Коллекция с пыльного чердака

********************************

Не дождавшись того, когда брат вернется из школы, Женя принялась сама расспрашивать бабушку, выясняя, что еще она знает о произошедших много лет назад событиях. Выбравшись из постели, закутанная в теплую шаль девочка с носовым платком в одной руке и блокнотиком в другой по пятам ходила за Марьей Васильевной, задавая все новые и новые вопросы:

- Бабушка, а кто-нибудь из Стодольских остался в живых? Может быть, их потомки все еще живут в Дубовке? Что сталось с остатками княжеской усадьбы? А сейчас там есть психиатрическая лечебница?

Отставив в сторону невымытую посуду, Марья Васильевна опустилась на маленький диванчик и начала свой рассказ:

- Мама часто вспоминала свое детство, рассказывала много интересного и однажды решила съездить в Дубовку. Это случилось уже после войны. Конечно же, мама поехала туда не одна, а вместе со мной – я тогда еще была девчонкой – шустрой и любопытной. Наслушавшись маминых рассказов, я представляла, что попаду в какое-то совершенно необычное, сказочное место, но жестоко разочаровалась – Дубовка не произвела на меня особого впечатления. Мама тоже оказалась недовольна увиденным: она нашла, что все в этих краях переменилось, стало другим, хотя кирпичные корпуса по-прежнему находились на своих местах, а старые тополя, как и прежде, засыпали улочки пушистым мягким пухом. Постройки могут стоять десятилетиями, да что там – веками, но дело не в каменных стенах, а в людях, что их населяют. Теперь здесь жили другие люди, был другая атмосфера, и Дубовка показалась маме чужой и неуютной.

- А психи там еще были?

- Психиатрическая лечебница работала и в те времена и, насколько я знаю, продолжает работать по сей день. Понимаю, Женя, что это звучит довольно зловеще, но на самом деле Дубовка отнюдь не напоминает приют безумцев. Пациенты, как правило, находятся в наглухо запертых корпусах, на улицах их не встретишь, а территория лечебницы так разрослась, что превратилась в небольшой поселок. Там есть свой продуктовый магазинчик, школа и детский сад для детей сотрудников, жилые дома, в которых живет медицинский персонал вместе со своими семьями.

- Тогда нормально… А то я такое подумала! Провести детство на территории психиатрической лечебницы – звучит как-то не очень…

- Там даже ограды нет. Поселок, как поселок, ничего примечательного. Но мы немножко отвлеклись… Прогуливаясь по неузнаваемой, переменившейся Дубовке, мы с мамой встретили какого-то мужчину в стеганке с ружьем за плечами. К моему удивлению, она очень обрадовалась этой встрече. Оказалось, что перед нами – Алеша Стодольский. Тот самый румяный крепыш лет девяти, которого мама впервые встретила в далеком 1918 году. Конечно, прошло много лет, мальчик вырос, стал мужчиной, но дело было не только в возрасте – мне Стодольский показался обычным деревенским мужичонкой, совсем не похожим на представителя знатного дворянского рода. Признаться, я была разочарована, так как представляла себе дворян несколько иначе. Только позже, спустя много лет мне стало понятно, что главное для человека не внешность, оболочка, а его внутренний мир. Конечно, хорошо, когда все находится в соответствии, но обстоятельства иногда складываются так, что это равновесие нарушается. Та эпоха многие судьбы покалечила, многих погубила… Внешне Алеша изменился, но в душе остался большим любителем леса, романтиком, чувствовавшим красоту природы. А еще он стал заядлым охотником – это помогало ему зарабатывать на жизнь. Он так и не покинул родную Дубовку, а две его сестры Лёля и Мари переехали в Ленинград, но во время блокады никому из них не удалось выжить. Для мамы это известие было большим горем. Сам Алеша был на фронте и остался жив, однако, вернувшись домой, узнал, что его жена и маленький сын погибли. Такое тогда было страшное время… Война… – Марья Васильевна грустно вздохнула. - Потом мы расстались с Алешей, потому что подошел наш автобус. Больше мы никогда не ездили в Дубовку.

- А усадьба?

