Повести об отважных

— Хорошо, товарищ подполковник. — Лейтенант прошелся по комнате и усмехнулся: — Не комната, а антикварный магазин. Вот, например, Франция эпохи Людовика XIII…

Он указал на вычурный, тонконогий столик, инкрустированный перламутровой мозаикой, изображающей плавающих в тихой заводи тонкошеих лебедей.

— Так оно и есть! — воскликнул лейтенант, указывая на прикрепленную к столику медную табличку. — Париж, Лувр, — прочитал он и повернулся к причудливому деревянному креслу, украшенному тонкой резьбой.

— А это как будто наше… Точно! Смотрите бирку: Новгородский городской музей”!

— Разберемся, — кивнул головой подполковник и снова прошел в библиотеку.

За стеллажами, в левом углу, была отгорожена книжными шкафами уютная комнатка. В ней стоял широкий диван, маленький письменный стол и два кожаных кресла, широких и удобных.

На столе лежали географические карты, раскрытая книга и возле чернильного прибора очки в толстой роговой оправе.

— А книга-то наша, русская! — удивленно воскликнул Коля.

Книга оказалась сборником очерков о Дальнем Востоке. Карты тоже были русские — подробные карты окрестностей Владивостока.

Подполковник и лейтенант переглянулись.

— Как думаете, Миша, что сие может означать? — спросил подполковник. — Посмотрите — ни на книге, ни на столе нет и признаков пыли…

— Может быть, это старик — любитель древностей — интересуется нашим Дальним Востоком? Почему тогда он скрыл, что владеет русским языком?

— Но почему именно Дальний Восток? — подполковник пожал плечами.

— Какая картина, Юрий Юрьевич! — воскликнул Коля. — Посмотрите, какая картина!

Но это была не картина, а фреска. Над диваном во всю стену был изображен рыцарь на вздыбленном коне, занесший меч над головой русоволосого пешего воина. Фреска не отличалась особенными художественными достоинствами: конь выглядел слишком массивным и грузным, фигура рыцаря была чуть ли не вдвое больше пешего воина. Но, очевидно, именно этой гиперболизацией художник хотел подчеркнуть силу рыцаря. Об этой грубой физической силе свидетельствовали и мускулистые руки, и огромный меч. Рыцарь был изображен в сверкающих доспехах, но без шлема. Золотистые длинные волосы рассылались по голубоватой стали наплечника. Противник рыцаря — маленький, щуплый человек в кольчуге и лапотках, с коротким мечом в руках был изображен испуганным. Рыцарский меч еще не опустился на его голову, но было ясно, что человек обречен.

За плечами рыцаря, словно белые крылья, развевался плащ с черным мальтийским крестом, а на трехгранном щите виднелся уже знакомый герб — когтистая лапа хищной птицы на фоне креста.

— Это старый разбойник Ульрих фон Шлиппенбах, — сказал лейтенант Серков. — Хозяин замка, один из немецких псов-рыцарей, уцелевших в битве на Чудском озере. Удрав от воинов Александра Невского, этот тевтонский вояка своими зверствами и жестокостью впоследствии заслужил прозвище Железного Рыцаря.

— Откуда вы все это разузнали, лейтенант? — спросил подполковник Смирнов.

Лейтенант улыбнулся, и его обветренное лицо стало совсем юным.

— Профессия у меня такая, товарищ подполковник. Я ведь историк, закончил исторический факультет и мечтал быть учителем. Но началась война, и я стал разведчиком. История по-прежнему тянет меня к себе. И пока я ждал вас здесь, расспросил у местных товарищей из самоуправления об этом замке.

— Ясно. Идемте, лейтенант, посмотрим, как размещаются наши бойцы.

Подполковник и лейтенант ушли. А Коля еще долго стоял возле картины.

“Наверное, этот человек с коротким мечом, которого убивает Железный Рыцарь, — местный житель, поморянин”, — решил мальчик и мысленно представил картину боя.

…Псы-рыцари налетели на селенья поморян. Разбойники убивали всех подряд — мужчин, женщин, детей, стариков.

