась подогреть на кружке с горячим сланком – его принесли, несмотря на наказание. Я спрятала свои вещи в дыре под кроватью, и в тот вечер, впервые за долгое время, легла спать с полным желудком.

Однажды во время работы я услышала, как тролли говорили, что королева и Мик собираются кататься на санях. Но когда они пришли, меня выставили на задний двор. Видимо, около королевы разрешалось находиться только избранным мягкокожим. Но при мысли о том, что человек, который был белым медведем, находится совсем рядом, я задохнулась от радости и сердце готово было вырваться из груди. Если бы только я могла подойти к нему, взять его за руку и увести из Ледяного дворца! Но я не могла. Мне нужно было терпеть и ждать.

На следующий день мои обязанности опять поменялись. Сперва я подумала, что это продолжение наказания, но потом поняла, что это связано с тем, что я починила у одного оленя сбрую. Меня заставили чинить и шить, и тролли-надсмотрщики были весьма довольны, когда у меня обнаружился такой талант.

Сначала мне давали легкие задания, но вскоре я снова сидела за ткацким станком. А когда они увидели, что я могу сделать на маленьком станке, меня перевели на большой. Этот был почти такой же замечательный, как в замке. Мне дали превосходные материалы: тончайшие нитки и богатейшую пряжу разнообразнейших цветов – даже глаза разбегались. Видимо, из-за обилия белого вокруг тролли обожали яркие цвета, особенно в том, что касалось одежды. Посыпались заказы на бальные платья и костюмы: приближался день свадьбы.

Я ненавидела троллей, которые разрушали жизни многочисленных рабов, но работать могла только в полную силу. У меня еще не сложился в голове план, но я чувствовала, что, если буду работать очень хорошо, это как-то поможет мне спасти белого медведя.

Строить планы я начала только тогда, когда узнала, что до свадьбы остается две недели. В это время я встретила Туки.

Урда стала меня беспокоить. Она винит меня в странном поведении Туки. Мне его действия кажутся безвредными, а ей нет. Он пристрастился проводить время в одиночестве, избегает общения, играет один в свои игрушки или болтается около мягкокожих слуг. Я не знаю, почему он так поступает, ведь они не могут с ним поговорить, но, видимо, ему просто нравится за ними наблюдать. Эта симпатия у него возникла еще в замке в Зеленых Землях после общения с мягкокожей девчонкой. Возможно, придется уничтожить его, а пока что нужно найти способ успокоить Урду.

Говоря по правде, мне совершенно безразлично, счастлива Урда или нет, но у нее много друзей, а мне нужны союзники, а не враги. День свадьбы приближается, а еще столько всего нужно сделать.

Мы с Туки встретились в дальнем коридоре одного из домиков, неподалеку от ткацкой комнаты. Мне очень повезло, что рядом никого не было, иначе все мои планы рухнули бы.

Увидев меня, он присвистнул и широко улыбнулся.

– Роуз! – восторженно проговорил он.

– Туки! – не менее радостно ответила я и, оглядевшись, приложила палец к губам.

Он понял и тоже приложил палец к губам. Мы говорили шепотом: мое знание языка троллей прошло серьезное испытание, но кое-как, с помощью жестов и слов я договорилась с Туки о новой встрече на следующий вечер в ткацкой. Я не была уверена, что буду одна у станка, и объяснила Туки, чтобы он приходил, только если в комнате больше никого не увидит.

Тролли-надсмотрщики в ткацкой и швейной мастерских по-своему даже полюбили меня – словно домашнее животное среди диких, бессловесных тварей. Я много работала и, хотя играла роль одурманенной и тупой служанки, намного быстрее других понимала, чего от меня хотят. Поэтому мне предоставили большую свободу, чем другим людям. Но и работала я дольше всех.

Я изо всех сил пыталась убедить Туки, что наш разговор должен остаться в тайне, но не была уверена, что он понял. Весь следующий день я сидела как на иголках, ждала, что придет тролль и утащит меня в ледяную темницу.

Но Туки пришел в назначенный час, как договорились. Я сидела в одиночестве и работала над сложным малиново-оранжевым платьем. Туки светился от радости. Он подошел и дотронулся до моего лица с тем же забавным изумлением, что и раньше. Потом взял меня за руку и повел по комнате, указывая на вещи и называя их на языке троллей. Я сразу поняла, что он хочет поиграть в нашу старую игру, и стала отвечать по-норвежски. Многие слова я знала, но запомнила и несколько новых.