- Мама туда не ходила. Но говорят, что она почти полностью разрушена. Вот, пожалуй, и все, больше я ничего не знаю.

Женя задумчиво разглядывала морозные узоры на окне. Бабушка поправила за ухом слуховой аппарат, которым пользовалась уже несколько месяцев, так как последнее время стала плоховато слышать, и занялась мытьем посуды.

- Бабушка, давай я помогу.

- Куда уж тебе, болящей!

- Знаешь, а Мишка предлагает сходить в библиотеку и там что-нибудь разыскать о коллекции княгини Кенешевой.

- Удачная мысль. А еще вам стоит встретиться с известным в городе художником Кириллом Петровичем Богоявленским, который, кстати, живет поблизости от нашего дома. Наверняка, он знает о пропавшей коллекции больше, чем кто-либо.

- Спасибо, бабушка! Это ты здорово придумала!

- Стараюсь, как могу помочь расследованию. Но если говорить серьезно, Женя – картины вы не найдете, их давно уже нет на свете.

- Жаль… Но картины не самое главное – мне так хочется узнать, кем был этот таинственный Орест…

Девочка вернулась к себе в комнату и начала прилежно записывать рассказ бабушки, намереваясь подшить к делу это документальное свидетельство очевидца.

********************************

Все утро Миша сидел как на иголках и даже ухитрился получить замечание от физички Натальи Петровны, которая обычно довольно снисходительно относилась к дисциплине в классе. Едва дождавшись звонка, очкарик выскочил из-за парты, через ступеньку побежал вниз по лестнице. В школьном вестибюле его уже ждал Костя.

- Нас раньше отпустили. Пришлось подождать… – начал объяснять он, но «Шерлок Холмс», все мысли которого были заняты предстоящим расследованием, только махнул рукой.

Днем дом Морозовых казался не таким угрюмым, и в сердце мальчика шевельнулась надежда – что если сейчас они подойдут к крыльцу и увидят грузную, похожую на колобок старушку, отправляющуюся в очередную экспедицию за покупками? Но входная дверь была закрыта, палисадник – безлюден. Миша со своим спутником намеревались сразу продолжить осмотр дома, как вдруг заметили двух бредущих по улице пенсионерок. Старушки остановились возле соседнего дома, о чем-то оживленно разговаривая между собой.

- Начнем работать со свидетелями, - заявил Миша, направляясь к пожилым женщинам.

Информацию, которой поделились с юным сыщиком соседки, нельзя было назвать обнадеживающей. Как выяснилось, супруги Морозовы уже много лет подряд безвыездно жили в своем доме на окраине Березовой рощи, общаясь только со своими ближайшими соседями и явно не были склонны к перемене мест.

- Сын у них есть, здесь же в городе живет, но они уже много лет, как поссорились, даже не говорят друг с другом. Ну и молодежь пошла – женился парень против родительской воли, а потом и думать забыл о стариках! – возмущалась одна из соседок. – Мог бы хоть на праздник заглянуть, окаянный!

- Куда ж им уезжать?! В Анталию что ли? – вступила в разговор вторая пенсионерка. – А ты, собственно, кем Морозовым приходишься?

- Я… Мы… Короче, – Миша промямлил нечто невразумительное, поспешив закончить беседу. – Короче, всего доброго. Рад был познакомиться.

«Шерлок Холмс» не хотел раньше времени устраивать панику, сообщая о своих подозрениях болтливым старухам. Он боялся спугнуть преступника, а потому проводил расследование в тайне от всех. Когда соседки, наконец, разошлись по домам, Миша с Костей прошмыгнули на территорию принадлежавшего Морозовым участка. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, последователь Шерлока Холмса занялся осмотром входной двери.

- Что я говорил! Убийца взломал дверь, вот смотри, видишь отчетливые следы на косяке?

Действительно, возле замка были явственно заметны глубокие царапины, оставленные каким-то острым предметом. Судя по всему, злоумышленник воспользовался рычагом, отодвигая язычок простенького допотопного замка. Теперь у мальчиков не оставалось сомнений, что в дом Морозовых кто-то проник без ведома хозяев.

- Звоним в милицию? – мрачно спросил Костя.