И вдруг из дома вышел он, боец Николай Петров, со своим верным автоматом ППШ… Одна длинная очередь — и толпа закованных в железо разбойников в панике обращается в бегство. А он, боец Николай Петров, вскакивает на коня и несется в погоню за псами-рыцарями. И за ним, с криками “ура” скачут, размахивая мечами, поморяне…

Помечтав возле старой фрески, Коля спустился в нижний коридор. Здесь было почти темно. Но, когда глаза немного привыкли к сумраку, Коля заметил, что от главного коридора отходит еще один, боковой, идущий под лестницу в глубь здания. Взяв автомат на изготовку, Коля осторожно пошел по этому темному коридору, освещенному светом, падающим из двух узких бойниц, расположенных над лестницей.

Коридор оказался коротким. Он упирался в высокие, массивные двустворчатые двери.

Коля толкнул их, и они со скрипом распахнулись. За дверями оказалось помещение, еле освещаемое странным синеватым светом. Сбоку было небольшое стрельчатое окно, забранное частой решеткой. В эту решетку были вставлены синие стекла, которые еле пропускали свет.

Коля сделал несколько шагов, прозвучавших в пустоте полутемного зала. И вдруг мальчик вскинул автомат.

— Стой! Кто такой?! — подрагивающим голосом воскликнул он.

Прямо перед ним неподвижно стояла огромная человеческая фигура.

— Кто это?! Стрелять буду! — громко крикнул Коля, отводя предохранитель автомата.

Ему никто не ответил.

Мальчик протянул руку, сделал шаг вперед. Его рука ухватила чьи-то холодные, твердые пальцы.

Коля почувствовал, как сжалось и словно оборвалось его сердце. Он отскочил назад и нажал на спусковой крючок. Автоматная очередь особенно гулко прозвучала в пустом, сводчатом зале.

Мальчик выскочил в коридор и замер перед раскрытыми дверями, направив автомат в темноту.

В другом конце коридора послышались крики, топот бегущих людей. Через несколько секунд к Коле подбежали лейтенант Серков, Ничипуренко, Кавторадзе.

— Что такое? Кто стрелял? — выкрикнул лейтенант.

— Это я, дядя Миша! — взволнованно сказал Коля. — Там, в зале, кто-то стоит… И молчит…

Ничипуренко оттолкнул мальчика от дверей, вскинул автомат и крикнул:

— Эй! Кто там? Выходи!

Никто не ответил.

Лейтенант сунул пистолет в кобуру, пошарил в полевой сумке и достал электрический фонарик.

Яркий луч света прорезал синий сумрак и дрогнул, высветив крупное темное лицо, перекошенное злобной усмешкой.

— Статуя! Железный Рыцарь! — разом воскликнули лейтенант и Коля.

Ничипуренко прошел к окну и распахнул тяжелую металлическую раму. Яркий солнечный свет залил комнату.

Она была облицована высокими панелями из темного дерева с выпуклым орнаментом из крупных мальтийских крестов. Прямо против дверей стояла большая, выше человеческого роста, статуя Железного Рыцаря. Он был отлит из бронзы во весь рост, в рыцарских доспехах, но без шлема. Руки “рыцаря”, огромные, тяжелые, были протянуты вперед.

— Здорово сделано! — проговорил Ничипуренко, ощупывая бронзовые мышцы статуи. — Как живой.

По обеим сторонам статуи, в дубовой панели, было прорезано две двери.

Лейтенант Серков открыл правую дверь. За нею была небольшая часовня с тремя рядами массивных скамей с резными спинками, небольшим органом и многочисленными, довольно примитивными статуями святых. Освещалась часовня тремя огромными стрельчатыми окнами с цветными стеклами. Вошедшие несколько минут любовались игрой цветных отблесков.

— Ну что же, посмотрим, какие чудеса скрываются за соседней дверью, — сказал лейтенант Серков.

Старшина Ничипуренко распахнул дверь. Все вошли в уютную небольшую комнату, обставленную вычурной тонконогой мебелью. Пол был застлан пушистым ковром ярких багровых оттенков, возле окна стоял изящный письменный столик. У боковой стены — шкаф с книгами, а против него, в нише, — широкая кровать, покрытая расшитым алыми розами шелковым покрывалом.

— Пусть в этой комнате доктор наш, Надежда Михайловна, живет, — предложил Ничипуренко лейтенанту Серкову.

— Согласен! — лейтенант кивнул головой. — Здесь Надежда Михайловна сможет отдыхать как надо.

Лейтенант прошелся по комнате и остановился против висящей на стене картины.